Перед лицом такой вероятности вашему государству необходим
флот для защиты. Я видела в стране немало солдат, но не видела ни одного
военного корабля. При такой беззаботности, при такой непростительной апатии,
вам никогда не сделаться морской державой, хотя у вас есть все возможности и
права для этого, а поскольку ваши сухопутные войска невелики и не возмещают
отсутствие флота, страна ваша остается беззащитной. Соседи смеются над вами, и
если у них случится революция, вы немедленно лишитесь своего титула. Вот так вы
и живете в страхе перед всеми, даже перед Ватиканом.
Какой же смысл, дорогой Фердинанд, править народом таким
безобразным образом? Неужели вы полагаете, что монарх, будь он даже деспотом,
может быть счастлив, если его народ живет плохо? Где ваши экономические
принципы и вообще есть ли они в вашем государстве? Я искала их и наверху, и
внизу, но ничего подобного не нашла. Может быть, вы поддерживаете сельское
хозяйство? Или способствуете росту населения? Или поощряете торговлю? Или, в
конце концов, помогаете искусствам? Отнюдь; но мало того — вы даже действуете в
противоположном направлении. Чего же вы добиваетесь? Хотите, чтобы ваша чахлая
монархия исчезла окончательно, чтобы сами вы превратились в ничтожество среди европейских
монархов? Если так, падение ваше не за горами.
Позвольте теперь описать ваш город, так сказать, изнутри. Я
не встречала здесь тех простых достоинств, которые обыкновенно составляют
краеугольный камень любого общества. Знакомства поддерживаются из снобизма,
дружба является привычкой, брак определяется материальным интересом; главным
пороком неаполитанцев является тщеславие, унаследованное от испанцев, под чьей
пятой они так долго жили, коль скоро гордыня — врожденный недостаток вашей
нации. Жители предпочитают избегать тесного общения из страха, что под снятой
маской явится отвратительное лицо. Ваша аристократия, невежественная и глупая,
как, впрочем, везде и всюду, доводит всеобщий беспорядок до абсурда, слепо веря
в адвокатов, в это унылое и вредное племя, разжиревшее до того, что в стране
практически больше не существует правосудия. То немногое, что еще осталось,
стоит больших денег, и среди множества стран, в которых я побывала, пожалуй,
нет ни одной, где расходуется больше ума на то, чтобы выгородить виновного,
нежели на то, чтобы оправдать невинного.
Я ожидала, что при вашем дворе найду хоть что-то,
напоминающеевоспитанность и галантность, но и здесь нет ничего, кроме мужланов
или круглых дураков. Устав от пороков монархов, я, приехав сюда, надеялась
встретить древние доблести и достоинства, а вместо этого увидела только плоды
распущенности, которые можно встретить во многих королевствах Европы. Каждый
человек в вашей стране старается показаться более значительным, чем он есть на
самом деле, но поскольку ни один не обладает качествами, требуемыми для
получения богатства, их заменяет мошенничество; бесчестье укоренилось настолько
глубоко, настолько вошло в вашу плоть и кровь, что иностранцы не хотят доверять
народу, который не доверяет даже самому себе.
Познакомившись с вашей знатью, я обратила взгляд на простых
людей. И опять нашла их, всех без исключения, неуклюжими, глупыми, праздными,
вороватыми, кровожадными, нахальными и лишенными начисто достоинств, которые
хоть немного могли бы уравновесить эти пороки.
Теперь позвольте мне сложить вместе две половинки ч картины
и посмотреть на ваше общество в целом. Вижу я прежде всего беспорядок в
экономике; граждане не имеют самого необходимого для жизни, которую
растрачивают на бесполезную деятельность; человек служит развлечением или
предметом насмешек другого; нужда рядится в вызывающе богатые одежды: часто
человек выезжает в собственном экипаже, а в доме у него нечего есть. Страсть
неаполитанцев к роскоши доходит до того, что в стремлении заиметь карету и
челядь трое из четверых вполне обеспеченных людей стараются не выдавать дочерей
замуж, и это я наблюдала во всех сословиях. К чему же это приводит? Население
сокращается в прямой пропорции с увеличением роскоши, государство понемногу
хиреет, наводя на себя лоск такими пагубными средствами.
