Во время первого визита развратник долго трудился над
ягодицами и грудями своей жертвы: он изо всех сил мял, тискал, щипал их
сосредоточенно и со знанием дела, и менее, чем за час, все четыре полушария из
нежной плоти стали иссиня-черными. Все это время он целовал мой зад, Розальба
ласкала ему член, а служанка порола его. Словно погрузившись в глубокие
размышления, Альберти произносил непонятные бессвязные слова, изредка
прерываемые проклятиями.
— Проклятая плоть, — наконец пробормотал
он, — мерзкая задница. Эта падаль теперь годится разве что на мыло. —
И он охарактеризовал таким же образом каждую часть некогда прекрасного тела, но
до извержения так и не дошел.
На второй день все происходило точно так же, как и в первый;
при третьем посещении прелести жертвы превратились в опухшую массу, на которую
было неприятно смотреть, и у девочки начался сильный жар.
— Прекрасно, — прокомментировал Альберти, —
это лучше, чем я предполагал; вначале я намеревался лишить ее пищи только на
четвертый день, но при сложившихся обстоятельствах мы это сделаем
сегодня. — Он с удвоенной силой принялся тискать и давить тело узницы, а в
заключение совершил с ней содомию, и в продолжение акта сильно щипал ее бедра;
потом такой же процедуре подверг нашу Помощницу, целуя при этом мои ягодицы.
Три последующих эпизода были похожи на предыдущий, и снова Альберти не пролил
ни капли спермы. К тому времени ягодицы и грудь девочки напоминали изношенную
шкуру, высушенную на солнце, жар не спадал, и мы забеспокоились, что несчастная
не доживет до девятого дня.
— Ей пора бы исповедаться, — заметил Альберти,
закончив свои труды на восьмой день, — она наверняка завтра умрет.
Такая предусмотрительность рассмешила меня, но когда я
узнала, что негодяй хотел быть тайным свидетелем исповеди и что это подхлестнет
его похоть, я одобрила эту идею.
Пока приглашенный монах исповедовал страдалицу, Альберти,
расположившись между мной и Розальбой, не пропустил ни одного слова и,
по-моему, получил от этого огромное удовольствие.
— Разрази меня гром! — бормотал он, — ведь
это я, только я довел ее до такого состояния. Вы слышите, как эта сука
признается в своих грехах… — Поскольку мы заранее предупредили обреченную
узницу, что исповедник туг на ухо, мы прекрасно слышали весь диалог. Монах
ушел, и мы поспешили к умирающей. Измученная голодом, лихорадкой и жестоким
обращением, девушка, казалось, была готова испустить дух. Возбужденный Альберти
прямо перед ней начал содомировать Розальбу, сопровождавшая нас прислужница
порола его, а мне было велено довести до конца его восьмидневные труды. Я
наклонилась над жертвой, и после нескольких энергичных надавливаний несчастное
создание простилось с жизнью. И в этот момент мы увидели оргазм нашего
Альберти. Но клянусь небом, я никогда не видела столь продолжительного и столь
бурного излияния семени. Наш блудодей пребывал в экстазе более десяти минут; ни
один клистир, даже самый обильный, не мог бы дать результатов, хотя бы
отдаленно напоминающих эякуляцию этого палача.
После этого Альберти сделался одним из самых постоянных
наших клиентов: не проходило и месяца без того, чтобы он не проводил девять
дней под нашей крышей. Между прочим, мы продали ему другую племянницу Бьянки,
однако у нее была более тонкая физическая конституция, чем у ее сестры, и она
скончалась на седьмой день.
Помимо всех рассказанных мною развлечений Дюран с большим
успехом использовала кабинет необыкновенных чудес. Она настолько хорошо изучила
все интриги в городе, что за короткое время получила возможность предсказать
судьбу любому жителю. Она узнала, что сенатор Контарини, отец потрясающе
красивой юной девушки, без памяти влюблен в свою дочь, и поспешила к нему.
— Посоветуйте вашей очаровательной Розине прийти ко мне
узнать, что ей уготовили звезды, — сказала Дюран. — Я спрячу вас
поблизости и даю слово, что вы получите самое полное наслаждение от нее во
время церемонии, через которую ей придется пройти, чтобы узнать свою судьбу.
Сенатор пришел в восторг и обещал Дюран золотые горы, если
только этот план удастся. Колдунья скромно полюбопытствовала относительно
любимых страстей папаши, и когда он намекнул на то, что желания его довольно
многочисленны, она попросила за услуги три тысячи цехинов. Контарини был
богатый человек и половину этой суммы заплатил авансом. Они условились, что
свидание состоится через два дня.
Сгорая от желания узнать свое будущее, Розина прислала моей
подруге записку с просьбой назначить ей аудиенцию, в ответной записке Дюран
предложила ей прийти в день, условленный с сенатором. Придя в наш дом, Розина
отослала дуэнью, а когда это неземной красы дитя сбросило с себя одежды, нам
показалось, что мы увидели восход солнца. Вообразите самый совершенный предмет,
сотворенный небом, и все равно вы не получите полного представления об этой
девушке, которую я постараюсь описать вам, понимая однако, что это невозможно.
Шестнадцатилетняя Розина была высокая и стройная, наподобие
знаменитых Граций, принадлежащих к породе девственниц, которых увековечила
кисть Альбани. Ее каштановые волосы мягкими волнами ниспадали на алебастровую
грудь; большие голубые глаза внушали одновременно любовь и желание, а свежие
алые губы неодолимо влекли всякого, кого вдохновляет дух божества, воплощением
которого была Розина. Невозможно было отыскать более нежную кожу, более
округлые груди и более роскошные бедра, не говоря уже о куночке — узкой,
горячей, уютной и сладострастной. А если бы вы видели ее ягодицы… У меня не
хватает слов, скажу лишь, что устоять перед ними было просто невозможно.
Разумеется, я также не устояла перед искушением погладить их. Мы предупредили
ее, что если она хочет узнать свою судьбу, ей придется принести кое-какие
жертвы авгурам.
— Вас будут пороть, мой ангел, — сообщила ей
Дюран, — и вы должны будете повиноваться одному существу, которое захочет
насладиться вами самыми разными способами.
— О Боже! Если бы мой отец…
— Так ваш отец очень строг?
— Он ревнует меня как будто свою любовницу.
— Хорошо, но он никогда не узнает о случившемся; кроме
того, вы будете иметь дело не с человеком, а с Высшим Существом, милая девочка,
и весь причиненный вам урон будет восстановлен самым чудесным образом. Я должна
сказать, что эта церемония совершенно необходима; если вы откажетесь, вы
проститесь с надеждой узнать свою судьбу.
Да, друзья мои, вы правы: я получала большое наслаждение при
виде этого поединка между скромностью и любопытством. Розина испытывала страх
перед суровым и неизвестным испытанием и искушением заглянуть в неведомое
будущее; она не знала, на что решиться, что ответить нам, и если бы не пришел
ее отец, мы до конца дня забавлялись бы ее терзаниями. Но появление сенатора
положило конец колебаниям — Розина решилась. Оставив девушку с Дюран, я вышла
вместе с ее отцом.
Хотя было очевидно, что Контарини испытывает сильные чувства
к дочери, его распутство было сильнее их, и сенатор позволил себе некоторые
вольности по отношению ко мне, из чего я заключила, что он не станет возражать,
если я предоставлю ему свои прелести. Он как раз лобзал мои ягодицы, когда
раздался условный стук в стену.
