— А может случиться что-то еще?
— Может, когда сюда доберется наша хлебопекарная рота во главе со славным Гописсой. Гописсу знаете?
— Нет.
— Счастливец. Вот лучше и оставайтесь в неведении, — мурлыкнул Дотт, одним махом внося доброго трактирщика в список самых почитаемых монстров Ниакроха.
Князь еще раз бросил быстрый взгляд на Зелга, на мечущуюся в обозе мумию, на спешащего к хозяину Думгара и крикнул:
— Герольдов ко мне! Мы отступаем!
— Приятно иметь дело с разумным существом, — похвалил его добрый халат. — Правда, Мардамон?
— А как же жертва?
— Не тереби мессира, — строго сказал Дотт. — Пошли. Я тебе подберу что-нибудь подходящее.
— Да?
— Я когда-нибудь обманывал твои ожидания? Скажи мессиру «до свидания» и не морочь ему голову. Всего доброго, ваше величество.
— До свидания, — с неимоверным облегчением выдохнул Князь. — Большое вам спасибо.
А про себя подумал, что вполне логично влюбиться в этот достойный халат с прекрасными синими глазами.
* * *
Агапий Лилипупс соображал на редкость быстро.
Он сразу уловил связь между непонятными знаками, которые из последних сил подавал ему Узандаф да Кассар, удивительными переменами во внешности молодого некроманта и решительным броском, который совершил в сторону последнего демон Бедерхем.
В обычной ситуации Зелг не смог бы оказать Бедерхему достойного сопротивления. С одной стороны, у них была разная квалификация. С другой — герцогу помешало бы университетское воспитание. Но в эту минуту сознание Зелга да Кассара находилось довольно далеко от Липолесья — в голубом замке на вершине горы. И сражение, которое он вел в этой крепости, было страшнее того, в котором он только что принимал участие.
Одна часть его разума и души рвалась на волю. Она хотела явить себя миру во всем блеске и величии. Но другая отчаянно сопротивлялась. Зелг откуда-то знал, что может причинить массу хлопот и неприятностей своим друзьям, если поддастся этому искушению.
Трудно бороться с самим собой. И очень раздражает, если кто-то неделикатно вмешивается в процесс, отвлекая на пустяки.
Некромант только отмахнулся от назойливого демона, не желая причинить тому вреда, но Бедерхем оказался отброшен назад к обозам и впечатался в телегу с запасными щитами с такой силой, что щиты со свистом вознеслись к облакам.
— Обращаю внимание на климат, — флегматично заметил Лилипупс. — Падают осадки в виде щитов и прочее.
— Что? — изумился Галармон.
— Голову берегите.
— Он перевоплотился, — выдохнул Бедерхем, когда взволнованная мумия добежала до него. — Я боюсь причинить ему вред. И боюсь, что он причинит вред мне. Нужно звать Гампакорту с Мадарьягой и Такангора.
— Сейчас пошлю Гризольду.
— И побыстрее. Кто знает, сколько он еще продержится. Мальчик и так совершает настоящие чудеса.
Словом, тролль понял, что герцог да Кассар как бы не в себе и старшие по званию не знают, как удалить его с поля боя. Лилипупс немного обиделся, что к нему не обратились за советом. Кто, как не он, лучше всех усмирял пьяных капралов и зарвавшихся аздакских великанов; кто выносил из трактиров разгулявшихся полковников с их героическими подчиненными и укладывал ровнехонькими рядами? Впрочем, настоящий солдат не ждет, когда его персонально попросят о помощи. Бескорыстное служение отечеству — вот его девиз. И Лилипупс замахал Кехертусу.
— В чем дело, дорогой мой? — спросил паук. — Мы с дядей Гигапонтом хотели послушать речь Князя.
— А что он говорит?
— Сдается. Но очень достойно и трогательно. Хороший оратор. И вам рекомендую…
— Некогда. Есть дело.
— Какое дело? Вы что, не знаете? Война уже закончилась. Мы победили.
— Если вы мне сейчас не поможете, она снова начнется, — твердо пообещал Лилипупс.
— Что я должен делать? — только и спросил Кехертус.
— То же, что и всегда. Только очень тщательно.
— Не понял.
— Ничего. Сейчас вам все станет ясно.
И в ту минуту, когда над латами Аргобба снова возникла чудовищная морда неизвестной науке твари, бригадный сержант, точно прицелившись, шмякнул бормотайкой по ее темени.
— Ать! — сказал Зелг и осел на землю.
Никакое волшебное заклятие не подействовало бы на него с такой же силой. Эффект от бормотайки случился чрезвычайный. Он пришел в себя, взял себя в руки и спешил поведать об этом всем лично заинтересованным, но не учел важного фактора.
Увидев знакомое, хотя и слегка перекошенное лицо мессира, тролль обрадовался. А вот поняв, что герцог еще пытается говорить, напротив, огорчился. Обычно фокус удавался с первого раза. И тут было задето его профессиональное самолюбие.
Со словами «крепкий человеческий материал» он ударил вторично. Этого удара не выдержал бы никто — ни Князь Тьмы, распинающийся сейчас о дружбе между народами и добрососедских отношениях; ни Судья Бедерхем, выковыривающий остатки телеги из зубов; ни зверь Ламахолота, пытающийся опознать в Алгерноне Огнеликом настоящего ученого…
Зелг охнул и потерял всякое сознание — и свое, и то, второе, терзавшее его еще минуту назад.
— Пакуйте! — скомандовал Лилипупс, и Кехертус с невероятной скоростью заработал лапами.
Когда Такангор с Гампакортой подбежали к своему господину, он ничем не отличался от прочих тючков с кассарийским имуществом. Разве что с почетом лежал на отдельной повозке под неусыпным присмотром дедушки и собственной феи.
* * *
Газета «Королевский паникер», № 161
НОВОСТИ ДНЯ
Сплетни и комментарии
Одной из главных сегодняшних новостей стало сообщение газеты «Быбрыкым» о том, что в проливе Ака-Боа были потоплены семь иностранных кораблей, пытавшихся миновать Амариф без уплаты положенной пошлины. В последнее время подобное поведение сходило мореплавателям с рук, однако вчера вечером ситуация кардинально изменилась. Невесть откуда налетевший ураган в щепки разбил торговые корабли Гриома и Тифантии — по странному совпадению, самых злостных неплательщиков. Остальные суда были отнесены штормом в море Мыдрамыль, далеко от караванных путей, где их сегодня и обнаружили амарифские маги. Очевидцы отмечают невиданную грозу, сопровождавшуюся невероятными молниями.
Сегодня же утром к храму Попутного Ветра потянулась вереница жрецов и верующих со щедрыми дарами. Официальный Багдалил объявил нынешний день Днем национального возрождения. По этому поводу в столице Амарифа наблюдаются массовые празднества и гулянья.
Папланхузат вернулся?!
