Абсурдно полагать, что поведение жены может навлечь позор на
мужа или более того — принести ему ущерб. Здесь мы имеем одно из двух: либо
мужчина любит свою жену, либо не любит. В первом случае, когда жена
предпочитает другого, это она не любит его, и тогда, скажите на милость, разве
не верх безумия продолжать любить человека, который к вам уже испытывает
холодность? Обманутый муж должен незамедлительно отвернуться от жены-изменницы,
и тогда неверность будет считаться обыденным, хотя и далеким от благочестия,
делом. Перейдем ко второму случаю: если муж разлюбил свою жену и ускорил тем
самым ее измену, то кого ему винить? Он пожинает то, что посеял, что должен был
получить из-за своего поведения; и будет величайшей несправедливостью, если он
примется хныкать, скулить, допрашивать жену или осуждать ее; разве под рукой у
него нет десятка тысяч других объектов, на которых он может выместить злобу и
на том утешиться? Так пусть бедняга уйдет от нее и найдет себе другие
развлечения. Разве не он сам сделал ее несчастной? Разве не он заставлял ее
ограничивать и сдерживать себя, между тем как сам, прыгая как кузнечик, творил
свои грязные делишки средь бела дня и ни разу не услышал ни одного осуждающего
слова в свой адрес? Пусть же тогда он оставит ее в покое, чтобы она могла
вкусить удовольствия, каких он не в состоянии дать ей, а он, успокоенный, может
в один прекрасный день найти женщину, которая будет в восторге от его
поведения. Ведь благодарностью можно добиться того, что не удалось сделать
сердечностью; возродится доверие, и оба, на закате своей жизни, заключив друг
друга в горячие объятия, возможно, получат то, в чем им прежде отказывала
любовь.
И вы, несправедливые мужья, изводящие своих жен за их
неверность, имейте же мужество критическим взглядом посмотреть на самих себя,
поймите, наконец, что первоначальную ошибку совершили именно вы, и передайте
остальным, что только предрассудками можно объяснить неприязнь к женской
измене. Мы пришли к тому, что, желая стать либертиной, женщина должна
преодолеть бесчисленные препятствия и совершить немало подвигов, и будет
естественно и логично, если забитый нежный пол порой преступает такие далекие
горизонты распутства, принужденный к тому объективными причинами. Может быть,
моя гипотеза ошибочна? Возможно, виновата в первую очередь жена? Ну что ж, даже
если так, какой будет прок от того, что муж сделает из этого трагедию? Только
полный идиот может страдать по-настоящему из-за поведения супруги. Разве
маленькие безобидные шалости жены приносят ему физическую боль? Конечно же,
нет. Его страдания — это всего лишь умственные упражнения. А в чем их причина?
Легкомысленные поступки жены, которые доставили кому-то удовольствие за пятьсот
лье от Парижа. Почему же тогда он страдает? Да потому что таким воспитали его
местные предрассудки. Что же ему делать? Освободиться от них, наложить на них
большую кучу и немедленно. Глупо мучить себя из-за каких-то мелких
неприятностей, которые испытала его мужская честь, когда, будучи мужчиной, он
может броситься в океан плотских утех? И самое умное для него — нырнуть в тот
океан, и все пакости его супруги вскоре будут забыты.
Получается, что причина его расстройства — не поступок
супруги, а его материальные следствия, то есть нечто, вылупившееся из яйца,
которое он не оплодотворил, но тем не менее должен признать своим потомством;
неужели стоит расстраиваться из-за этого? Какое ребячество! Ведь у
оскорбленного мужа есть два выхода: продолжать сожительствовать с женой, даже
если она и неверна ему, чтобы иметь наследников, или оставить ее. Либо он живет
с ней по-прежнему, как это делают распутные мужья, зная, что нет никакой
уверенности в том, что ребенок, которого она носит в себе, его собственный. Либо
он заставит жену избавиться от плода, что не составит ей никакого труда. В
первом случае ему останется, как впрочем, и его сопернику, продолжать трудиться
над увеличением рода человеческого, и кто знает, возможно, следующий плод
произойдет от его семени. Шансы здесь примерно равны, и надо быть круглым
идиотом, чтобы отказаться от такой возможности. Итак, одно из двух: поступить
таким образом и сразу прекратить всякие сношения с женой, заподозрив ее в
измене, что есть самый надежный способ сохранить свое лицо; или, согласившись
возделывать тот же 'сад, где трудится ее любовник, он не должен осуждать его —
соперник достоин осуждения не более, чем он сам, ибо бросает в ту же почву
семена, которые могут принести плоды.
