Всего несколько слов — а Бакстер Кинг словно врос в землю, став еще ниже ростом. Дурацкая клумба на аляповатой рубашке вмиг засохла, пухлые щеки и ладошки скукожились, как сосиски-гриль, серые глаза заволокло тоскливой пеленой дождя, а между оспинами рябого лица вспыхнули сотни пунцовых прожилок.
— Верно. Цветы для моей жены. — Роберт демонстративно вскинул голову, расправил плечи. И снял очки.
— Что с ней? Она в порядке? Заболела?! — Бакстер Кинг суматошно побарабанил пальцами по губам и вцепился в бороденку. — Неужели я пропустил ее день рождения?
Роберт фыркнул, придавив Кинга тяжелым взглядом. Распластав ладони на прилавке, подался вперед:
— Эрин здорова. И до ее дня рождения время еще есть. А цветы я ей посылаю просто так. Потому что хочу дарить ей цветы. Потому что люблю ее.
— Уф-ф, утешил, котик! — Кинг облегченно выдохнул и нашел в себе силы улыбнуться. — Но почему фрезии? Нельзя слать Эрин фрезии — нет, нет и нет! — Бледная улыбка засияла в полную силу, и цветочник, просеменив из-за прилавка, сунул Роберту ладонь с кустиками шерсти на пальцах. — Бакстер Кинг. Душа моя, а ты не иначе как Роберт? Наслышан, наслышан.
Застигнутый врасплох, Роберт ответил на рукопожатие и безмолвно — поскольку онемел от наглого признания Кинга в связи с Эрин и поскольку тот трещал без остановки — двинулся в обход зала, внимая лекции о вкусах собственной жены.
— Лично я выбрал бы для Эрин геликонию, — разливался цветочник. — Вот хотя бы «мексиканскую золотую». Умопомрачительно хороша в высокой вазе, увитая бусами. Или же возьми несколько веточек красного имбиря, мальчик мой. Дорогая, правда, штука до ужаса — из Пуэрто-Рико выписываю. — Бакстер звучно шмыгнул и утер нос ладонью. — Но Эрин того стоит!
— Благодарю. Я останусь при своем мнении. Фрезии, будьте любезны, — с металлом в голосе произнес Роберт.
— А как же геликония?! — Бакстер Кинг отступил на шаг, театрально подбоченился и вздернул брови. Обветренные губы сложились в горизонтальный вопросительный знак, водянисто-серые глаза молили Роберта передумать — и он едва не согласился на геликонию.
— В день знакомства я подарил ей фрезии. — Нет уж, в этой битве цветов победа останется за Робертом. — Я хорошо знаю свою жену. И могу вас заверить, что она будет рада букетику фрезий.
— Угу. Будет рада. То-то и оно. Каждый день сталкиваюсь с одним и тем же. Мужчины приходят ко мне за хризантемами для жен, любовниц, подружек. — Бакстер Кинг выбросил руки в сторону Роберта и на долю секунды замер. — А я хризантемы не держу! Зряшная трата денег на никчемные лепесточки. Моя задача — убедить мужчин выбирать цветы, которые дамам действительно приятно получать. Экзотику! Я спрашиваю клиента: если б ваша дама сердца была цветком — то каким именно? Я допытываюсь, какая у нее фигура, какого цвета глаза и волосы, какие духи любит. Интересуюсь, кто она в сексе — женщина-мать или…
Роберт смотрел на Кинга, растекающегося пудингом по тарелке, даже ощущал Кинга, поскольку цветочник ухватил его за руки, — но ничего не мог сделать, чтобы остановить Кинга. Тот смахивал на плющ, буйным энтузиазмом оплетая клиента. Истинный мастер своего дела, вынужден был признать Роберт. Если бы не четкая цель — вытрясти из Бакстера Кинга душу за роман с чужой женой, — Роберт поддался бы на уговоры и заказал пуэрто-риканский красный имбирь. И по фигу заоблачная цена.
Роберт неловко глянул на свои ладони, все еще в хватке рук Бакстера, правда слабеющей — влажные пальцы цветочника соскальзывали.
