Пусть Жюстина останется в чем мать ее родила. В таком виде
она должна по очереди удовлетворить прихоти, которые придут нам в голову, а в
это время Дюбуа, чтобы утолить наш пыл, будет курить фимиам на алтарях, в
которые не хочет нас впустить эта ненормальная.
— Раздеться донага! — вскричала Жюстина. —
Раздеться перед мужчинами! О небо, это уже слишком! И потом, кто поручится, что
увидев мое тело, вы не подвергнете меня насилию?
— А кто мешает нам это сделать сию же минуту,
стерва? — спросил Пройдоха, сунув руку Жюстине под юбки и целуя ее в губы.
— Да, черт побери, кто нам мешает? — подхватил
Безжалостный, начиная тискать обратную сторону медали, которую ощупывал
Пройдоха. — Ты же видишь, что тебе некуда деться; ты видишь, что самое
лучшее для тебя — подчиниться, иначе ты погибла.
— Ладно, отпустите ее, — вмешался Железное Сердце,
вырывая Жюстину из лап своих товарищей. — Она добровольно сделает то, что
ей прикажут.
— Нет, — взмолилась Жюстина, когда ее
отпустили. — Нет, делайте со мной что хотите, вы сильнее меня, но по своей
воле я не разденусь.
— Хорошо же, шлюха, — заявил Железное Сердце,
закатив девочке пощечину, которая отбросила ее на кровать, — тогда мы сами
тебя разденем.
И проворно завернув ей юбки на голову, он разрезал их ножом
таким ужасным движением, что присутствующим на мгновение показалось, будто
злодей рассекает пополам живот несчастной жертвы. В следующий миг прекраснейшее
на свете тело во второй раз обнажилось перед взором людей, чья чудовищная
похотливость не имела себе равных.
— А сейчас всем приготовиться, — сказал Железное
Сердце. — Ты, сестрица, ложись на кровать, пусть тебя сношает Гроза
Решеток. Жюстина сядет верхом на Дюбуа, подставит свою норку к лицу Грозы
Решеток и помочится ему в рот: я знаю его вкусы.
Клянусь своей спермой, — воскликнул сластолюбец, быстро
устроившись во влагалище Дюбуа, — лучшего и желать нечего, спасибо тебе,
дружище.
Он с удовольствием совершил обряд, с неменьшим удовольствием
проглотил мочу, извергнулся, и настал черед Безжалостного.
— Пока я буду долбить твою сестру, — сказал он
главарю, — держи передо мной эту безмозглую тварь.
Все было сделано именно так, и он принялся частыми ударами
ладони осыпать то щеки, то грудь Жюстины; иногда он останавливался, целовал ее
в рот и покусывал кончик языка, а то с такой силой сжимал две созревающие
ягодки, венчавшие два холмика несчастной девочки, что она едва не теряла
сознание от боли. Она страдала, она молила о пощаде; из глаз ее лились слезы,
но они только сильнее возбуждали злодея, который, почувствовав наконец
приближавшееся извержение, взял ее за талию, не прекращая судорожных движений,
и отшвырнул на несколько шагов в сторону.
Наступило время Пройдохи. Он вставил член во влагалище
Дюбуа, и в этот момент Железное Сердце сказал:
— Подожди, мальчик, я буду сношать тебя в задницу, а
посередине положим девчонку: ты будешь тискать ее вагину, а я — жопку.
И бедная Жюстина, терзаемая двумя разбойниками, вскоре
напоминала молодую иву, на которую обрушились два урагана. Из нежной поросли,
прикрывавшей холмик Венеры, был безжалостно вырван целый клок, а с другой
стороны обе изящные, прекраснейшие ягодицы, какие когда-либо создавала природа,
покрылись кровавыми ранами, которые без устали наносили крючковатые когти Железного
Сердца. Через некоторое время наши долбильщики ловко сменили позиции, и в
результате этого маневра один стал мужем своей сестры, другой — любовником
своего шурина. Однако Жюстина ничего от этого не выиграла, потому что Железное
Сердце только еще больше разъярился.
— Посмотрим, кто ударит сильнее, — сказал он,
награждая жертву пощечинами. — А ты, братец, займись ее задницей.
Увы, эта сцена, напоминала извечную историю молота и
наковальни. Жюстину измолотили так немилосердно, что из ее носа хлынула кровь.
— Вот этого я и хотел, — проговорил Железное
Сердце, подставляя свой открытый рот. — Тебе нравится моча. Гроза Решеток,
а мне кровь.
И он выпил ее и тут же кончил, за ним последовал его
содомит; оба утолили свою похоть, и вся шайка утихомирилась.
— Мне кажется, — сказала Дюбуа, поднимаясь, —
что больше всех выиграла я.
— О я вижу насквозь все твои махинации, — заметил
ее брат, — ты не хотела лишать невинности эту девчонку только затем, чтобы
тебе прочистили трубы, но учти, она еще свое получит.
Потом заговорили о том, что пора отправляться в путь, и в
следующую ночь шайка добралась до Трамбле с намерением обосноваться в лесу
Шантильи, где она рассчитывала на хорошую добычу.
Ничто не могло успокоить Жюстину. Мы надеемся, что читатели
достаточно ее узнали, чтобы представить, какие она испытывала чувства, будучи
вынужденной следовать за этими людьми, и пусть ни у кого не останется сомнений
в том, что она делала это с твердым намерением оставить их при первой же
возможности.
Ночевали наши разбойники в окрестностях Лувра под стогами
сена. Сирота сочла за благо провести ночь рядом с Дюбуа, но у той были совсем
другие планы, и ее не привлекала перспектива беречь чужую добродетельность. Ее
окружили трое бандитов, и эта мерзкая женщина удовлетворяла свои прихоти со
всеми троими одновременно. Четвертый примостился возле Жюстины, это был
Железное Сердце.
~ Прелестное дитя, — начал он, — надеюсь, вы не
откажете мне хотя бы в возможности провести рядом с вами эту ночь. —
Заметив крайнее отвращение на ее лице, он поспешил добавить: — Ничего не
бойтесь: мы просто побеседуем, а если что-то произойдет, то только с вашего
согласия. О Жюстина! — горячо заговорил блудодей, сжимая девочку в
объятиях. — Ну разве не верх глупости — рассчитывать, что вы сможете остаться
чистой в нашей среде? Допустим, мы согласимся на это, но как быть с интересами
шайки? Не буду скрывать от вас, милая девочка, что когда мы будем
останавливаться в городах, ваши прелести будут служить ловушкой для
легкомысленных мужчин.
— Однако, сударь, — ответила Жюстина, — коль
скоро вам ясно, что я предпочту смерть этим ужасам, какую пользу я могу вам
принести, и почему вы не позволите мне убежать?
— И никогда не позволим, мой ангел, — отвечал
Железное Сердце. — Вы будете служить нашим интересам или нашим удовольствиям;
ваши злоключения ставят вас в такое положение, и с этим надо смириться. Но
знайте, Жюстина, все может измениться в этом мире; выслушайте же меня и сами
решите свою судьбу. Согласитесь жить со мной, девочка, согласитесь принадлежать
мне душой и телом, и я избавлю вас от печальной участи, которая вам уготована.
— Вы хотите, сударь, чтобы я стала любовницей…
— Продолжайте, Жюстина, вы хотели сказать: «любовницей
разбойника», не так ли? Конечно, я не могу дать вам других титулов, так как вы
понимаете, что люди нашей породы не могут жениться. Заклятый враг всех оков не
свяжет себя с другим человеком, и чем больше супружеские цепи пленяют людей
обычных, тем сильнее презирают их злодеи вроде нас. Однако поразмыслите
немного: вам все равно придется потерять то, что для вас так дорого, так не
лучше ли отдать это одному единственному человеку, который будет вашей опорой и
защитой, чем отдаваться многим?
