За ужином я призналась подруге, что меня восхищает и
изумляет ее либертинаж.
— Ты не все еще видела, — скромно отвечала
она, — это лишь малая толика того, чем я обыкновенно занимаюсь во время
оргий. Я очень хочу как-нибудь вместе с тобой насладиться по-настоящему; хочу,
чтобы тебя приняли в клуб, в котором состою сама и члены которого отличаются
чудовищным бесстыдством и распутством. На собрания женатый мужчина приводит
свою жену, брат — сестру, отец — дочь, холостяк — своего приятеля, молодой
человек — свою возлюбленную; мы собираемся в большой зале, где каждый получает
удовольствие сообразно своим вкусам и подчиняется только собственным желаниям и
своему воображению. Чем раскованнее ведет себя человек, чем неординарнее его
поступки, тем большим уважением он пользуется среди нас, а тем, кто наиболее
отличился в сластолюбии или придумал новые средства и способы получать
удовольствия, мы выдаем призы.
— О, моя прелесть, — воодушевилась я, заключая
Клервиль в объятия, — как возбуждает меня ваш рассказ и как я буду
счастлива оказаться в вашем обществе!
— А ты уверена, что тебя примут? — лукаво
прищурилась Клервиль. — Кандидаты у нас проходят самые серьезные
испытания.
— Неужели вы сомневаетесь в моих способностях и в моей
решимости? Неужели вы считаете меня недостойной, зная, чем я занималась, не
моргнув глазом, в компании Нуарсея и Сен-Фона?
— Это верно, — согласилась она, — в тебе
совершенно нет стыда, а это самое главное. В конце концов твои шансы не так уж
и малы. — Затем ее голос зазвенел от воодушевления. — Видишь ли,
Жюльетта, очень редко человек находит взаимопонимание или получает взаимное
удовольствие с тем, с кем он связан брачными и прочими родственными узами, и,
как правило, брак оборачивается отвращением и отчаянием, а чтобы избежать
этого, чтобы сокрушить эти мерзкие общественные условности, которые заточают
несчастных супругов в пожизненную тюрьму брака, необходимо, чтобы все мужчины и
все женщины, без исключения, вступали в подобные клубы. Сотни мужей вместе со
своими женами, сотни отцов со своими дочерьми получают у нас все, чего им
недостает в обыденной жизни. Допустим, уступая своего супруга другой женщине, я
даю ей то, чего не в состоянии дать ей собственный супруг, а от ее благоверного
получаю наслаждения, недоступные мне в моей брачной постели. Обмены эти
множатся до бесконечности, и таким образом за один вечер женщина может
наслаждаться сотней мужчин, а мужчина — сотней женщин; такие праздники плоти
закаляют и выявляют характер человека, помогают ему познать самого себя; там
царит полнейшая свобода нравов, вкусов и фантазии: мужчина, питающий отвращение
к женщинам, развлекается со своими приятелями, женщина, которую привлекают
представительницы собственного пола, свободно отдается своим наклонностям;
никаких рамок, никаких помех, никакого стыда и скромности — только желание
вкусить как можно больше самых разных наслаждений. При этом индивидуальные
интересы совпадают с интересами общими, слов'ом, абсолютная и полная гармония.
Наш клуб существует пятнадцать лет, и за все это время я не встречала там ни
одной недовольной физиономии. Наши отношения исключают ревность и страх измены,
а эти чувства — самые коварные враги человеческого счастья, даже одна лишь эта
причина возвышает наш клуб над унылыми супружескими союзами, где муж и жена,
скрывающие свою личную жизнь друг от друга, обречены либо на пожизненное
несчастье, либо на горькие сожаления, ибо часто брак можно разорвать только
ценой бесчестья для обоих. Я уверена, что наш пример вдохновит, в конце концов,
все человечество, хотя знаю, что на этом пути стоят многие предрассудки, но
предрассудок недолговечен, если ему противостоит истинно философский ум. Я
вступила в этот клуб в первый же год своего замужества, когда мне было
шестнадцать. Признаться, вначале я краснела от стыда при мысли о том, что мне
придется появиться обнаженной перед множеством мужчин и женщин, однако за три
дня пообвыклась и стала чувствовать себя как рыба в воде. Меня вдохновил пример
других, и без ложной скромности скажу, что на четвертый день, увидев, как все
вокруг меня вдохновенно и изобретательно погружаются в грязь и бесстыдство, я
со всем жаром юной души бросилась в эту пучину и скоро превзошла всех остальных
как в смысле теории, так и практики.
