– Ваша мать жива? – спросил Аркадий.
– Да, слава богу. Может быть, вы выберете
день и придете к нам в гости? Она будет очень рада поговорить с русскими.
Ностальгия, знаете ли, типично русская инфекция. Мать усердно смотрит вашу
первую программу телевидения и обожает все русское. А может быть, вы одолжите
нам на пару дней ваших молодых? Мы бы устроили неделю русско-французской
дружбы: наша дочь и ваши дети. Это было бы чудесно. Не правда ли, Яцек?
Муж Жаклин оторвался от бокала с коньяком:
– Да, да, дорогая, все, что хочешь!
– Правда, он прелесть? – умилилась
Жаклин. – Все, что ни скажу, – на все один ответ: «Да, да, дорогая!»
А что ему отвечать, когда он нищий поляк, а все деньги у меня? Да нет, не
волнуйтесь, польский, конечно, походит на русский, но Яцек не понимает ни
слова, потому что он идиот. – И она громко засмеялась.
Тут только я поняла, что Жаклин совершенно
пьяна. Яцек подошел к ней.
– Пойдем, дорогая, нам пора выпить по
чашечке крепкого и сладкого кофе.
– Да, – неожиданно покорно закивала
Жаклин, – кофе – это прекрасно.
За окнами совершенно стемнело, слуга зажег
торшеры. Мягкий полумрак смягчил краски, сделал лица присутствующих моложе.
Легкий хмель кружил мне голову – вкусный джин, прекрасное вино… Все вокруг
показались мне необыкновенно приятными людьми, слегка резкими на язык, но
милыми и приветливыми. Стены библиотеки уютно поблескивали корешками книг.
Аркадий, Оля и Маша разглядывали альбом Босха, Наташка и Жаклин щебетали о
чем-то на диване. Яцек угощал Аллана сигаретой. Андре тихо вязала в кресле.
Андре!.. Андре подняла глаза от вязания и с нескрываемой ненавистью и злобой
поглядела на Жана. Взгляд этот, явно не предназначенный для посторонних,
поразил меня какой-то детской яростью. В мирной комнате повеяло грозой. Мимо
моего лица большой черной птицей пролетела ненависть. Если бы взглядом можно
было убивать, Жан свалился бы замертво около бара с коньяками. Увидев, что я
смотрю на нее, Андре моментально улыбнулась.
– Ненавижу запах коньяка. Каждый раз,
когда Жан открывает этот бар, готова всех убить. Правда, смешно?
Я засмеялась вместе с ней. Засмеялась, но не
поверила ей ни на минуту. Коньяк нельзя ненавидеть, как человека. А взгляд
Андре был более чем красноречив. И зачем только она стала оправдываться?
Чудесный вечер полностью потерял для меня свое очарование.
Глава 3
На следующее утро меня разбудила Наташка.
– Хватит дрыхнуть, – сказала она и
раздвинула занавески. – Ты чего, спать сюда приехала?
Я зажмурилась от яркого солнца и потянулась к
джинсам.
– Ну уж нет! – воскликнула
Наташка. – Хватит лохмотьев, давай, сделай мне приятное. Надень что-нибудь
поприличнее. Вот хотя бы это. – И она вытащила из необъятного шкафа легкое
голубое платье в белую полоску и белые туфли. Я оделась, и мы спустились в
столовую. Там царила пустота. На столе был накрыт кофе с круассанами.
– А где все? – поинтересовалась я.
– Ты бы еще больше почивала, –
засмеялась Наташка. – Проглядела детей, так тебе и надо. Пока ты дрыхла
без задних ног, дети-то уехали!
– Куда уехали?
– Аркадия с Олей забрала Жаклин, она же
прихватила с собой и двух твоих котят. Говорит, что это лучший подарок для ее
матери – котята из России. А Машка с Жаном отправились на экскурсию в Париж –
сначала «Самаритэн», потом «Галери Лафайет». Поедят они в городе, а мы с тобой
прямо сейчас – по музеям. С чего начнем: Лувр, Дворец Инвалидов?
– Подожди, подожди, – попробовала я
охладить Наташкин пыл. – Может, поедем туда же, куда и Маша с Жаном. Что
там выставлено?
– Шмотки, – захохотала
Наташка, – там выставлены шмотки! Ты что, в своем институте совсем
одичала? Это же крупнейшие парижские универмаги. Жан повел Машку делать
покупки.
Мне стала неудобно.
– Они и так уже накупили целую комнату
вещей. Чтобы все это увезти, потребуется грузовой самолет.
– Ничего, ничего, – успокоила
Наташка, – пусть покупает, а насчет отъезда мы еще подумаем: кто, куда и
когда поедет. Знаешь, Машка напоминает Жану его сестру.
– У Жана есть сестра? – спросила я.
– Была. Нужно тебе все равно рассказать,
но только по дороге, хватит тратить время на кофе.
Мы прошли сквозь большой холл и вышли во двор.
На ступеньках дома лежали страшные собаки Жана. Из-за их спин вылезла кошка, а
за ней… моя Клеопатра. Единственный оставшийся котенок самозабвенно играл с
хвостом питбуля.
– Эти идиоты обожают кошек, –
расхохоталась Наташка. – Их купили для охраны, но они оказались совершенно
ни на что не годными. Зубы используют только для еды, лижутся со всеми. Да и
как им быть другими? Слуги вечно суют им в пасть сдобное печенье. Софи поит их
кофе со сгущенкой. Даже почтальон приносит халву. И вот результат! А кошки,
мышки, птички – просто любимые друзья! Самый смех был, когда Яцек привез своего
попугая. Он их заклевал, и мои грозные охранники боялись выйти из кухни.
Продолжая рассказывать, Наташка распахнула
дверь гаража, и я увидела три машины.
– Вот это моя, – ткнула Наташка пальцем
в «Ситроен». – Простовата, конечно, но чего выпендриваться? Французы,
знаешь, не любят тех, кто высовывается. Предпочитают скромность. Платье
попроще, совсем не красятся… Здесь быть богатой вроде как бы вульгарно.
С этими словами мы сели в машину.
– Пристегнись обязательно, тут тебе не
Москва. Могут содрать штраф, даже если, не пристегнувшись, просто сидишь в
машине с включенным двигателем.
Мы выехали на автостраду. Наташка подняла окно
и вдавила педаль газа.
– Может, не надо так быстро? – робко
попросила я.
