Словом, голова у его растерянного величества пошла кругом, и он простонал, оборотившись к своей свите:
— О спящий Душара! Я вижу, тут не обойтись без нашего придворного… — Как всегда, придя в сильное волнение, король забыл ключевые слова и попытался компенсировать этот пробел щелканьем пальцев. — Как его?.. ну этого, что там сидит… — И потыкал пальцем вниз.
— Палача, ваше величество? — высунулась чья-то угодливая физиономия.
— Лично для, тебя, — прорычал Оттобальт, мучительно подыскивая определение. — Да нет же! Ну как его?..
— Безумного лесоруба Кукса? — осенило министра Марону.
При чем тут был лесоруб Кукс, он бы и в страшном сне не придумал, но зато знал, как трепетно относится уппертальский владыка к этому дивному существу и как периодически пытается пристроить его к конкретному делу.
Его величество пришел в раздражение:
— Да нет же! Не Кукса, а того, который на дипломатическом приеме супецкого посла помог нам разобрать его тарабарщину!
— Полиглота Хруммсу, ваше величество, — дружно грянули придворные, радуясь, что сегодня в угадайку пришлось играть совсем недолго.
Справедливый и милостивый Оттобальт тут же подобрел, расцвел и радужно улыбнулся Дитриху.
— Да! Да! Его. Луксула, позови сюда Хруммсу!
Морунген следил за всем этим балаганом со все возрастающим интересом. Он даже забыл на время про неподобающее прусскому офицеру чувство голода, про необходимость поисков Белохаток, про странные события последнего времени. Эти русские поселяне — просто прелесть что такое.
— Сейчас, сейчас, одну минуту, ваше драконие, — говорил между тем Оттобальт. — Не беспокойтесь, огнем не пыхайте, сохраняйте дружелюбие. Все вот-вот наладится. — Он беспокойно оглянулся на перепуганную свиту и вполголоса, доверительно и слегка смущаясь, поведал: — Я, знаете ли, на вашем чревовещательском совершенно ничего не соображаю. Мы здесь все по-мирски да по-мирски изъясняемся. Что с нас, смертных, возьмешь?
Но Морунген его уже не видел и не слышал. Он таращил глаза на существо, которое торопливо шагало по направлению к благородному собранию, переваливаясь с боку на бок.
То был карлик, чуть более метра ростом. Но это бы еще полбеды. Однако кожа у него оказалась серо-фиолетовой, морщинистой, а глаза — кошачьими, желтыми и огромными. Самой выдающейся частью тела этого удивительного субъекта была, вне всякого сомнения, голова. Она составляла основную часть существа, кстати тощего и костлявого. Рот у него был большой и безгубый.
На существо был напялен бесформенный холщовый плащик с капюшоном.
И, несмотря на все свое изумление, Морунген отчего-то подумал, что это очень грустное, очень печальное существо. Впрочем, на этой мысли он долго не задержался.
Существо решительно подошло к нему, задрало голову, чтобы получше разглядеть собеседника, и вдруг на чистейшем немецком молвило:
— Хайль Гитлер, герр майор!
До того как Хруммса (а это был именно он) открыл рот, Морунген как раз раздумывал, удобно ли потрогать его, чтобы убедиться, настоящее ли это создание или ловко сработанная игрушка. Но услышав приветствие, чуть ли не подпрыгнул на месте и на пару секунд впал в настоящую прострацию.
Пользуясь его замешательством, Хруммса продолжил:
— Какими судьбами в наших краях?
Невозмутимый Дитрих фон Морунген с изумлением обнаружил, что заикается от волнения.
— Их… их бин командир танка E-100-3F — «Белый дракон», майор Дитрих фон Морунген. Там мой экипаж, готовый к сражению. Мы находимся в составе Второй танковой бригады четвертой юго-западной дивизии, движемся в направлении хутора Белохатки. Если вы поможете нам сориентироваться, будем крайне признательны. К тому же у нас закончилась провизия, и мы не прочь у вас подкрепиться.
— Собственно, разрешите обратить ваше внимание на то, что сейчас вы никак не находитесь в составе Второй стремительно атакующей танковой бригады, — иезуитским голосом молвил Хруммса и обошел фон Морунгена по кругу, с любопытством оглядев его задний фасад. И спросил еще более коварно: — А почему, майор, вы так уверены, что тут станут помогать личному составу Второй танковой бригады? И отчего вы так доверчиво сообщаете все сведения о себе? Вы член партии? С какого года?
Ошарашенный и уничтоженный этим тоном, Морунген промямлил:
— Ну, я полагал… — Тут в нем вновь пробудился его неукротимый предок и вопросил подозрительно: — А вообще-то, кто вы такие?
— А какая вам разница? — хитро спросил Хруммса. И не без любопытства потрогал пистолет, который Морунген все еще продолжал держать в руке. — Вы ведь сюда ненадолго.
— Да, — решил слукавить и майор.
Пистолет он убрал назад в кобуру, чтобы карлик чего доброго не пострадал по собственной глупости. Хруммса гордо отступил на шаг назад и выдал:
— Жаль, что ненадолго. А то мы бы с вами сработались. Хорошая у вас техника, в нашем укрепленном пункте вы бы с ней пришлись ко двору. — И полиглот важно кивнул в сторону танка.
— Думаю, и в Берлине, и в штабе юго-западной дивизии не разделяют подобной точки зрения, — тонко улыбнулся Дитрих, обнаружив в карлике ценителя и знатока технических шедевров вроде лично спроектированного им «Белого дракона».
Хруммса улыбнулся как-то уж вовсе хищно и сложил ручки на груди.
— Зря волнуетесь. И Берлин, и Четвертая юго-западная дивизия отсюда оч-чень далеко.
Дитрих встревожился:
— Но не настолько, чтобы не снять чью-нибудь проштрафившуюся голову за неподчинение приказу в военное время.
— Непослушные головы снимают не только в штабах… — таинственно прошелестел карлик.
Морунген решил, что в данном случае лучшая тактика — это разведка боем. Его вообще раздражало и пугало, что этот экспонат из паноптикума так много знает и о нем, и о штабе дивизии, и о ставке. Похоже, что то, о чем он умалчивает, еще более важно. Нет, что-то странное творится здесь, в этом медвежьем углу России. Только-только Дитрих свыкся с мыслью, что его занесло в чертову глухомань, где сохранился какой-то оазис некоммунистической жизни, как выясняется, что тут водятся такие вот подозрительные и весьма загадочные экземпляры.
Пристрелить бы его, и вся недолга. Но кто знает, какую должность занимает этот самый господин. И вместо показательного расстрела он ограничился суровым вопросом:
— Вы нам угрожаете, господин?.. Как вас, кстати, прикажете называть?
Карлик слегка шаркнул ножкой:
— Хруммса. Меня зовут Хруммса, и нынче я состою придворным языковедом при королевском дворе в Уппертале.
Он протянул ошарашенному Морунгену трехпалую хрупкую ручку, и тот механически потряс ее, слабо соображая, что делает. А существо печально продолжало:
— В прошлом — бывший историк-исследователь пространственно-временной материи, член Союза наблюдателей… Тоже бывший. — Тяжело вздохнув и махнув конечностью, он решительно завершил: — Впрочем, на это здесь всем начихать.
