– Я тебя люблю… – сказала я. Или не сказала, а подумала? Ведь думать я была не в состоянии.
– Я – тоже, – ответили мне его глаза. И я, облегченно улыбнувшись, сгребла его руку, повернулась на бок, вжалась спиной в его грудь и снова провалилась в сон. Но уже без кошмаров, без прощающихся с нами голосов и без мигающей красным метки в одном из вспомогательных окон тактического экрана.
Второй раз я проснулась от детского гомона и подумала, что брежу – детей в нашем доме не могло быть по определению. Но когда из-за медленно распахивающейся двери донесся голос Вика «ну, вы пока тут посекретничайте, а мы займемся приготовлением ужина» и в дверном проеме возникло лицо Лизы, я покраснела до корней волос, подскочила на кровати и в панике окинула взглядом спальню. Ожидая увидеть расхристанные простыни, разбросанное по полу белье и что-нибудь еще из той же серии.
– Мама Ира! Я не вовремя, да? – увидев выражение моего лица, вздохнула девчушка. – Простите! Я посижу в гостиной.
– Постой! Я просто только что открыла глаза. – Я мысленно пообещала себе задушить, пристрелить, а потом утопить Волкова, причем повторить все эти три действия раз по двадцать, хлопнула ладонью по кровати, застеленной свежим покрывалом. – Иди сюда. Раз Вик сказал секретничать, значит, придется. Кстати, как ты меня только что назвала? Мамой Ирой?
– Это не я! Это вас так Томми окрестил, – робко усевшись на край кровати, призналась Лиза.
– А чем ему не угодило мое старое прозвище? – механически спросила я, пытаясь сообразить, когда этот гад успел убраться в комнате и, ко всему прочему, натянуть на меня мою любимую майку.
– Оно ему нравится. Правда! Просто надо быть слепым, чтобы не заметить, как вы каждый раз переживаете за всех – за всех! – Глаза девочки наполнились слезами, на скулах заиграли желваки, а губы задрожали. – Мы тоже переживаем, но по-своему, по-детски.
Стараясь, чтобы она не успела увидеть слез, которые вот-вот потекут по моим щекам, я сгребла ее в охапку, прижала к своей груди… и вдруг почувствовала, что камень, лежащий на сердце, стал немного легче. А на моем лице появилась грустная улыбка.
– Значит, Мама Ира, говоришь? – Я пригладила растрепавшиеся волосы на белобрысой головенке. – А как вы тут без нас жили-то?
– Скучали здорово, – обняв меня, призналась девочка. – Настолько, что каждый вечер залезали на крышу его дома и пялились на небо. Потом Томми спер из школьного музея древний телескоп, и мы смотрели на звезды по очереди. Дожидаясь вашего появления. Потом он отключился прямо на уроке, и ему здорово влетело от директора.
– От Бланжа
[64]
?
– Угу. От него. Этот гад вызвал в школу дядю Тэда и попытался на него наорать. А дядя Тэд ему и говорит: «Вы просто завидуете моему сыну. И Демонам, которые, в отличие от вас, смогли заслужить любовь ваших учеников».
– Представляю себе его лицо! – улыбнулась я. – И что потом?
– А потом дядя Тэд как-то договорился с диспетчерами Башни. И теперь Томми получает уведомления на свой комм сразу же, как ваши корабли всплывают в системе.
– О как! – восхитилась я. – А ты знаешь, что это – секретная информация? И если об этом откуда-нибудь узнает начальство Базы, диспетчерам не поздоровится?
– А откуда оно узнает? – удивилась Лиза. – Ни я, ни Том об этом не проболтаемся. Даже под страхом смерти. Мы же вас любим.
– Мы – тоже, – смахнув слезинку с уголка глаза, вздохнула я. – А как у вас с Томом? Ну, отношения? Все в порядке?
– Конечно! Он – надежный, как ваш Вик! Я за ним как за каменной стеной.
– Дамы! Ужин готов! – донеслось из коридора, а спустя несколько секунд в дверном проеме возникли две хитрющие морды наших кавалеров. – Сами дойдете, или вас отнести на руках?
– Мне надо переодеться, – спохватилась я, увидев, что Волков щеголяет в идеально отглаженных брюках и белой рубашке.
– Все, что тебе понадобится – во-он там, – улыбнулся он. И мгновенно исчез. Вместе со своим подельником и рванувшей вслед за ними Лизой.
А я, свесив ноги с кровати, посмотрела в указанном им направлении.
Мда. В куче коробок, которая лежала на кресле, оказалось действительно все, что мне могло понадобиться. От совершенно потрясающего комплекта нижнего белья и нового платья до туфелек на высоченном каблуке и комплекта дорогущих украшений. А главное, рядом с креслом, прижимая лапой записку, сидел мой любимый волчонок. Зачем-то украденный им из моего «Беркута».
«Я очень хочу, чтобы ты все это надела, ЛЮБИМАЯ!» – прочитав эти несколько слов, я сглотнула подступивший к горлу комок, посмотрела на закрывшуюся дверь и встала.
– Конечно, надену, – на ходу стягивая майку и чуть не выломав дверь в ванную, пробормотала я. – Игрушку-то из корабля зачем было тырить?
Минут через пятнадцать я вплыла в гостиную… и чуть не ослепла от вспышек четырех ботов
[65]
, мечущихся по комнате. А придя в себя, еле удержалась на ногах, увидев взгляд, каким на меня посмотрел Волков. Если бы не дети, чинно восседающие за столом, я бы поволокла его в спальню и заставила бы ответить за свои гнусные мысли. Или не гнусные? В общем, заставила бы. А так мне пришлось ограничиться возмущением по поводу использования такого количества ботов. И поинтересоваться, куда он денет все получившиеся голографии. На что получила весьма логичный ответ: «В свой комм. Я хочу, чтобы у меня осталась память об этом дне. И я мог когда угодно полюбоваться на самую красивую девушку во Вселенной».
Естественно, после такого комплимента дуться я перестала и с удовольствием отведала всех тех вкусностей, которыми меня потчевали мужчины.
Мысль поинтересоваться причиной праздника появилась не сразу. А часа через полтора после начала пиршества. Когда я точно поняла, что не впихну в себя даже самый малюсенький кусочек торта. И с ужасом посмотрела на свой заметно округлившийся живот.
– Первый день мирной жизни, – улыбнулся Вик. – Сегодня отменили Красный Код. Так что формально причина есть.
– А-а-а… наши рейды? – отправив в рот еще один кусочек торта, растерянно спросила я. – Бред какой-то! Циклопы-то в курсе?
– А они-то при чем? – Волков пожал плечами. – Мы празднуем окончание холодной войны с Конфедерацией. Большой Босс сказал, что КПС сделала такой шаг вперед, что чуть не села на шпагат. Нет. Даже не шаг, а танцевальное па. А сейчас сидит в книксене. Отклячив задницу и выставив на всеобщее обозрение декольте на двадцать пять персон.
– То есть КПС готова исполнять женскую партию? – в стиле Элен ехидно поинтересовалась я.
– Типа того.
– Что ж. Это меняет дело. Я готова отмечать как положено. До полной потери сознания!
