— Да?
Герейнт улыбнулся, понимая, что Роми притворяется, что ей все равно. Но ей не все равно, вдруг решил он. В этом он уверен.
— Просто из всех мужчин, которых я знаю или вообще встречал, Доминик, я бы сказал, меньше всех нуждается в услугах, относящихся к вашей компетенции.
Роми приказала себе не краснеть. Сколько можно! Это ведь только ее нечистая совесть придает невинному высказыванию Герейнта вызывающую двусмысленность.
— Неужели? И почему же?
— Просто потому, что я могу назвать по крайней мере два десятка женщин, которые были бы в восторге оказаться на вашем месте, причем ему даже не пришлось бы платить им!
— Ну, мне не раз доводилось организовывать приемы: для мужчин не менее популярных, чем Доминик Дэшвуд, — холодно сказала Роми. Или даже более популярных — хотя бы потому, что никто из них не вел себя так высокомерно, как он!
Герейнт улыбнулся.
— Что ж, понятно. Тогда позвольте мне сказать это иначе. Зачем было нанимать вас для такого случая, как этот? Его вряд ли можно назвать грандиозным приемом, верно? Ведь Кормэк, Трисс, Лола и я — просто друзья и соседи. Мы и так довольно часто встречаемся с Домиником. А Арчи Бейли считает его величайшим явлением после изобретения хлеба внарезку.
Роми покачала головой.
— Ну, может быть, он так и думает, но тем не менее его приходится уговаривать, чтобы он продал Доминику какую-то там землю. Именно на это и рассчитан прием.
Герейнт пожал плечами.
— Если Арчи откажется продавать, то найдутся тысячи других столь же выгодных участков — у Доминика есть из чего выбирать. Так что мне совершенно ясно: ваше присутствие здесь не является строго необходимым. Отсюда я делаю один вывод… — Его глаза озорно блеснули, и Роми невольно почувствовала себя заинтригованной.
— Какой же?
— Что вся эта затея с приемом — просто предлог, чтобы заманить вас сюда! — Он понизил голос. — Ясно, что вы и есть та идеальная женщина, которую Доминик искал всю жизнь. Ясно и то, что вы, играя роль неприступной крепости, избрали весьма мудрую стратегию, если принять во внимание большой опыт Доминика, — добавил он, заговорщически подмигнув. — И Доминику пришлось изобретать предлог, чтобы добиться вашего приезда сюда!
Роми показалось, что у нее в желудке образовалась глыба льда. Она? В роли неприступной? С Домиником? Если задержаться на этой мысли, то можно со смеху умереть. Но она не осмелилась задерживаться на этой мысли. Потому что как раз начала понимать, что ее идея о том, чтобы как можно больше видеться с Домиником и таким образом изучить все его недостатки, — чистейший идиотизм. Роми, — мрачно обратилась она к себе, — посмотри в лицо фактам. Что бы ты ни узнала о нем, это не будет иметь ровно никакого значения. Овладевшее ею в девятнадцатилетнем возрасте влечение отказывалось умирать… Может, сослаться на внезапную атаку некоего особенно болезнетворного вируса и сбежать, пока ее не затянуло еще глубже?
— Роми, — произнес у нее за спиной мягкий, приятный и мгновенно узнаваемый голос. Роми резко обернулась, приготовив для него самое недружелюбное выражение лица, но увидела, что его сопровождают мужчина и женщина, и догадалась, что это, по-видимому, мистер и миссис Бейли. Арчи Бейли оказался бодрым шестидесятилетним мужчиной в безукоризненном черном костюме, а жена его красовалась в длинном вечернем туалете из малиновой тафты. Все равно миссис Бейли, должно быть, чувствует себя одетой слишком просто, когда смотрит на Трисс, подумала Роми, найдя это забавным.
— А где Лола? — спросил Герейнт.
— Она решила во что бы то ни стало подвязать мои растрепанные глицинии, — широко улыбнулся Доминик, и Роми подумала, каким беззаботным он может казаться, когда вот так улыбается. Какая жалость, что он не делает этого чаще!
— Тогда мне лучше пойти и остановить ее, пока она не начала подрезать твои розы! — Герейнт засмеялся и отправился на поиски жены.
Доминик повернулся к Роми.
— Познакомься с Арчи и Долли Бейли, — пробормотал он. — А это Роми Солзбери.
Долли Бейли улыбнулась Роми улыбкой, подогретой шампанским, и протянула унизанную кольцами полную руку.
— Здравствуйте, моя дорогая, — продолжая лучезарно улыбаться, сказала она с сильнейшим северным акцентом, какой Роми когда-либо доводилось слышать. — Очень рада с вами познакомиться! Я просто умираю от желания услышать все подробности об этой иностранной королевской семье — и особенно об одном из членов этой семьи, который, как я понимаю, был абсолютно сражен вами!
Роми с сожалением покачала головой: нельзя же верить всему, что читаешь в газетах!
— Между нами ничего не было. Все это — чистая выдумка газетчиков, которым хотелось бы видеть его женатым.
— И увеличить тираж своих изданий, разумеется, — цинично прибавил Доминик.
— Ты опять читаешь слишком много бульварных газет, Долли! — упрекнул ее Арчи.
— И буду читать столько, сколько захочу! — энергично возразила ему жена.
— Надеюсь, ваша невестка чувствует себя лучше, — отважилась заговорить Роми.
— О, она у нас просто до ужаса мнительная! — весело сказала Долли. Стоит кому-нибудь чихнуть, как объявляется всеобщая антигриппозная тревога! А Джон потакает ей к тому же! Должна заметить, что когда я была беременна нашими тремя детьми, то мне приходилось даже дрова колоть для камина, верно, дорогой?
— Да уж, что верно, то верно, — согласился Арчи с ноткой сдержанного восхищения в голосе.
Глаза Роми встретились с глазами Доминика в один из редких моментов абсолютного взаимопонимания. Бейли оказались точно такими, какими она представляла их себе по его описанию! Интересно, как бы он описал ее, мимолетно подумала она, но тут же увидела, что на террасу вышла Эллен и посмотрела в ее сторону. Роми поставила наполовину недопитый бокал с шампанским на садовую скамейку.
— Прошу меня извинить, — пробормотала она, чувствуя на себе взгляд Доминика и поворачивая к дому. — Мне надо идти — посмотреть, что там с угощениями.
* * *
Обед получился каким-то странным. На поверхности все шло вроде бы гладко, но нервы Роми были так натянуты, что она почти ничего не ела. Она нарочно отвела себе место как можно дальше от Доминика, но все равно оказалась сидящей совсем недалеко от него, ведь за столом теперь их было только восемь человек. Но и на этом максимальном расстоянии она думала о нем, пока гости вкушали первое блюдо. Ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы надолго не останавливать взгляд на Доминике. Ее поражало, как ему удается превратить процесс еды в чувственный вид искусства. Лола, жена Герейнта, оказалась совершенно очаровательной со своими буйными кудрями цвета красного дерева и сияющими синими глазами. До недавнего времени она работала стюардессой, но оставила эту службу, решив посвятить себя целиком садовому дизайну. Весь ужин она громко выговаривала Доминику за то, что он так запустил глицинии. Доминик только засмеялся и сказал:
