Мы не в силах описать изумление, ужас и другие самые
разнообразные чувства, которые потрясли душу Жюстины. Не в силах произнести ни
слова, она поднялась, дрожа всем телом, и пошла с мрачным незнакомцем.
Через два долгих часа пути они пришли в замок, расположенный
в укромной долине, окруженной со всех сторон густым и высоким лесом, который
придавал этому жилищу самый неприветливый и дикий вид на свете. Ворота
громадного дома были замаскированы кустарником и грабовой порослью, и заметить
их было невозможно. И вот сюда часов в десять вечера привел нашу Жюстину сам
хозяин здешних мест. Пока, помещенная в отдельную комнату с крепкими, запорами,
бедняжка пытается немного отдохнуть в предчувствии новых ужасов, которые ее
окружают, мы расскажем, как можно подробнее, предысторию приключения Жюстины,
дабы заинтересовать читателя.
Владельцем этого уединенного замка был господин де Бандоль,
человек очень богатый и когда-то принадлежавший к судейскому сословию.
Удалившись от света после получения отцовского наследства, Бандоль более
пятнадцати лет удовлетворял в этом укромном месте свои необычные вкусы и
желания, которыми наделила его природа, и эти вкусы, которые мы опишем ниже,
конечно ужаснут наших читателей. Немногие люди на земле имели более
необузданный темперамент, нежели Бандоль; несмотря на свои сорок лет он
регулярно совокуплялся по четыре раза в день, а в —более молодом возрасте эта
цифра доходила до десяти. Высокий, худой, желчный и раздражительный, обладатель
мозолистого и своенравного члена девяти дюймов длиной и шести в обхвате, густо
обросший шерстью, которая делала его похожим на медведя, Бандоль, наш новый
персонаж, любил женщин, вернее, любил получать от них удовольствие, никогда не
насыщался ими и в то же время презирал их так, что сильнее презирать уже
невозможно. Самое странное заключалось в том, что он пользовался ими только для
того, чтобы производить детей, и осечки у него никогда не было, но еще
необычнее было то, как он поступал с плодом своей любви: его растили до
возраста восемнадцати месяцев, после чего общей могилой для всех становился
заброшенный пруд, возле которого отдыхала Жюстина.
Для утоления этой странной мании Бандоль держал в замке
тридцать молодых женщин от восемнадцати до двадцати пяти лет, и все, как одна
они были красоты неописуемой; за этими сералем присматривали четыре старые
женщины, домашнюю челядь распутника дополняла кухарка с двумя помощниками. Ярый
враг обжорства и тучности, что абсолютно соответствовало принципам Эпикура, наш
необыкновенный персонаж утверждал, что для долгого сохранения мужской силы
следует мало есть, пить только воду, то же самое требуется для того, чтобы
повысить плодородие женщины, поэтому Бандоль потреблял только здоровую, легкую
и естественную пищу растительною происхождения, причем питался один раз в день,
а его женщины два раза в день ели также исключительно овощи и фрукты.
Неудивительно, что при такой диете Бандоль отличался великолепным здоровьем, а
его дамы — удивительной свежестью; они неслись как куры; не проходило года,
чтобы каждая из не них приносила ему хотя бы одного ребенка.
Вот каковы были в общих чертах наклонности этого либертена.
В будуаре, приготовленном для этой цели, имелось специальное ложе, на которое
укладывали и крепко привязывали женщину, как можно шире растянув ей ноги и тем
самым раскрыв храм Венеры; она не имела права шевелиться во время совокупления,
это было главным условием и именно для этого служили веревки. Одну и ту же
женщину клали на эту машину три-четыре раза в день, после чего она девять дней
лежала в своей постели с высоко поднятыми ногами и опущенной головой. Либо
средства Бандоля были хороши, либо сперма его обладала необыкновенной силой и
живучестью — как бы то ни было, по истечении девяти месяцев обязательно
появлялся ребенок, за ним ухаживали в продолжении еще восемнадцати месяцев и
наконец топили. И достойно внимания то обстоятельство, что завершающую процедуру
всегда совершал сам Бандоль собственноручно — это был единственный способ,
который вызывал у него эрекцию, необходимую для сотворения новых жертв.
После каждых родов родившую женщину отбраковывали, таким
образом в гареме постоянно жили только бесплодные наложницы, что ставило их
перед ужасной альтернативой: провести в замке всю жизнь или понести от этого
монстра ребенка. Впрочем, они не знали в точности, что происходило с их
потомством, поэтому Бандоль не видел, никакой опасности в том, чтобы отпустить
их на свободу: их отвозили в то место, откуда забирали, и еще давали тысячу экю
в виде вознаграждения. Однако наш герой, застигнутый на этот раз Жюстиной в
момент удовлетворения обычной своей страсти, не имел намерения предоставлять
новой пленнице свободу независимо от количества детей, которых она ему
принесет, ибо она могла выдать его. Что же касается предосторожности внутри
дома, женщины постоянно находились взаперти отдельно друг от друга, никогда не
общались между собой, и Жюстина не смогла бы сообщить им столь печальное
известие. Риск был связан только с ее освобождением, и Бандоль решительно
вознамерился не делать этого.
Как мы надеемся, читатель поймет, что подобный способ
наслаждения свидетельствовал в какой-то мере о жестоких вкусах этого человека:
не стремясь ни к чему абсолютно, кроме своих удовольствий, Бандоль ни разу в
жизни не обжегся пламенем любви. Одна из старых дуэний привязывала к ложу
очередную наложницу, когда все было готово, хозяин открывал двери кабинета,
несколько мгновений возбуждал себя руками перед разверзтым влагалищем, затем
осыпал лежавшую грязными ругательствами, задыхаясь от ярости, овладевал ею,
испускал дикие вопли во время совокупления, и заканчивал тем, что ревел как бык
в момент эякуляции. Выходил он, даже не удостоив женщину взгляда, и в
продолжении двадцати четырех часов еще раза три или четыре повторял с ней одну
и ту же процедуру. На следующий день ее сменяла другая и так далее. Что
касается эпизодов, они также не отличались разнообразием: равнодушная прелюдия,
продолжительное наслаждение, крики, ругательства и извержение семени — всегда
одно и то же.
Вот каким был человек, который собрался сорвать цветы
невинности, правда, несколько поблекшие благодаря стараниям Сен-Флорана, но
освеженные и будто заново расцветшие по причине долгого воздержания, что во
многих отношениях придавало этому прекрасному цветку вполне девственный вид.
Бандоль высоко ценил это качество, и его посланцы получали задание поставлять в
замок исключительно нетронутых девушек.
Впрочем, Бандоль чурался людей совершенно. Самая уединенная
жизнь подходила ему как нельзя лучше. Несколько книг и прогулки — вот
единственные развлечения, которыми он перемежал свои сладострастные утехи.
Незаурядный ум, твердый характер, полное отсутствие предрассудков, в том числе
и религиозных, и принципов, невероятный деспотизм в своем серале,
безнравственность, бесчеловечность, культ собственных пороков — такими словами
можно охарактеризовать Бандоля и его обитель, такова была могила, которую рука
фортуны готовила для Жюстины, чтобы отплатить ей за попытку спасти одну из
жертв представленного читателю злодея.
Прошло целых две недели, и за это время наша несчастная не
видела и не слышала своего похитителя; пищу ей приносила старая женщина,
Жюстина задавала ей вопросы, а та неизменно холодно отвечала:
