Когда вечером встали лагерем, Каэтана отвела Ворона немного в сторону от остальных лошадей, решив нынче же ночью покинуть своих спутников. Она хотела понаблюдать за отрядом со стороны, рассудив, что это не составит особого труда, если учесть безразличие и небрежность солдат ко всему.
Она привела в порядок мечи, разожгла собственный костер и устроилась около него, чтобы согреться и отдохнуть, пока все в лагере не успокоятся и ей не удастся уйти незамеченной. Мимо нее несколько раз прошел Ловалонга. Потом, переговариваясь, остановились невдалеке Джангарай и Бордонкай. Но они ее будто не замечали – Каэтану это уже не удивляло. Она впитывала запоминала происходящее. Больше всего ее, по правде говоря, волновал Воршуд. Он выглядел ужасно истощенным и усталым. Кроме того, альв постоянно боязливо оглядывался и всячески избегал разговоров с друзьями особенно с ней. Он, сам того не замечая, сделался в отряде изгоем вроде нее.
За этими грустными мыслями Каэ не заметила, как угрелась и задремала. Разбудило ее осторожное и мягкое прикосновение. Она подняла голову и увидела стоящего перед ней альва. Как он был не похож на исполненного достоинства Воршуда, который всего несколько недель тому покинул ал-Ахкаф, отказавшись принять поистине царский дар Зу-Л-Карнайна! Всего несколько недель...
– Как вы себя чувствуете? – тревожно спросил он.
– Разбитой и одинокой, – честно призналась она.
– Почему? – задал Воршуд несколько необычный для их теперешних отношений вопрос.
– Мне кажется, что я вижу то, чего не видит никто, и удивляюсь тому, чему. никто больше не удивляется. Либо я нахожусь среди умалишенных, либо меня саму боги в наказание лишили разума. Мне тошно, альв, и я хочу уйти.
– Вам больно? – с какой-то странной радостью Воршуд нагнулся к ней.
– Очень. Я чувствую себя обреченной на немоту.
– Это прекрасно!
– Не понимаю...
– Дорогая госпожа, – сказал альв, – мне бы очень хотелось поговорить с вами с глазу на глаз.
– Я тебя слушаю, Воршуд. Говори.
– Боюсь, госпожа, что мы с вами единственные, кто может что-либо сделать. Если же и вы мне не поверите...
– Воршуд, не тяни дракона за хвост...
– Вы знаете, кто такой мардагаил? – шепотом спросил альв.
От Каэтаны не укрылось, что онвсе вречйя боязливо оглядывается по сторонам.
– Нет, к сожалению.
– К счастью, дорогая госпожа. Мардагайлом на Варде называют существо, чаще всего человека, которое питается кровью и плотью своих сородичей. Их умерщвленная жертва после смерти тоже может стать мардагайлом.
– А чеснок от них спасает? – неожиданно спросила Каэ.
– При чем тут чеснок? – вытаращил глаза альв.
– В том мире, из которого меня сюда вытащили, против таких существ помогает чеснок, некоторые ритуальные знаки и символы и еще – осиновый кол в сердце. Кроме того, они боятся серебра.
Альв неожиданно просветлел:
– Значит, вы склонны поверить в то, что мардагайлы существуют?
* * *
– Я даже догадываюсь, к чему ты клонишь. Кто же, по-твоему, среди нас мардагаил?
– Гильтина, дорогая госпожа. Только после ее появления начались все эти убийства. Но против мардагайла не помогает ни осина, ни чеснок, ни серебро. Вся беда в том, что я не знаю, как их уничтожают. А они в состоянии внушать окружающим мысли, отводящие подозрения. Я пытался поговорить об этой старушонке с Джангараем и Бордонкаем, но наши молодцы меня подняли на смех. А Ловалонга чуть душу не вытряс.
– Так почему же мы с тобой свободно об этом говорим?
– Мы существа людям не подобные. Я альв – а среди нас нет больше альвов, – вы же, госпожа, прошу прощения, – сами не знаете кто.
– Прощаю, – буркнула Каэтана. – Ну хорошо, скажем, ты прав. Но Эйя и Габия?
– Эйя и Габия – тоже люди. К тому же более восприимчивые. Если кровопийца доберется и до них, то мы получим страшненькое существо.
– Утешил ты меня, Воршуд. Только как проверить, правы ли мы?
– Не знаю, – сокрушенно признался альв. – Ведь ее уничтожить нельзя, во всяком случае я ни о чем подобном не читал. Остается только бежать прочь и надеяться, что она не увяжется за нами.
– Нет, Воршуд! Где-то есть дырка в твоей логике. Если бы мардагайла действительно никак нельзя было уничтожить, то сейчас бы весь Арнемвенд кишел только ими! Значит, вампира можно убить. Остается выяснить как...
В этот момент кусты зашуршали, и из них раздался едва различимый шепот:
– Каэтана, иди сюда.
Луну на небе закрыло плотными облаками, огни костров стали казаться тусклыми и призрачными, а весь мир заполнил собой шепот:
– Иди сюда, Каэ...
Альв сжался от ужаса. На его мохнатом личике были видны округлившиеся испуганные глаза.
– Не ходите, дорогая госпожа. – Он вцепился Каэтане в рукав и стал удерживать.
– Ты слышишь меня, Каэ? Не бойся, – пел голос. – Я отвечу на все твои вопросы. Я дам тебе счастье, помогу тебе. Иди сюда, Каэ...
Каэтана решительным движением отцепила лапку альва и сказала ровным бесцветным голосом:
– Я иду к тебе.
Альв чуть было не завизжал от ужаса, решив, что Каэтана полностью попала под очарование несшегося из зарослей голоса. Он схватился за голову в полном отчаянии, но тут спасительная мысль озарила его слишком уж решительно Каэтана шагнула в заросли – не как на заклание, а как на бой. И он ринулся следом, кляня себя за недогадливость и малодушие.
А голос все звал и звал, уводя в глубь леса. Каэ шла на звук, стараясь, чтобы между ней и зовущим оставалось хоть какое-то расстояние, необходимое для маневра. Глазам трудно было привыкнуть к наступившей темноте, и она старалась держаться настороже. Мечи Гоффаннона уже были извлечены из ножен, и она держала клинки остриями кверху.
– Госпожа, – услышала она испуганный голос альва, – госпожа, где вы?
«Только не это, – мысленно простонала Каэ, – Воршуд, я же не могу откликнуться! «
Она ступала бесшумно, стараясь теперь приблизиться к альву и преградить кровопийце путь к беззащитному маленькому человечку. Конечно, то, что он пошел за ней, было бесценным проявлением дружбы, но это затрудняло сражение с вампиром.
– Где же ты, Каэ? – сладко пропел голос, и ей показалось, что он сместился немного влево, словно мардагайл обходил ее по кругу, стараясь в первую очередь добраться до Воршуда. – Тебя уже ищут друзья.
Каэ набрала в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду, и громко сказала:
– Здесь. Иди ко мне!
Кусты затрещали – судя по звукам, вампир явно торопился. И Каэ могла его понять: она сама поспешила бы уничтожить единственных существ, подозревавших о его природе.
