— Что?! — процедил негодяй сквозь плотно сжатые
зубы, стараясь снова перевернуть меня на живот. — Это еще что такое? Ты
смеешь возражать! Можешь пожаловаться хозяйке, и она объяснит тебе, как надо
себя вести. Ты думаешь, я платил бы такую цену за женщин, если бы не получал
удовольствие, заражая их? Большего наслаждения мне не надо. Я бы давно
излечился, если бы это не было так приятно.
— Ах, господин мой, уверяю вас, мне ничего об этом не
сказали.
С этими-словами я вырвалась, стрелой вылетела из комнаты,
нашла Дювержье и, можете себе представить, с каким гневом набросилась на нее.
Услышав наш разговор, на пороге появился клиент и обменялся быстрым взглядом с
хозяйкой.
— Успокойся, Жюльетта!
— Ну уж нет, будь я проклята, если успокоюсь,
мадам! — в ярости заявила я. — Я не слепая и видела, что этот
господин…
— Будет тебе, ты ошиблась. Ты же умная девушка,
Жюльетта, возвращайся к нему.
— Ни за что. Я знаю, чем это кончится. Подумать только!
Вы хотите принести меня в жертву!
— Милая Жюльетта…
— Ваша милая Жюльетта советует вам найти кого-нибудь
другого для такого дела. И не теряйте времени: этот господин ждет.
Дювержье вздохнула и пожала плечами.
— Сударь, — начала она.
Но он, грубо выругавшись, пригрозил уничтожить меня и не
пожелал слушать ни о какой замене; только после долгих и жарких споров он
уступил и согласился заразить кого-нибудь другого. В конце концов дело было
улажено, появилась новая девушка, а я выскользнула за дверь. Меня заменила
новенькая лет тринадцати или около того; ей завязали глаза, и процедура прошла
успешно. Через неделю ее отправили в больницу. Извещенный об этом, гнусный
развратник заявился туда полюбоваться на ее страдания и еще раз получить высшее
удовольствие. Дювержье рассказала мне, что с тех пор, как она его узнала, у
него не было никаких других желаний.
Еще дюжина мужчин с похожими вкусами — правда, все они были
в добром здравии — прошли через мои руки и мое тело в течение последующего
месяца, и мне показалось, что это был один и тот же человек, только
разнообразивший свои прихоти. Затем наступил день, когда меня доставили в дом
человека, тоже содомита, чье распутство отличалось некоторыми особенностями, о
которых я просто не имею права умолчать. Они покажутся вам еще занимательнее,
когда скажу, что одним из этих клиентов был наш дорогой Нуарсей, который через
несколько дней вернется к нам — как раз к тому времени, как я закончу свой
рассказ. Кстати, он с удовольствием послушал бы об этих приключениях, хотя все
их знает наизусть.
Постоянно влекомый в запредельные дали разврата, достойного
этого обаятельного человека, которого все вы знаете и с которым я как-нибудь
познакомлю вас поближе, Нуарсей любил, чтобы жена его присутствовала при его
оргиях и участвовала в них. Должна заметить, что Нуарсей, когда мы встретились
в первый раз, посчитал меня девственницей, и вообще он имел дело только с
нетронутыми девушками, по крайней мере, что касается задней части тела.
Мадам де Нуарсей была очень грациозная и приятная женщина не
старше двадцати лет. Ее отдали замуж в очень нежном возрасте, а если учесть,
что мужу ее в ту пору было около сорока и что распутство его не знало границ,
можете себе представить, что должно было пережить это трогательное создание с
самого первого дня, как стало рабой этого развратника.
Когда я вошла в будуар, супруги уже были там. Спустя минуту
Нуарсей позвонил, и через другую дверь появились двое юношей семнадцати и
девятнадцати лет. Оба они были почти голые.
— Милая моя девочка, мне намекнули, что ты обладаешь
самым великолепным задом в мире, — начал Нуарсей, обратившись ко мне,
когда вся компания была в сборе. — Мадам, — посмотрел он на
жену, — окажите мне такую любезность: разденьте это сокровище.
— Простите, господин де Нуарсей, — ответила
бедняжка, покраснев и смутившись, — но вы предлагаете мне такие вещи…
— Я предлагаю самые элементарные вещи, мадам, но весьма
странно ваше поведение, как будто вы к ним не привыкли, хотя делаете это уже
давно. Вы меня просто удивляете. Разве у жены нет своих обязанностей? И разве я
не предоставляю вам самых широких возможностей выполнять их? Все это очень
странно, и мне кажется, вам пора рационально подходить к этому вопросу.
— Я ни за что не соглашусь!
— Тем хуже для вас. Если человек стоит перед
неизбежностью, в сто раз лучше согласиться, причем добровольно, чем
подвергаться каждодневной пытке. Но это ваше личное дело. А теперь, мадам,
разденьте это дитя.
Испытывая симпатию к бедной женщине, чтобы избавить ее от
бесполезного сопротивления, чреватого неизбежной карой, я уже начала
раздеваться сама, когда Нуарсей, нахмурившись, жестом остановил меня и,
угрожающе подняв руку, не оставил жене ничего другого, как повиноваться. Пока
она делала свое дело, Нуарсей обеими руками возбуждал своих помощников, которые
в свою очередь осыпали его страстными ласками: один массировал ему член, другой
щекотал задний проход. Когда меня раздели, Нуарсей приказал приблизить к нему
мой зад. Жена придерживала мои ягодицы, чтобы он мог целовать их, и он целовал
их с невероятной жадностью; потом он велел раздеть своих мальчиков — их раздела
мадам де Нуарсей и, свернув валявшуюся на полу одежду, разделась сама. Таким
образом, обнаженный Нуарсей оказался в центре группы, составившейся из двух
соблазнительных женщин и парочки смазливых юношей. И он, не обращая внимания на
члены и влагалища, окружавшие его, начал свою необычную мессу сладострастия:
объектом его страстных неумеренных ласк стали мужские и женские ягодицы, и я
сомневаюсь, что есть на свете задницы, которые кто-нибудь целовал с таким
пылом. Распутник заставлял нас принимать самые разные позы, то укладывая юношу
на женское тело, то — наоборот, чтобы создать возбуждающий и роскошный
контраст. Наконец, достаточно распалившись, он приказал жене положить меня
лицом вниз на кушетку будуара и направить его орган в мое чрево, но прежде
заставил ее подготовить языком мой задний проход. Как вам известно, Нуарсей
имеет член восемнадцать сантиметров в обхвате и длиной около двадцати пяти,
поэтому не без мучительных — в прямом смысле — трудов я смогла принять его,
однако благодаря его несокрушимому желанию и умелой помощи его жены он вошел в
меня по самую мошонку. Тем временем члены его наперсников поочередно
погружались в его собственный анус. Затем, положив жену рядом со мной в той же
позе, в какой была я, он дал знак юношам подвергнуть ее тем же сладострастным
упражнениям, которыми занимался со мной. Один из членов оставался без дела, и
Нуарсей схватил его и ввел в нежное отверстие своего юного помощника. Был
недолгий момент, когда мадам де Нуарсей пыталась сопротивляться, но своей
сильной рукой жестокий супруг быстро призвал ее к порядку.
Чудесно, — так прокомментировал он завершение первой
стадии. — Чего еще мне желать? Мой зад в деле, я занят задом девственницы,
и кто-то сношает в зад мою жену. Клянусь честью, лучше и быть не может.
