Рогмо сражался на арене всего один раз. Эльфийский меченосец мог бы стать настоящей сенсацией сезона и новым фаворитом, но Каэтана сейчас безраздельно царила на арене. Всех унгараттов интересовали только те поединки, в которых участвовала она, вернее, мечи Гоффаннона. Полуэльфа содержали весьма сносно, оставив ему все личные вещи. Талисман, висевший на груди в маленьком мешочке, не привлек ничьего внимания. Это было странно, но стражники унгараттов не грабили своих пленников и рабов, считая это ниже своего достоинства.
Если Каэтану содержали отдельно от всех, то Рогмо и десять сангасоев довольно часто виделись во время прогулок.
Необходимо упомянуть о том, что пленников из Штайра перевезли в Малый Бурган – город-крепость, стоявший на берегу моря Лох-Дерг. Здесь находился один из замков унгараттов, и сам король Барга Барипад с удовольствием и подолгу наслаждался в нем гостеприимством великого магистра. Этот славный потомок Пэтэльвена Барипада унаследовал от своего далекого предка страсть к разрушениям и войнам, а также неуемную жажду власти и богатства. И того и другого хватало в избытке, но Барга Барипад не мог остановиться. Своего великого магистра он высоко ценил за сходные качества, и вместе они собирались основательно потрясти Иману, доведя до конца ту войну, которую некогда не проиграли, но и не выиграли дети Пэтэльвена.
Королю Кортеганы исполнилось пятьдесят лет через неделю после того, как «Астерион» причалил в бухте Штайра. Однако и месяц спустя верные подданные Барги Барипада наслаждались празднествами по поводу этого великого события. И по такому случаю король решил лично посетить Малый Бурган и увидеть, как будет драться в его честь недавно купленная женщина, о которой ему уже все уши прожужжали.
В тот день великий магистр пришел наконец к определенным выводам. Накануне он провел решающий опыт: дал мечи Гоффаннона очередному рыцарю, прибывшему из царства Тиладуматти, чтобы на деле доказать никчемность и ничтожность женщин-воинов. Увидев клинки, унгаратт загорелся жаждой их обладания и с восторгом откликнулся на предложение Катармана Керсеба уже сегодня сражаться ими.
Увидев свои дорогие клинки в руках чужака-убийцы, поняв, что ее вынуждают сражаться против тех, кто отдал свои души вечному служению ей, Каэтана пришла в настоящее бешенство. Видимо, не меньшую ярость испытывали сами Такахай и Тайяскарон, ибо несчастный унгаратт так и не смог совладать с ними. Каэ заколола его на третьем выпаде, а затем вынула из мертвых рук свое сокровище. И громко сказала, обращаясь к ложе, где находился великий магистр:
– Больше никогда так не делай!
И он, как завороженный глядя в ее сверкающие яростью глаза, неуверенно кивнул. Теперь, сидя в своих покоях, которые располагались в башне Белого замка, как раз над подземельями, где каждый день шли бои и каждый день выводили на арену лучшего бойца, которого он когда-либо видел, Катарман Керсеб решил, что клинки бесконечно преданы тому, кто завоевал их в честном бою. Их нельзя украсть, нельзя отобрать. Но их можно убедить в том, что с новым хозяином им будет еще лучше и надежнее, чем с предыдущим. А для этого предыдущего нужно всего-навсего убить. И это ничего не стоит тому, кого прозвали Непобедимым.
* * *
Все это время она ничего не слышала о судьбе Рогмо и десятерых сангасоев. А вот до них долетали слухи о ежедневных поединках, в которых принимает участие диковинная женщина-меченосец, и сходили с ума от бессилия и ярости. Поскольку все унгаратты были поглощены поединками новой фаворитки, к остальным рабам, приобретенным вместе с ней, просто потеряли интерес. Их не трогали: кормили, выгуливали, как домашних животных, и не выпускали на арену, не видя в том никакой необходимости.
Поэтому когда их всех, заковав в кандалы, потащили куда-то по темным подземным коридорам, они не знали, радоваться им или печалиться.
Стражники привели полуэльфа и десятерых воинов в амфитеатр и осадили в первом ряду.
– Сидите тут! – буркнул один из охранников. – Вам оказали небывалую честь: увидите, как сражается великий магистр.
– С кем? – немеющими губами спросил Рогмо.
– Да с этой ведьмой. Бьется за мечи. Посмотрите, как вашу бабу в землю вгонит. Она что, и вправду принцесса?
Рогмо сжал зубы, стараясь не заорать. Что делать? Что делать, когда ты беспомощен, когда вокруг полсотни лучников и толпа стражников, а на трибунах сидят вооруженные до зубов рыцари-убийцы?.. «Ждать», – сказала бы Каэ. И он решил ждать и смотреть.
* * *
Катарману Керсебу исполнилось пятнадцать, когда он понял, что просто убивать – это скучно. Убивать нужно так, чтобы от вида чужой смерти у живых стыла в жилах кровь. Единственным местом, где учили этому искусству, был древний орден рыцарей-унгараттов, поклонявшихся Смерти как отдельному божеству.
Суть их религии заключалась в том, что они не признавали ни одного из Богов Смерти или Владык Царства Мертвых. Ни Тиермес, ни Малах га-Мавет, ни Баал-Хаддад не представлялись им достойными почитания. И только сама Смерть казалась им чудом.
Орден, который, по сути, правил Кортеганой и Тиладуматти, являлся осиным гнездом, клубком интриг, заговоров и бесконечных убийств, совершаемых как в политических целях, так и из-за личных симпатий и антипатий. Став послушником в неполные шестнадцать лет, Катарман Керсеб дослужился к двадцати пяти до младшего магистра, а одного того, что он прожил в ордене девять лет, было достаточно, чтобы на него обратили внимание. Тогдашний великий магистр довольно быстро выделил среди прочих умного и сильного молодого человека, стремившегося к власти и могуществу. Он стал учить его основам магии, а через пару лет посвятил в тонкости фехтовального искусства. Когда же Катарман Керсеб выиграл подряд более сотни сражений и завоевал прозвище Непобедимого на политой кровью арене, великий магистр решил, что пора готовить себе преемника. Умирая, он завещал Керсебу славу и могущество ордена, а также вечную ненависть к матариям и хассасинам.
Еще несколько лет Непобедимый утверждал свое право на титул великого магистра, уничтожая направо и налево возможных соперников, а также недовольных и колеблющихся. В конце концов орден унгараттов стал подчиняться ему, безоговорочно выполняя любые приказы. И даже тот факт, что обычно рыцари Кортеганы в войнах участвовали неохотно, прошел незамеченным, когда Катарман Керсеб объявил поход против матариев. Король Кортеганы Барга Барипад и повелитель Тиладуматти – Золотой шеид Теконг-Бессар одобрили план Великого магистра: обоим государствам было позарез нужно то золото, которое накопили Ронкадор и Доганджа. Но если государства воевать между собой не могли, то ордена эту возможность как раз имели.
Воинственные матарии, по плану Катармана Керсеба, должны были быть застигнуты врасплох. А для этого следовало отыскать им врага где-нибудь подальше от западного побережья Иманы. И Эль-Хассасин как нельзя лучше подходил для этих целей.
Однажды, ночью переодетые матариями унгаратты вторглись на территорию Эль-Хассасина и атаковали пограничную крепость Тахат. За несколько часов они вырезали всех защитников крепости, а также мирных жителей, сожгли все, что могло гореть, и разграбили все, что представляло хоть какую-то ценность. После чего под покрововм ночи отплыли обратно в Кортегану.
