ШЕВАЛЬЕ. - За очаровательную девочку, Эжени... за самое
восхитительное создание, когда-либо виденное мною. (Он целует её, и его руки
скользят по всем её прелестям.) О Боже! Как всё свежо, как сладко...
пленительно!..
ДОЛЬМАНСЕ. - Поменьше болтовни, шевалье, давайте
действовать! Я буду заведывать сценой, это моя обязанность. Наша цель -
показать Эжени механизм семяизвержения. Но так как ей будет трудно наблюдать за
этим феноменом хладнокровно, мы, все четверо, устроимся рядышком. Вы, мадам,
будете дрочить свою подругу, а я позабочусь о шевалье. Когда речь идёт об
онанизме, мужчина предпочтёт довериться другому мужчине, а не женщине. Мужчина
знает, что нравится ему, а значит, он знает, что понравится другому. Итак,
займём же позиции! (Все располагаются.)
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Не слишком ли близко мы оказались?
ДОЛЬМАНСЕ (уже завладев шевалье). - Невозможно быть слишком
близко, мадам. Грудь и лицо вашей подружки должны быть залиты доказательствами
мужественности вашего брата, надо, чтобы он попал, как говорится, не в бровь, а
в глаз. Я, как хозяин насоса, буду направлять струю так, чтобы окатить её с
головы до ног. А пока дрочите её, ласкайте все её похотливые места. Эжени,
дайте полную свободу своему воображению, представляя самый изощрённый разврат.
Думайте о том, что вам предстоит увидеть восхитительную тайну, которая будет
раскрываться прямо перед вашими глазами. Забудьте всякую сдержанность,
преступите все ограничения: скромность никогда не была добродетелью. Если бы
Природа пожелала, чтобы мы прятали какие-то участки нашего тела, она
предприняла бы для этого меры. Однако она создала нас голыми, а значит, она
хочет, чтобы мы ходили голыми, и всё, противоречащее этому, есть надругательство
над её законами. Дети, у которых ещё нет никакого понимания сути наслаждения, а
следовательно, и необходимости рапалять его скромностью, не прячут ничего.
Иногда встречаются обычаи ещё более странные:
есть края, где скромность нравов полностью отсутствует, но
тем не менее там принято носить одежду. На Таити девушки ходят одетыми, но по
первому требованию скидывают одежду.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Что я люблю в Дольмансе, так это то, что
он не теряет ни минуты: посмотрите, как разговор не мешает ему действовать - с
какой нежностью он изучает великолепную жопу моего брата, как он сладостно
дрочит прекрасный хуй этого молодого человека... Не будем медлить, Эжени.
Наконечник насоса поднят, скоро он нас окатит.
ЭЖЕНИ. - Ах, моя дорогая, какой чудовищный член! Он едва
помещается у меня в руке!.. Боже праведный! Они все такие огромные?
ДОЛЬМАНСЕ. - Вы видите, Эжени, - мой значительно уступает
ему в размерах.
Такие снаряды - грозное оружие для юной девушки, и вы
прекрасно понимаете, что углубление его в вас окажется весьма опасным.
ЭЖЕНИ (уже дрочимая госпожой де Сент-Анж). - Ах, я не
устрашусь ничем ради того, чтобы им насладиться.
ДОЛЬМАНСЕ. - И вы будете правы: девушка никогда не должна
пугаться таких вещей. Природа придёт к вам на помощь, и волны наслаждения,
которые вскоре на вас обрушатся, легко возместят незначительные неудобства,
испытанные вначале. Я видел девушек моложе вас, которые выдерживали куда более
могучие хуи. Смелость и терпение преодолевают все препятствия в жизни. Это
безумие воображать, будто девушку следует лишать девственности только
маленькими хуями. Я придерживаюсь мнения, что девственницу нужно атаковать
самыми большими снарядами, и тогда плева порвётся быстрее, а значит, и скорее
она начнёт испытывать наслаждение. Правда, если девушка привыкнет к такому
меню, ей будет нелегко возвращаться к менее пикантным и более посредственным.
