Прихоть, описанная вашей подругой - весьма в моде множество
людей, в особенности определённого возраста, полностью находятся в её власти. А
разве вы, Эжени, отказались бы сделать такую услугу, если бы кто-нибудь
попросил вас о ней?
ЭЖЕНИ, краснея. - Согласно наставлениям, которые мне здесь
внушаются, разве могу я отказать в чём-либо? Я лишь прошу извинить моё изумление
ведь я впервые слышу о таких проявлениях похоти: сначала мне надо их себе
представить однако между принятием решения и его выполнением существует
расстояние, но позвольте мне заверить моих наставников, что оно будет лишь того
размера, какой они сами установят. Как бы то ни было, моя дорогая, ты получила
свободу, согласившись на выполнение этой обязанности?
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Абсолютную свободу, Эжени. Я, со своей
стороны, делала всё, что хотела, и он не чинил мне никаких препятствий, но я не
завела постоянного любовника - я слишком любила наслаждения для этого. Как
несчастна женщина, которая привязалась к кому-то! Достаточно заиметь любовника
- и она пропала, тогда как, если заниматься развратом ежедневно, да по десять
раз, коль того захочется, то привязанность бесследно исчезнет в ночи безмолвия,
как только разврат закончится.
Я была богата, я платила юношам, которые меня ебли
инкогнито. Я окружила себя очаровательными слугами, которым было сказано, что
им уготованы самые изощрённые наслаждения, при условии, что они будут держать
язык за зубами, а чуть они откроют рот, как их вышвырнут за дверь. Ты даже не
представляешь, моя милая, в какой поток наслаждений я окунулась таким образом!
Именно такое поведение я всегда предписываю каждой женщине, которая хотела бы
мне подражать. За двенадцать лет брака меня ебли десять-двенадцать тысяч
мужчин, а может быть, и больше... Но в обществе, в котором я вращаюсь, меня
считают весьма благонравной. А та, что завела бы любовников, была бы обречена,
к моменту смены первого на второго.
ЭЖЕНИ. - Что ж, этот путь представляется самым надёжным. Я,
разумеется, буду ему следовать. Я должна по твоему примеру выйти замуж за
человека с деньгами и, кроме того, с необычными прихотями... Но, моя дорогая,
разве твой муж полностью порабощён своими склонностями? Разве он никогда не
требовал от тебя чего-нибудь ещё?
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Все двенадцать лет он он был верен себе
ежедневно, за исключением тех случаев, когда я куда-нибудь уезжаю. Тогда меня
заменяет прелестнейшая девушка, которую я взяла в дом по его просьбе. И всё у
нас идёт замечательно.
ЭЖЕНИ. - Но неужели он на этом останавливается? Ведь должны
же быть и другие объекты, вне дома, которые стараются разнообразить его
удовольствия?
ДОЛЬМАНСЕ. - Будьте уверены, они имеются, Эжени: супруг
мадам - один из величайших распутников нашего времени. Он тратит более ста
тысяч экю в год, потакая своим непристойным вкусам, только что описанным вашей
подругой.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - По правде сказать, я подозреваю, что эта
цифра даже больше, но какое мне дело до его извращений, если их обилие
санкционирует и покрывает мои собственные?
ЭЖЕНИ. - Продолжим, умоляю, не упуская никаких деталей,
рассказ о способах, которыми женщина, замужняя или незамужняя, может
предохранить себя от беременности. Я очень боюсь этой угрозы, исходит ли она от
мужа, которому я должна принадлежать, или же от разврата, которому я
принадлежать хочу. Ты уже указала мне один способ, поведав о вкусах твоего
мужа, но то, что приятно для мужчины, может не являться таковым для женщины, а
я хочу, чтобы ты рассказала мне о наших развлечениях, которые лишены риска,
столь устрашающего меня.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Девушка подвергается риску заиметь
ребёнка тем больше, чем чаще она позволяет мужчине вторгаться в её пизду. Пусть
она старательно избегает такого способа наслаждения. Вместо этого она должна
предлагать всё, что угодно: руку, рот, груди или зад. Последняя дорожка
приведёт её к самому великому наслаждению, куда более острому, чем другие,
тогда как прочие пути позволят ей наслаждение дарить.
