Но Джонатана захватил не столько футбол, сколько созерцание насилия. Вокруг нас везде дрались: и на северной трибуне, и на местах, расположенных под табло, и на нижней восточной и верхней западной трибунах. Там и сям накатывали черные волны – это полиция разнимала враждующие стороны. Мой братец невольно пришел в возбуждение; он повернулся ко мне, и его лицо осветилось недоверчивым ликованием. «Невероятно!» – повторял он опять и опять. С тех пор у меня с ним не было никаких проблем: он пошел на следующую игру и на большинство остальных; мы обзавелись сезонными абонементами, и он таскал меня на выездные матчи. Так что все сложилось о'кэй.
Но почему Джонатан стал болельщиком «Арсенала»? Потому, что всю жизнь мечтал посмотреть, как одни пытаются укокошить других? Или потому, что он еще маленьким невесть с чего начал брать с меня пример и теперь доверился моему выбору? В любом случае я, наверное, не имел права навязывать ему ни Уилли Янга, ни Джона Холея, не имел права увлекать его в ловушку «Арсенала», что я в итоге все-таки и сделал. Я чувствую себя ответственным, однако нисколько не жалею: если бы я не вывел его на путь истинный, если бы мой брат самостоятельно обрел свою несчастную футбольную планиду, наши отношения были бы совершенно иными, скорее всего, гораздо прохладнее.
Но вот забавная штука: мы вместе оказались на «Хайбери» благодаря известным невеселым обстоятельствам прошлого, которые привели к появлению Джонатана на свет: мой отец ушел от нас к его матери и стал его отцом, а я, во многом из-за этого, начал болеть за «Арсенал»; и вот теперь мой бзик, подобно дурной наследственности, передался ему.
Клоуны.
«Арсенал» против «Сток Сити»
13.09.80
Сколько же подобных игр нам пришлось посмотреть после того, как ушел Брейди и до появления Джорджа Грэма? Команда гостей не претендует на победу на чужом поле, и ее тренер (Рон Саундерз, или Гордон Ли, или Грэм Тернер, или в данном случае Алан Дурбан) нацеливает своих подопечных на ничью; они играют в пять защитников, четыре полузащитника, а центр-форварда ставят от отчаяния перед вратарем на случай, если голкипер совершит какой-нибудь ляп. Без Лайама (а после этого сезона и без Фрэнка Стэплтона) у «Арсенала» не хватает ума и сноровки прорвать оборону: мы либо выигрываем с минимальным счетом (забивая с углового от ближней штанги, с дальней дистанции или с пенальти), либо сводим матч вничью, либо проигрываем 0:1, но это не имеет никакого значения. «Арсеналу» слабо победить в Лиге. Но команда достаточно сильная, чтобы не опуститься вниз. И мы неделю за неделей, год за годом ходим на стадион, прекрасно зная, что предстоящее зрелище принесет нам глубокое разочароваие.
Вот и эта игра со «Стоком» была совершенно в том же духе: безрезультатный первый тайм и среди нарастающего недовольства два гола к концу (по иронии судьбы оборону высоченных центральных полузащитников прорвали два самых низкорослых игрока на поле – Сэнсом и Холлинс). Никто, в том числе и я, не запомнил бы этой игры, если бы не пресс-конференция, на которой Алан Дурбан пришел в ярость из-за враждебного отношения журналистов к его команде и его тактике.
«Если хотите развлекаться, ступайте в цирк смотреть клоунов!» – заявил он.
Его фраза стала самой ходовой футбольной цитатой целого десятилетия. Особенно она понравилась солидным газетам за доходчивую характеристику современной футбольной культуры: в ней ясно звучала мысль – игра пошла псу под хвост, теперь всех тревожит только результат; блеск и дух любительского футбола умер, и никто не подкидывает в воздух шляп. Мысль ясна. С какой стати футбол должен отличаться от других сфер развлекательной индустрии? Разве голливудские продюсеры и уэст-эндские импресарио станут презрительно фыркать по поводу того, что зрители хотят, чтобы их веселили? Так почему же футбольные менеджеры и тренеры воротят от этого нос?
Но через несколько лет я начал думать, что Алан Дурбан прав. Не его забота развлекать. Его дело отстаивать интересы болельщиков «Сток Сити», а это значит – избегать поражений на полях соперника, удерживать место в первом дивизионе и, может быть, чтобы развеять подавленное настроение, выиграть несколько кубковых матчей. Фанаты «Стока» придут в восторг, если их команда закончит игру по нолям, так же как болельщики «Арсенала» несказанно обрадуются ничьей на поле «Сперз», «Ливерпуля» или «Манчестер Юнайтед». Мы хотим обойти если не всех, то многих, а каким образом – совершенно не важно.
