Распутный герцог был очарован девушкой, к тому же безмерно
богат, и, на его взгляд, за столь лакомый кусочек не жаль было никаких денег;
сделка была совершена между сыром и десертом, а после кофе моя горничная уехала
вместе со своим нежданно-негаданно обретенным отцом. Ловкая девица, говорившая
по-итальянски так же бегло, как и я, и также не привыкшая церемониться там, где
речь шла о присвоении чужой собственности, прекрасно сыграла свою роль. Мы
договорились, что будем ждать ее в Парме, и через два дня она присоединилась к
нам и поведала, как герцог, воспылав к ней страстью, начал свои приставания в
первую же ночь. Чем больше она сопротивлялась, ссылаясь на их родственные
отношения, запрещающие подобное поведение, тем сильнее воспламенялся старый
хрыч, который строго заявил, что в Италии душещипательные сцены не проходят. В
родных стенах своего дома, где он мог воспользоваться помощью слуг или
возбуждающих средств, распутник вел себя гораздо раскованнее, чем со мной, и в
результате был вознагражден более щедро: вначале он выпорол очаровательный зад
Августины, затем прочистил его своим восставшим-таки членом. Покорность
прелестной девочки настолько понравилась герцогу, что он сверх всякой меры
одарил ее и предоставил ей полную свободу в доме. Таким образом, она получила
все ключи от всех потайных запоров, обшарила его сокровищницу и была такова. В
конце своего живописного рассказа она выложила перед нами солидную кучу денег —
более пятисот тысяч франков. Разумеется, после такого улова мы, не мешкая,
покинули окрестности благословенного городка идиотов и простаков, хотя должна
заметить, что нам вряд ли угрожала серьезная опасность. Дело в том, что в
Италии преступнику достаточно перебраться в ближайшую провинцию: власти никогда
не станут преследовать его за пределами своей области, более того, они
сменяются почти ежедневно и даже два раза в день, поэтому преступление,
совершенное до полудня, к вечеру устаревает и не подлежит наказанию. Такое
положение представляет исключительное удобство для путешественников, желающих
по пути нагреть себе руки.
Однако посчитав, что в данном случае скромность есть лучшее
достоинство, мы благоразумно покинули Парму и не останавливались до самой
Болоньи. Красота жительниц этого города заставила меня задержаться и сполна насладиться
ими.
Сбригани, который отменно обслуживал свою требовательную
супругу, представил меня одной вдове, своей давней знакомой. Эта очаровательная
женщина лет тридцати шести, прекрасная как сама Венера в пору расцвета, знала в
Эмилии — так называлась область, куда мы попали — всех обладательниц
сапфических достоинств
[119]
, и в течение недели я испробовала
множество женщин, которые были одна другой краше и обольстительнее; следующую
неделю мы провели в знаменитом монастыре неподалеку от города, куда моя Новая
подруга совершала регулярные паломничества. Ах, друзья мои! Перо самого Аретино
[120]
не в силах описать исполненные сладострастной неги оргии,
которые мы устраивали в святой обители. Все послушницы, немалое число монашек,
пятьдесят пансионерок — словом, сто двадцать молодых женщин прошли через наши
руки, и скажу вам откровенно, что никогда за всю свою жизнь меня не ласкали с
такой страстью. Болонская монашка намного искуснее в сосании вагины, чем любая
француженка: она с таким восхитительным проворством проводит своим язычком от
клитора до самой глубины влагалища, а от влагалища до задней норки, что
кажется, будто она охватывает за раз все самые чувствительные места; пальчики
ее удивительно гибкие и расторопные, и она не дает им отдохнуть ни секунды…
Небесные создания! Я никогда не устану вспоминать вас с благодарностью, и при
этом воспоминании всегда будет сладко ныть мое сердце; никогда я не забуду ваши
чары и ваше волшебное искусство пробуждать изысканно-сладостные ощущения; я не
забуду вашу неистощимую фантазию, и самой большой радостью в моей жизни будут
те минуты, когда я буду вновь переживать удовольствия, которые вкусила вместе с
вами. Все они были прекрасны, все свежи и веселы, эти прелестницы, так что
выбирать не было никакого смысла: едва лишь в какой-то момент я пыталась
сосредоточиться на одной, как множество других тотчас отвлекали мое внимание, и
вся эта ненасытная толпа предъявляла права на мое тело. И вот там, друзья мои,
я испытала то, что итальянки называют «молитвой по четкам»: собравшись в
большом зале и вооружившись искусственными членами, мы как бы нанизались одна
на другую и образовали замкнутую цепочку, напоминающую бусы; сто женщин
расположились таким образом, что воображаемая связующая нить проходила через
вагину у тех, кто был повыше, и через анус у невысоких; каждую десятку замыкала
опытная наставница, и эти наставницы изображали собой главные бусины четок и
были единственными, кто имел право разговаривать: они давали сигнал к
извержению, руководили всеми движениями и следили за порядком в продолжение
всей этой любопытной оргии.
Когда спектакль закончился, любезные дамы придумали, чтобы
доставить мне удовольствие, новую композицию, где все действие было
сосредоточено вокруг меня. Я лежала на живом матраце, составленном из шестерых
женщин, и в такт их страстным движениям ритмично поднималась и опускалась как
на волнах, а остальные подходили группами и утоляли мою похоть: одна облизывала
мне вагину, другая, оседлав мою грудь, удовлетворяла себя моими сосками, третья
терлась клитором о мое лицо; все мое тело было липким от нектара, и вы,
конечно, понимаете, что и мое семя изливалось не менее обильно.
В заключение я пожелала испытать содомию: к моим губам
прижималась горячая вагина, из которой я высасывала нектар, опустошив один
сосуд, я только успевала сделать глубокий вдох, как мне подставляли другой, и
каждый раз в момент смены в мой зад проникал новый инструмент; то же самое
происходило с вдовой, только ее сношали во влагалище, а она обсасывала анусы.
Пока я развлекалась в монастыре, Сбригани занимался тем, что
пополнял наши денежные запасы, изрядно истощенные моими безумными тратами, и к
тому времени, когда я вернулась, он совершил несколько краж и полностью
возместил ущерб. Поистине счастлив человек, который умеет сдерживать порыв
расточительности и заполнять бреши в своем кошельке, используя для этого
кошельки окружающих.
В результате мы оказались обладателями почти трех тысяч
цехинов и теперь могли покинуть Болонью такими же богатыми, какими сюда
приехали.
Я была выжата до последней капли, однако, как это всегда
бывает, излишества распутной жизни не только изнашивают тело, но еще сильнее
возбуждают воображение, и все мои мысли были направлены на тысячи новых
безумств; я жалела, что так мало совершила их, и в поисках объяснений пришла к
выводу, что виной тому была моя инертность и леность ума; тогда-то я и
обнаружила, что сожаления о несовершенных злодействах могут заставить человека
страдать не меньше, чем угрызения совести, которые испытывают слабые люди,
уклонившись от добрых дел.
В таком физическом и моральном состоянии я пребывала, когда
мы проезжали через Апеннины. Эта необъятная горная цепь, разделяющая полуостров
вдоль, дает много интересного внимательному взору путешественника; по мере
того, как дорога поднимается все выше и выше, открываются все новые,
потрясающие взор картины: по одну сторону расстилается огромная Ломбардская
долина, но другую сверкает Адриатическое море, и в подзорную трубу можно видеть
окрест на расстояние до пятидесяти лье..