Но если она богата, молода и красива, она найдёт их столько, сколько пожелает.
Вместе с тем, у неё должно хватить сообразительности, чтобы, наткнувшись на хуй
среднего размера и всё-таки пожелав его, вставить его себе в жопу.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - А для усиления наслаждения она должна
пользоваться и большим, и тем, что поменьше, одновременно. Пусть её полости
услаждают своим движением хуй, блаженствующий в пизде, и одновременно
приближают восторг того, что у неё в жопе, и, затопленная малафьёй обоих, пусть
она истечёт соком сама и умрёт от наслаждения.
ДОЛЬМАНСЕ, (следует отметить, что дрочение происходит во
время всего диалога.) - Мне кажется, что в описываемую вами картину, мадам,
надо поместить ещё два или три хуя: разве эта женщина не могла бы держать хуй
во рту и по одному - в каждой руке?
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Она может зажать несколько под мышками и
ещё - в волосах. Вокруг неё должно собраться тридцать хуёв, если бы это было
возможно. Тогда она должна иметь их, касаться их, поглощать только их и должна
быть залита всеми одновременно в тот миг, когда спускает сама. Ах, Дольмансе!
Каким бы развратником вы ни были, я делаю вам вызов сравняться со мной в этих
сладостных битвах... В этой голове я проделала всё, что только возможно.
ЭЖЕНИ, (которую по-прежнему дрочит подруга, в то время как
Дольмансе дрочит шевалье.) - Ах, моя сладкая... у меня кружится голова!.. Я
тоже могу вкусить таких наслаждений! Я тоже могу послужить... целой армии
мужчин!..
О, какое счастье!.. как ты дрочишь меня, дорогая... ты сама
богиня наслаждений... а как набух этот чудесный хуй и как увеличилась и
покраснела его царственная головка!
ДОЛЬМАНСЕ. - Приближается развязка.
ШЕВАЛЬЕ. - Эжени... сестрица... ближе... О, какие
божественные груди! Какие мягкие, пухленькие ляжки! Спускайте! Спускайте обе,
мой сок сольётся с вашим!
Он течёт, выплескивается! О, Иисусе! (В этот критический
момент Дольмансе заботливо направляет потоки спермы своего друга на обеих
женщин, но особенно на Эжени, которая вся оказывается залитой.)
ЭЖЕНИ. - Прекрасное зрелище! Как оно благородно и
величественно... Я вся покрыта... она попала мне даже в глаза!..
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Подожди, милая, дай мне собрать эти
бесценные жемчужины я натру ими твой клитор, чтобы ты скорее кончила.
ЭЖЕНИ. - Ах, моя дорогая, да, это прекрасная идея... сделай
это, и я кончу в твоих объятиях.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Божественный ребёнок, целуй меня,
целуй... Дай мне сосать твой язычок... дай мне пить твоё дыхание, разгорячённое
страстью!
Ах, блядь! Я спускаю сама... Братец, помоги мне кончить,
умоляю!..
ДОЛЬМАНСЕ. - Да подрочите свою сестру, шевалье!
ШЕВАЛЬЕ. - Я бы лучше её выеб... у меня ещё стоит.
ДОЛЬМАНСЕ. - Ну, ладно, всуньте, а мне дайте ваш зад: я вас
выжоплю во время этого сладостного кровосмешения. Эжени, вооружившись этим
индийским резиновым хуем, выжопит меня. Когда-то ей придётся сыграть все роли в
спектакле разврата, так что она должна радеть на уроках, которые мы ей даём, и
одинаково хорошо выполнять все упражнения.
ЭЖЕНИ, вооружившись искусственным членом. - О, с
удовольствием! Вам не в чем будет меня упрекнуть, если это касается разврата
отныне он - мое единственное божество, единственное правило моего поведения,
единственная основа всех действий. (Она пронзает Дольмансе.) Так, дорогой мой
наставник? Я делаю правильно?..