Особенно безрассудство в тратах выражается в ваших свадьбах
и смотринах. В первом случае происходит грабеж приданого несчастной невесты
ради того, чтобы на один день украсить ее как павлина; во втором нелепая
церемония обходится так дорого, что после нее от приданого часто ничего не
остается, и девушка не может найти себе мужа.
Но самое интересное, Фердинанд, в том, что вы богаты
несмотря на бедность своих подданных. И были бы еще богаче, если бы ваши
предшественники не распродали государство по кусочкам. Страна, у которой есть
общие коммерческие интересы с соседями, сможет пережить ненастные дни, но
народ, который берет у всех подряд и никому ничего не дает, народ, который
вместо того, чтобы торговать, стоит с протянутой рукой перед всей Европой,
непременно станет нищим. В этом вся беда вашей нации, дорогой мой принц: другие
страны, где развита промышленность, заставляют вас платить за свои товары, а
вам нечего предложить взамен.
Ваши искусства отражают, как в зеркале, напыщенность вашего
народа. Ни один город на земле не сравнится с вашим по количеству балаганных
украшений; Неаполь разряжен в мишуру и блестки так же, как и его жители.
Медицина, хирургия, поэзия, астрономия находятся здесь на средневековом уровне,
хотя танцоры ваши великолепны, и нигде не встретишь таких смешных паяцев, как у
вас. В других краях люди пускаются во все тяжкие, чтобы разбогатеть,
неаполитанец же лезет из кожи вон, чтобы выглядеть богатым: он не стремится
получить состояние, а старается убедить других в том, что оно у него есть.
Потому-то в вашей стране так много людей, которые отказывают себе в самом
необходимом ради того, чтобы иметь лишнее и ненужное. Скупость царит на самых
пышных обедах; кулинарная утонченность никому неизвестна; что хорошего у вас
едят, кроме ваших макарон? Да ничего: ваши соотечественники абсолютно не
разбираются в сладострастном искусстве разжигать страсти через посредство
изысканной кухни. Все у вас подчинено нелепому удовольствию иметь красивый
экипаж и одеть слуг в дорогие ливреи; вот так бережливость предков соединилась
с помпой и роскошью нынешних времен. Ваши женщины, высокомерные и грязные,
капризные и сварливые, не имеют ни вкуса, ни стиля .и не умеют разговаривать. В
другом климате их предприимчивость, хотя и пагубная для души, по крайней мере
могла бы усовершенствовать их ум, а ваши мужчины не в состоянии использовать
даже это их достоинство; одним словом, в вашем обществе сконцентрировано
множество пороков и удручающе мало достоинств.
Однако буду справедливой и отмечу кое-что хорошее в вашем
народе. Прежде всего, в нем есть изначальная доброта; неаполитанец
темпераментен, вспыльчив и резок, но его дурное настроение мимолетно, и сердце
его быстро забывает обиды и смягчается. Почти все совершаемые здесь
преступления — скорее плоды первого безумного порыва, нежели преднамеренности,
и тот факт, что неаполитанцы прекрасно обходятся без полиции, говорит о их
незлобливости. Они любят вас, Фердинанд, так докажите, что их любовь взаимна,
принесите эту большую жертву. Кристина, королева Швеции, отказалась от короны
из любви к философии, выбросьте же и вы свой скипетр, откажитесь от власти,
которая есть зло и которая обогащает только вас. Помните, что в нынешнем мире
короли ничего не значат, а массы простых людей значат все. Предоставьте этому
народу возможность починить и заново оснастить корабль, который далеко не
уплывет, пока вы стоите у руля; сделайте из своего королевства республику: я
хорошо изучила ваших подданных и знаю, что в той же мере, в какой этот город
порождает плохих рабов, он способен дать хороших граждан. Если вы освободите
его энергию, сняв с народа цепи, вы совершите разом два достойнейших поступка:
одним тираном в Европе будет меньше и одним великим народом больше.
