— А сейчас поедем в отель… Разделишь со мной ужин?
И постель, надо полагать. Таковы обязанности любовницы.
— Погоди, я схожу домой и приму душ.
Улыбка шейха наполнилась предвкушением.
— Мы примем ванну вместе, — промурлыкал он.
А всю ее ужасную одежду необходимо срочно отослать в прачечную.
Глава десятая
Шесть месяцев спустя.
— Ты опоздала, — холодно заметил Хашим, лишь только Сиенна вошла в номер.
— Совсем немножко.
— Я ждал, — голос его был грозным, — больше часа.
— Извини, дорогой, — она аккуратно сняла мягкое кашемировое пальто, подарок шейха на Рождество.
Серебристый меховой воротник блестел в лучах бледного зимнего солнца. Единственная вещь, которую позволила себе купить — да и то по случаю праздника.
Хашима огорчала твердость, с какой девушка отказывалась от дорогих подарков, которыми он был готов ее осыпать. С другой стороны, Сиенна быстро поняла, что положение любовницы приносит отнюдь не одни радости.
Жизнь казалась ненастоящей.
Встречаясь тайно, они забывали обо всем в объятиях друг друга, изредка выбираясь в подходящий ресторан — хотя телохранители обычно не отставали ни на шаг.
В Париже или в Испании было проще — там их никто не знал, — но за границей только усиливалось чувство нереальности, придававшее уверенность в том, что эти отношения не продлятся долго. Но чем скорее они закончатся, тем менее болезненным станет неизбежное расставание.
Создавалось впечатление, что попытка анализа разрушит даже то малое, что имеется. Сиенна не могла поделиться мыслями с подругами — и тем более с матерью, слишком уж необычная сложилась ситуация.
Положение любовницы сомнительно, и общество его не одобряет, ведь оно бросает вызов незыблемым семейным ценностям, в которые верит большинство добропорядочных людей.
Но в данном случае речь не шла о любовнице в строгом смысле слова: Хашима не ждала дома жена, однако требования далекой родины были гораздо строже.
Сейчас девушка наблюдала, как медленно сдвигаются тяжелые шторы, преграждая путь слепящему солнечному свету и оставляя их наедине в маленьком замкнутом мирке.
Вызывающе опустив руку на бедро, Сиенна игриво приподняла брови.
— Жалуешься, что заставляю тебя ждать, а сам даже не поцелуешь!
— Нравится же тебе сердить меня, Сиенна.
— Вовсе нет, — серьезно сказала она, — просто не следует настолько болезненно реагировать, когда я поступаю по-своему.
— Но ты постоянно так поступаешь.
— Хорошо, попроси меня о чем-нибудь — о чем угодно!
Хашим посмотрел на нее сверху вниз.
— Целуй шейха крепче, непослушная, строптивая любовница!
Сиенна встретила его требовательные губы своими, и испустила вздох удовольствия. Они не виделись почти месяц. Хашим едва нашел время заглянуть в Лондон на пути из Штатов и позвонил в последнюю минуту. Решив не играть, девушка согласилась внести изменения в рабочий график. И купила новый комплект белья.
— Я скучал по тебе, — простонал мужчина.
— Отлично.
— Надеялся, что и ты скажешь, как скучала.
— О! — дрожь прошлась по телу Сиенны, когда он коснулся резинки ее чулок и выше, гладя атласную кожу. — Ты прямо напрашиваешься на комплимент.
Хашим остановился.
— Неужели нет?
— Всего лишь месяц разлуки.
— Всего лишь? — грозно спросил он.
— Да, да, да, скучала. Я постоянно вспоминала тебя и мечтала о встрече! Доволен?
— Вполне, — прошептал он, — если это правда.
О да, истинная правда, подумала девушка, когда Хашим нес ее в спальню. Она скучала по нему мучительнее, чем можно представить. Но пусть Сиенна и была новичком в подобных играх, она все же успела хорошо усвоить главное правило, и оно гласило: всегда сдерживайся.
Шейх — охотник от природы и, как и любому охотнику, ему нравится иллюзия погони. Не нужно иметь диплом психолога, чтобы догадаться об этом.
Мужчину, перед которым все заискивают, восхищает и возбуждает непокорность.
А для Сиенны подобное поведение стало не столько игрой, сколько защитой, препятствующей росту привязанности к человеку, который никогда не ответит ей взаимностью. Но сдерживать чувства не так легко, как отказываться повиноваться. Любовь похожа на солнечный свет, проникающий в темный сарай сквозь щели и трещины.
Цепочка мыслей оборвалась, когда Хашим снял с нее платье, бюстгальтер и трусики, оставив чулки и пояс. Откинувшись на подушки, девушка смотрела, как он торопливо снимает костюм, рубашку, шелковое белье — и, наконец, предстает перед ней совершенно обнаженным.
Мужчина лег рядом, и Сиенна заметила тени вокруг его глаз.
— Ты устал…
— Тогда прогони мою усталость. Ах, Сиенна — простонал он, когда та коснулась языком его живота и опустилась ниже. — Да где же ты научилась этому?
— Ты научил меня, Хашим, помнишь? Научил искусству любви.
У шейха мелькнула мысль, что, пожалуй, он слишком хорошо обучал любовницу… В постели она стала настоящей развратницей. Сиенна была всем, о чем можно только мечтать, и рано или поздно другой мужчина пожнет плоды его уроков. Возможно, очень скоро какой-нибудь незнакомец улетит с ней на седьмое небо. Губы Хашима искривились от заставшей врасплох резкой боли. Усталость, а затем сон унесли его в страну грез.
Проснувшись, он увидел Сиенну, которая лежала, опершись на локоть, с рассыпавшимися по плечам и груди распущенными волосами. В смутный момент между дремотой и пробуждением Хашим инстинктивно улыбнулся.
Сейчас он был похож на могучего льва, временно утолившего свой ненасытный аппетит. Краткое удовлетворение — и следующие за ним новые бесконечные поиски пищи.
Хашим редко озвучивал сокровенные мысли — в его положении предпочтительнее сдерживать эмоции, но иногда, после занятий любовью, ему хотелось откровенно поговорить с Сиенной. Почему все изменилось? Когда это произошло?
Привязанность, как щетина на подбородке — ты не замечаешь ее, пока не отрастет настолько, что впору отпускать бороду.
Сиенна убрала со лба прядь темных волос. Ее тело на белоснежных простынях казалось золотистым и светящимся, словно ожившая картина, написанная сочными и яркими масляными красками.
На минуту воцарилось молчание. Сиенна раздумывала: может, стоит пойти на кухню роскошного номера и приготовить ароматный жасминовый чай со льдом, который очень нравился Хашиму, или включить тихую, спокойную музыку и приготовить для него пенную ванну, а потом присоединиться — и снова заняться любовью. И снова. Ведь именно это входит в ее обязанности…