Некоторые мужья могут привести свои контраргументы, и я
отвечу на них так: здесь опять одно из двух — либо, сударь, у вас не будет
детей, либо они будут и с равной долей вероятности они могут быть как вашими,
так и вашего соперника. Что касается второй возможности, мы снова имеем выбор:
скажем, ваша супруга захочет скрыть свою связь за беременностью, и в этом
случае — будьте уверены! — она из кожи вылезет, чтобы улечься в вашу
постель, потому что не успокоится до тех пор, пока не убедится в том, что вы ее
не подозреваете; тогда ее свобода гарантирована, и с этого момента она может
вволю наслаждаться со своим любовником. Следовательно, ваше беспокойство не
имеет под собой никаких оснований: ребенок ваш, можно быть уверенным на сей
счет, ведь жена бесконечно заинтересована в, том, чтобы он принадлежал вам.
Сопоставьте все аргументы и получите то, чего вам так страстно хочется знать:
ребенок ваш, вне всякого сомнения, он ваш, исходя из того самого соображения,
по которому из двух бегунов первым доходит до финиша тот, кто получает за это
вознаграждение, побеждая соперника, который ничего не выигрывает в этом забеге.
Однако давайте на минуту допустим, что ребенок не ваш. Ну и что из того? Что
здесь такого? Разве вы не желали наследника? И вот он у вас есть. Не брошенное
в благодатную почву семя, а воспитание формирует сыновьи чувства. Будьте
уверены, что ребенок этот, у которого нет никаких сомнений относительно вашего
отцовства, который привык постоянно видеть вас, произносить ваше имя, любить
вас как отца, будет уважать вас и, быть может, еще больше, чем если бы вы сами
приняли участие в его создании. Так стоит ли терзаться? Разумеется, вас мучает
ваше больное воображение, однако нет ничего легче, чем избавиться от этого
недуга. Хорошенько встряхните свое воображение чем-нибудь таким, что еще
сильнее подействует на вас, и вы быстро направите его в нужное вам русло.
Детали и нюансы лечения не столь важны — главное, что моя философия предлагает
вам все, что необходимо. Ничто так безусловно не принадлежит нам, как наше
потомство — ну, и слава Богу, вы получили сына, вот он, ваш законный наследник.
Ничто не является вашим в такой мере, как подаренная вещь. Осуществляйте свои
права и помните, что несколько фунтов живой организованной материи — будь она
вашей или чьей-нибудь еще — очень мало значит в глазах Природы, которая
непрестанно, каждую секунду, работает над ее дезорганизацией и разрушением, как
бы это нас ни удручало.
А теперь для вас, прелестные жены, милые мои подруги,
приведу я такой пример. Я успокоила ваших мужей и преподала урок этим господам,
которых, независимо от вашего поведения, не стоит лишать драгоценных минут сна;
теперь я научу вас искусству обманывать их, но вначале заставлю вас
содрогнуться от ужасной картины наказаний, предусмотренных за прелюбодеяние. Я
покажу вам эту картину для того, чтобы вы увидели, какие неслыханные
удовольствия сулит это мнимое преступление, если вам посчастливилось родиться в
милосердном краю, где общественное мнение, оставляя ваше предосудительное
поведение на суд вашей собственной совести, не выносит вам приговора, а только
пытается пробудить в вашей душе легкое чувство стыда за позор, который вы на
себя навлекли. А ведь этот позор — давайте признаем это — многим из нас придает
дополнительный шарм.
