Во всех живых существах принцип жизни — это не что иное, как
принцип смерти: мы получаем и тот и другой в одно и то же время, оба они живут
внутри нас бок о бок. В момент, который мы называем смертью, нам кажется, что
все разрушается, на эту мысль нас наводят удивительные изменения, происходящие
в этом ничтожном кусочке материи — человеческом теле. Но это лишь воображаемая
смерть, смерть в фигуральном смысле и не более того. Материя, лишенная той ее
части, которая приводит ее в движение, вовсе не разрушается, а просто изменяет
свою форму, то есть разлагается, и это разложение доказывает, что материя не
инертна; кроме того, она, в свою очередь, обогащает почву, удобряет ее и служит
появлению иного природного царства. В конечном счете не существует большой
разницы между первой жизнью, которую мы получаем при рождении и второй, которая
представляет собой смерть. Дело в том, что в первом случае часть материи
принимает определенную форму и обновляется в утробе матери-земли. А во втором —
уставшая, истощенная материя возвращается в живительное чрево, чтобы впитать
собою частички эфирного вещества, которое только кажется инертным и
неподвижным. Вот вкратце вся наука о законах этих трех царств, законах,
существующих отдельно от природы, независимо от нее. Эти законы изначально заложены
в упомянутые царства при их появлении на свет и они сдерживают слепую волю
природы. Примером действия этих законов служит короткий период, называемый нами
жизнью. Только благодаря истощению действуют эти законы, только благодаря
разрушению они передаются следующему поколению. Первое требует наличия
разложившейся материи, второе — материи застывшей. И в этом заключена
единственная причина бесчисленных, следующих друг за другом перевоплощений,
каждое из которых состоит из повторения цикла истощения или разрушения, и это
показывает нам, что смерть так же необходима, как и жизнь, что на самом деле
полной смерти не бывает и что все бедствия, о которых мы говорили, все зверства
тиранов и злодейства порочных людей, также необходимы для законов всех трех царств,
как и движение, дающее им непрерывную жизнь; когда Природа посылает на землю
неисчислимые беды с намерением уничтожить эти царства, которые лишают ее
возможности творить новые создания, она демонстрирует свое бессилие, так как в
самых первых законах, заложенных в эти царства в момент их появления, была
навсегда, навечно запечатлена способность к воспроизводству, и вот ее-то
Природа может отобрать только через посредство уничтожения своего «я», чего
совершить она не в состоянии, поскольку сама подчиняется законам, избежать
которых не может и которые будут существовать бесконечно. Таким образом, своими
деяниями злой человек не только помогает Природе достичь целей, которых,
впрочем, достичь в полной мере она никогда не сможет, но и укрепляет законы,
заложенные в этих трех царствах при их появлении. Я говорю о появлении для того
только, чтобы вы легче поняли мою систему, ибо, хотя на самом деле никакого
момента сотворения никогда не было, и Природа существует вне времени, появление
конкретного существа продолжается, покуда сохраняется его род, и закончится
может тогда лишь, когда род этот угаснет, и исчезновение всех существ освободит
место для новых, которых пожелает сотворить Природа, единственное же средство
для этого — всеобщее разрушение, к чему и стремится злодейство. Стало быть,
преступник, который сумеет стереть с лица земли все три царства сразу и заодно
лишить их возможности воспроизводства, будет лучшим союзником Природы. Теперь
давайте еще раз посмотрим на наши законы в свете этой неоспоримой истины.
Когда нет разрушения, нет и пищи для земли, следовательно,
человек не сможет порождать человека. Это фатальная истина, ибо в ней заключено
доказательство того, что добродетели и пороки нашей общественной системы не
имеют никакого реального смысла, и то, что мы считаем пороком, много полезнее и
нужнее, нежели добродетель, поскольку порок созидателен, а добродетель
пассивна; или, если вам угодно, порок — причина, а добродетель — следствие; это
доказывает, что абсолютная гармония много хуже, чем беспорядок, и если, скажем,
в мире в одночасье исчезнут войны, раздоры и зло, три естественных царства
расцветут до такой степени, что скоро вытеснят все остальные законы Природы.
Небесные тела остановятся и прекратят оказывать свое влияние на мир, потому что
возобладает самое сильное из них; тяготения не будет, и движение прекратится. И
вот здесь преступления человека, ведущего свое происхождение из трех этих
царств и противодействующего их непомерному возрастанию, не дают возможности
нарушить во вселенских делах то золотое равновесие, которое Гораций назвал
«rerum concordia discors»
[46]
. Следовательно, в мире необходимо
зло. Но самые полезные преступления — это, без сомнения, те, которые наиболее
разрушительны, а именно: отказ от размножения и уничтожение; все прочие —
мелкие проступки, даже не заслуживающие такого высокого звания; итак, вы
видите, Жюльетта, насколько важны преступления для законов этих царств, а также
для законов самой Природы. Один древний философ назвал войну матерью всех
вещей; существование убийц также необходимо, ибо без них нарушился бы всеобщий
порядок вещей. Поэтому абсурдно обсуждать или наказывать их, еще нелепее
обрушиваться на естественные наклонности, которые заставляют нас совершать
преступления помимо нашей воли: ведь на земле не может не быть слишком много
зла, если учитывать неистребимую потребность Природы в злодействе. Ах,
несчастные смертные, напрасно гордитесь вы тем, что способны разрушать! Это вам
не по силам, вы в состоянии изменить формы, но вы бессильны уничтожить их; вы
не можете даже ни на грамм уменьшить массу природной субстанции, так как же вы
собираетесь уничтожить то, что вечно? Да, вам доступно менять формы вещей, но и
этот распад угоден Природе, так как из этих расчлененных частей она создает
новые формы. Изменения, внесенные человеком в организованную материю, скорее
служат Природе, нежели оскорбляют ее. Да что я говорю — чтобы служить ей
по-настоящему, разрушение должно быть как можно масштабнее: жестокости и
размаха требует она от злодейства — чем ужаснее и разрушительнее наши дела, тем
больше нравятся они ей. Но чтобы еще больше угодить ей, следует предотвратить
возрождение мертвых, которых зарывают в землю. Ведь убийца отбирает у жертвы
только первую его жизнь, поэтому надо стремиться отобрать и вторую, если мы
хотим принести больше пользы Природе, ибо она жаждет полного уничтожения и на
меньшее не согласна, так что ни один убийца не в силах довести свои злодеяния
до того предела, когда она насытится.
Имейте в виду, Жюльетта, что истинного разрушения не бывает,
что и сама смерть далека от этого; с физической и философской точки зрения
смерть — это еще одна форма существования материи, в которой активный принцип,
или, если угодно, принцип движения, проявляет себя беспрерывно, хотя и не столь
очевидно. Рождение человека, таким образом, — вовсе не начало его
существования, так же, как смерть его не есть его окончание; мать, которая
носит его в утробе, дает ему жизнь не в большей мере, нежели дает ему смерть
убийца, который его убивает: первая определенным образом упорядочивает кусочек
материи, второй дает возможность возродиться другой материи, и оба они
созидают.