В первом случае происходит, так сказать, использование руки,
то, что ты сама недавно наблюдала, Эжени. Ты встряхиваешь член своего дружка
так, будто накачиваешь, и после некоторого периода возбуждения выбрасывается
сперма. А в это время мужчина целует тебя, ласкает и покрывает этой жидкостью
ту часть твоего тела, которая ему больше всего по вкусу. Если ты хочешь, чтобы
жидкость пролилась тебе на груди, надо лечь на кровать, поместить член между
грудей и сжать его ими. После нескольких движений мужчина спускает, затопляя
тебя часто с головой. Этот способ - наименее сладострастный из всех он подходит
только женщинам, чьи груди, благодаря длительной тренировке, приобрели
достаточную эластичность, необходимую для того, чтобы ими крепко сжимать член.
Удовольствие, получаемое во рту, гораздо более приемлемо как
для мужчины, так и для женщины. Осуществить это лучше всего таким образом: ты
ложишься валетом на своего ёбаря. Он вставляет хуй тебе в рот, а его голова
располагается между твоих ляжек. Он платит тебе взаимностью вводит язык тебе в
пизду или лижет клитор. Если ты избрала эту позу, то надо вести себя с
огоньком:
вцепиться в ягодицы и одновременно щекотать и всовывать
палец в его сраку - деталь весьма важная для усиления страсти. Разгорячённые от
воплощающихся фантазий, любовники глотают соки друг друга, стекающие в их рты,
и таким образом вкушают изощрённое наслаждение - направлять соки не в
традиционное место назначения, а в свой живот.
ДОЛЬМАНСЕ. - Этот способ восхитителен, Эжени, я рекомендую
вам его использовать. Как замечательно обхитрить размножение, которое дураки
именуют законом Природы. Иногда ляжки, а также и подмышки, служат приютом
мужского члена и предоставляют ему убежище, где его семя может быть излито без
риска оплодотворения.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Некоторые женщины вводят вглубь
влагалища губку, которая впитывает сперму и не даёт ей попасть в сосуд, где
происходит зачатие.
Другие женщины заставляют своих ёбарей пользоваться мешочком
из венецианской кожи, который в разговорном языке называется гондоном. В него
изливается семя и не может продолжать свой путь. Но из всех этих возможностей,
та, что предоставляется жопой, без всякого соменения, самая прекрасная!
Дольмансе, а теперь вы порассуждайте об этом. Кто лучше вас способен описать
страсть, ради защиты которой (если бы она требовала защиты), вы отдали бы
жизнь?
ДОЛЬМАНСЕ. - Признаю свою слабость. Я также должен признать,
что во всём мире не найдётся ни одного способа наслаждаться более
предпочтительного. Я обожаю его с каждым полом, но сознаюсь, что жопа юноши
доставляет мне куда более острое наслаждение, чем девичья. Тех, кто предаётся
этой страсти, называют специальным термином: буграми. Если кто-то хочет стать
бугром, Эжени, ему нельзя останавливаться на полпути. Ебать в жопу женщин - это
только начало. Природа желает, чтобы именно мужчина служил этой прихоти, и
Природа наделила нас влечением преимущественно к мужчинам. Абсурдно утверждать,
что эта страсть оскорбляет Природу. Возможно ли это, раз она сама нас этой
страстью воспаляет? Может ли она приказывать нам делать то, что её унижает?
Нет, Эжени, вовсе нет здесь ты служишь Природе так же верно, как и другим
местом, но, быть может, именно здесь служение ей происходит наиболее
благоговейно. Размножение обязано своим существованием лишь снисходительности
Природы. Как она может предписывать в качестве закона действие, посягающее на
её всемогущество, если размножение есть лишь следствие её первоначальных
замыслов, и, в случае полного уничтожения рода человеческого, создание новых
существ станет вновь для неё следованием своим исконным замыслам, исполнение
которых будет льстить её гордости и силе?