Нацеленность на результат неизбежно приводит к тому, что болельщики и журналисты смотрят игру совершенно по-разному. В 1969 году я наблюдал, как Джордж Бест играл и забивал голы за «Манчестер Юнайтед». Незабываемый по глубине опыт – нечто вроде наслаждения танцем Нижинского или пением Марии Каллас. И хотя я частенько именно так рассказываю об этом опыте молодым болельщикам – или тем, кто по каким-то причинам не видел Беста, – мои разглагольствования – чистейшая липа. Я ненавидел тот день. Каждый раз, когда мяч оказывался у Беста, я приходил в ужас и втайне желал, чтобы Джорджа подбили. Я видел Лоу и Чарльтона, Ходдла и Ардайлза, Далглиша и Раша, Хёрста и Питерса – и всегда испытывал одно и то же чувство: отвращение к тому, что они проделывали на «Хайбери» (даже если впоследствии уверял, что оценил их игру против нас). Свободный удар Газзы в полуфинальной встрече с «Арсеналом» на Кубок Футбольной ассоциации –нечто совершенно потрясающее, один из самых замечательных голов, какие я когда-либо видел… но я всем сердцем желал бы его не видеть – чтобы Газза его не забивал. Целый месяц до этого я молился: «Господи, избави нас от участия в игре Гаскойна». Вот в чем отличие футбола: разве какой-нибудь театрал пожелает, чтобы звезда не участвовала в спектакле?
Нейтралы, конечно, наслаждались представлением Газзы, но таких на стадионе было мало. Болельщики «Арсенала», как и я, пребывали в ужасе, а фанаты «Тоттенхэма» пришли в буйный восторг (после того, как Гарри Линекер, обыграв защитника, закатил мяч в сетку), вернее сказать, они тогда совершенно сбесились – два гола за десять минут означали, что «Арсенал» похоронен. Вот вам и удовольствие. Так где же сходство с театралами, если футбольные болельщики подобным образом реагируют на самые великие моменты игры?
Оно есть, но отнюдь не прямолинейное. Считается, что «Тоттенхэм» лучше «Арсенала», однако болельщиков у него меньше. А на команды, имеющие репутацию «интересных» («Вест Хэм», «Челси» или «Норвич»), вообще никто не ломится. То, как играет наш клуб, не имеет для нас особого значения, как не имеют значения и его победы. Мало кто сам выбрал, за кого болеть, – большинству это навязали. Наша команда может опуститься из второго дивизиона в третий, продавать лучших игроков, покупать футболистов, заведомо не умеющих играть, и в семисотый раз подряд накидывать мяч своему высоченному центр-форварду, – мы только ругаемся, уходим домой, а через две недели возвращаемся, чтобы снова страдать.
Я в первую очередь фанат «Арсенала», а уже потом – просто футбольный болельщик (да, да, мне известны все приколы на этот счет). И я никогда не получу удовольствия от гола Гаскойна в наши ворота или чего-нибудь в том же роде. Однако я знаю, что такое зрелищный футбол, и искренне наслаждаюсь теми относительно немногими матчами, когда «Арсенал» демонстрирует действительно красивую, зрелищную игру. Я способен оценить достоинства чужой команды, но только если она не соперничает с «Арсеналом». Как все, я громогласно сетую по поводу пороков английского стиля и удручающего уродства футбола, в который играют английские команды, но в глубине души понимаю, что все это треп для паба и ничего больше. Жаловаться на скучный футбол – все равно что жаловаться на грустный финал «Короля Лира»: нет никакого смысла, и Алан Дурбан это понимал. Футбол – альтернативный мир, такой же серьезный и непредсказуемый, как настоящий, со своими заботами, разочарованиями, надеждами и иногда душевными взлетами. Я хожу на футбол по разным причинам, но только не ради развлечения. И когда в субботу я замечаю следы паники на угрюмых лицах окружающих меня людей, я понимаю, что они испытывают те же чувства. Для приверженного фаната зрелищный, развлекательный футбол – это нечто подобное рухнувшему в джунглях дереву: можно представить, что такое бывает, но оценить нельзя. Спортивные журналисты и завсегдатаи привилегированных лож – те же индейцы Амазонки, которые в чем-то куда образованнее нас, но зачастую знают гораздо, гораздо меньше, чем мы.