Рассказ об этой необыкновенной конгрегации произвел на меня
такое действие, что я решила не оставлять Клервилъ в покое до тех пор, пока она
не поклянется помочь моему вступлению в ее клуб. Клятва ее была скреплена
новыми извержениями спермы, которую мы обе сбросили в изрядном количестве на
глазах троих здоровенных лакеев: они держали в руках канделябры с горящими
свечами, пока мы страстно ласкали друг друга, и хотя это зрелище невероятно
возбуждало их, Клервиль строго-настрого запретила им даже шелохнуться.
— Вот тебе еще один пример, — сказала она, —
того, как человек привыкает к цинизму, и чтобы попасть в наш клуб, тебе
придется доказать делом, что такая привычка у тебя есть.
Мы расстались, очарованные друг другом, пообещав встретиться
снова при первой же возможности.
Нуарсею не терпелось узнать, как продвигаются мои отношения
с мадам де Клервиль, и я в самых восторженных выражениях рассказала ему обо
всем. Он захотел пикантных подробностей и получил их, затем, так же, как и Клервиль,
попенял мне за то, что я держу недостаточно женщин у себя в доме. На следующий
день я наняла еще восьмерых; теперь мой сераль состоял из двенадцати
красивейших в Париже девушек, и каждый месяц я меняла их на дюжину свежих.
Я поинтересовалась, посещает ли Нуарсей клуб, о котором
говорила Клервиль.
— В те времена, когда мужчины составляли
большинство, — ответил он, — я не пропускал ни одного собрания, но
теперь там всем заправляют представительницы слабого пола, чьей власти я не
признаю. Сен-Фон того же мнения и вскоре после меня также вышел ^ из клуба. Но
это ничего не значит, — продолжал Нуарсей, — если подобные забавы
тебя интересуют, и если Клервиль находит в них удовольствие, я не вижу причин,
почему бы и тебе не присоединиться к ним: любой порок имеет ценность, только
добродетель смертельно скучна. На этих сборищах ты досыта утолишь свои страсти,
и тебе хорошенько прочистят все трубы, поэтому в этом нет ничего плохого, и я
тебе советую как можно скорее пройти вступительные испытания.
Он спросил, рассказала ли моя новая подруга о всех своих
приключениях, я отрицательно покачала головой, и Нуарсей, улыбнувшись, заметил:
— Хотя у тебя и философский склад ума, и факт этот не
мог остаться для нее незамеченным, она, очевидно, просто не захотела тебя
шокировать. Ведь Клервиль — образец сластолюбии, жестокости, разврата и
атеизма; она погрязла в чудовищной грязи и мерзости, только общественное
положение и громадное богатство спасают ее от эшафота, которого она заслуживает
многократно: сложи вместе ее ежедневные поступки, помножь их на число дней в
месяце, и ты получишь потрясающую сумму; выходит, если даже вешать Клервиль
каждый день, такое наказание не будет чрезмерно суровым. Сен-Фон очень высокого
мнения о ней и тем не менее, насколько мне известно, предпочитает тебя по
многим причинам, поэтому, Жюльетта, продолжай в том же духе и постарайся
оправдать доверие того, кто может сделать тебя безмерно счастливой или глубоко
несчастной.