— Понял, котик? Моей любимой Эрин нельзя… никак нельзя дарить фрезии! В них нет ничего особенного, а Эрин — девочка особенная, единственная в своем роде! — Кинг наконец освободил Роберта, прислонился спиной к прилавку и в ожидании ответа принялся возить носовым платком по взмокшим лбу и шее.
Роберт не знал, что и сказать. Озадаченный, еще покружил по небольшому залу, словно бы приглядываясь к редкостным растениям, а на деле гадая, не ошибся ли он адресом. Точнее — не нарвался ли на какого-то другого Бакстера Кинга. На память пришли письма Эрин к Кингу, которые она так тщательно прятала у себя в кабинете. Не приходилось сомневаться в близких отношениях между этими двумя людьми, как и в том, что их связь продолжалась и после замужества Эрин.
— Давно вы знаете мою жену? — Роберт остановился перед цветочником, скрестив руки на груди. Тон его обвинял.
Бакстер Кинг задумался, вперив взгляд в потолок.
— Э-э… Да уж тыщу лет. Познакомились, когда ее дочке всего-то года три было, ну разве что четыре. — Он задрал голову, обнаружив рубцы от ожогов в складках толстой шеи, и тяжело, с присвистом, вздохнул. — На воровстве нашу куколку застукал — цветочки мои тырила. (Бакстер не позволил сказать и слова Роберту, возмущенно открывшему рот.) Бедняжка упала прям на пол и давай носом хлюпать, слезы лить. Рассказала мне все про себя — и до того мне ее жалко стало. Совсем девонька отчаялась, ей-богу. Сама еще птенчик, а уж ребятенка кормить надо.
Роберт захрипел с открытым ртом, словно подавился невысказанными словами. Готовые сорваться с губ возражения застряли в горле мерзким непрожеванным куском. Нет, здесь определенно какая-то ошибка. Миг спустя, когда Бакстер Кинг погрузился в воспоминания, пустым взглядом уставившись на пурпурные рододендроны, Роберт в голос расхохотался.
— Надеюсь, вы тоже поняли, что произошла путаница? — Он обмяк от облегчения, шумно выдохнул. — Мы говорим о двух совершенно разных женщинах!
Роберт недолго радовался. Цветочник ведь упомянул о дочери Эрин… И кроме того, нельзя просто закрыть глаза на письма, которыми Кинг — владелец «Королевских цветов», то есть этот самый Кинг, — забрасывал Эрин.
— Секундочку, давайте уточним: Эрин Найт… в смысле — Эрин Лукас? Рост приблизительно метр шестьдесят, очень бледная кожа, золотистые волосы примерно вот такой, — Роберт очертил зигзаг вокруг шеи, пытаясь воспроизвести прическу Эрин, — длины?..
Треклятый непрожеванный кусок пополз вверх по пищеводу и прочно встал в глотке. Эрин воровала цветы? Немыслимо даже предположить подобное — шестеренки мозгов заклинит.
— Точно. Эрин Лукас. А нынче Эрин Найт. Она мне все-все про тебя рассказала, душа моя. Вот счастье-то, думаю, что девочка нашла приличного человека. Наконец у нее жизнь устаканилась.
Лоб Роберта немилосердно защипало — капли пота, проступая сквозь кожу, от прохлады кондиционера вмиг засыхали солеными крошками. Хорошенькое дело. Полюбуйтесь — стоит лицом к лицу с человеком, которого подозревал в интрижке со своей женой, а тот и не собирается вилять и отпираться от знакомства с Эрин. Напротив, Бакстер Кинг без зазрения совести бахвалится этой связью. Присесть бы… срочно. У Роберта кружилась голова и путались мысли. Совершеннейшая нелепица.
— Можно… стакан воды? Путь был неблизкий, и я…
— О чем речь! Давай-ка сюда, ко мне на задворки. Там и поговорим без помех.
Бакстер окликнул продавщиц и, когда девушки вернулись в магазин, провел Роберта через кухоньку на тенистый мощеный дворик. Среди ведер, полных цветов, и глиняных горшков с декоративными деревцами нашлось место для столика с двумя стульями.
