ЭЖЕНИ, (очень возбуждённая.) - О, друзья мои, я хочу, чтобы
меня выжопили!..
Вот мои ягодицы... Я даю их вам!.. Ебите меня, пока я не
кончу!..
(Произнеся эти слова, она падает в объятия госпожи де
Сент-Анж, которая прижимает её к себе, стискивает в объятиях и предлагает
Дольмансе поднятые ягодицы юной девушки.)
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Божественный наставник, разве вы
откажетесь от подобного предложения? Разве не соблазняет вас этот
восхитительный зад?
Смотрите, как он зияет, как он подмигивает вам!
ДОЛЬМАНСЕ. - Прошу прощения, прекрасная Эжени, но я не
возьму на себя труд погасить пламя, которое я разжёг, если вы и впрямь того
желаете. Милое дитя, в моих глазах вы обладаете огромным недостатком, ибо вы
женщина. Я был настолько заботлив по отношению к вам, что пренебрёг этим во имя
того, чтобы отведать плодов вашей девственности. Хочу надеяться, что Ваше
доброе мнение обо мне не изменится из-за того, что я останавливаюсь на сём: за
это дело возьмётся шевалье. Его сестра, оснащённая этим искусственным хуем,
нанесёт жопе брата устрашающие удары, подставляя свой восхитительный зад
Огюстэну, который выжопит её и которого я буду ебать в то же время. Я не хочу
скрывать, что прекрасная жопа этого парня подаёт мне знаки уже целый час, и я
хочу непременно расплатиться с ним за то, что он делал со мной.
ЭЖЕНИ. - Я соглашаюсь с этой поправкой. Но, по правде
говоря, откровенность вашего признания не компенсирует его неделикатность.
ДОЛЬМАНСЕ. - Тысячу извинений, мадемуазель. Но мы, бугры,
придаём большое значение честности и точности следования нашим принципам.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Однако, люди, имеющие обыкновение,
подобно вам, брать только сзади, не пользуются репутацией честных.
ДОЛЬМАНСЕ. - Да, в нас есть немножко предательства и
немножко лживости.
Но, мадам, я ведь вам продемонстрировал, что эти качества
необходимы человеку в обществе. Мы обречены жить среди людей, которые всеми
силами стараются утаить от нас свои пороки и выставить напоказ фальшивые
добродетели, которые они в глубине души презирают, и поэтому нам было бы весьма
опасно быть только откровенными, так как они, очевидно, этим бы пользовались и
с лёгкостью нас надували. Необходимость притворства и лицемерия завещана нам
обществом - уж давайте признаем этот факт. Уделите мне мгновение, мадам, чтобы
я мог привести вам один пример: нет в мире, бесспорно, человека более
растленного, чем я. Так вот, все мои знакомые обманываются во мне спросите их,
что они обо мне думают - все скажут, что я честный человек, тогда как нет ни
одного преступления, которое не приносило бы мне самые изысканные наслаждения.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - О! Но вы ведь не пытаетесь убедить меня,
будто вы совершали жестокости.
ДОЛЬМАНСЕ. - Жестокости... и вправду, мадам, мне случалось
творить ужасные вещи.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Фи, вы - как человек, который сказал
исповеднику:
Бесполезно вдаваться в детали, но можете быть уверены, что
за исключением убийства и воровства, я совершил всё.
ДОЛЬМАНСЕ. - Да, мадам, я сказал бы то же самое, но опуская
исключения.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Как! распутник, вы осмелились...
ДОЛЬМАНСЕ. - На всё, мадам, на всё. Разве с моим темпераментом
и принципами можно в чем-либо себе отказать?
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Ах! Давайте ебаться! Ебаться!.. Я больше
не могу слышать этих слов, мы ещё поговорим об этом. Попридержите свои
признания, Дольмансе. Внимать им надо только на свежую голову. А когда у вас
эрекция, правдивость исчезает из ваших речей, вы говорите о каких-то ужасах,
что является лишь правдоподобными фантазиями возбуждённого воображения. (Все
встают в соответствующие позы.)
ДОЛЬМАНСЕ. - Одну минутку, шевалье, одну минутку, я сам
введу его, но для начала - и я хочу попросить прощения за это у прекрасной
Эжени - она должна позволить мне высечь её, чтобы привести её в нужное
состояние. (Он хлещет её.)
ЭЖЕНИ. - Бесполезное занятие, я уверяю вас... Признайтесь,
Дольмансе, что оно удовлетворяет вашу похоть, но прошу вас, не притворяйтесь,
будто вы стараетесь для меня.
ДОЛЬМАНСЕ, продолжая весело сечь. - О, скоро вы заговорите
иначе!.. Вы ещё не вошли во вкус... Но погоди, сучка, я вас выпорю как следует!
ЭЖЕНИ. - О Боже! Как он загорелся... И мои ягодицы горят!..
Мне больно...
правда!
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Я отомщу за тебя, моя милая. Он получит
сполна. (Она берёт хлыст и хлещет им Дольмансе.)
ДОЛЬМАНСЕ. - Благодарю от всего сердца. Прошу только одной
милости у Эжени: согласиться, чтобы я её хлестал так же сильно, как сам желаю
быть высеченным - заметьте, что я легко остаюсь в пределах законов Природы. Но
постойте, давайте примем нужные позы: пусть Эжени залезет вам на спину, мадам,
и обнимет вас за шею, как дети, которых матери носят на спине. Таким образом,
передо мной окажутся две жопы, и я буду их сечь вместе. Шевалье и Огюстэн будут
трудиться надо мной и сечь мои ягодицы... Да, именно так...
Всё как надо... Какое наслажденье!
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Не жалейте эту негодницу, заклинаю вас.
Раз уж я не прошу у вас пощады, хочу, чтобы и вы никого не щадили.
ЭЖЕНИ. - Ой!ой! Мне кажется, у меня течёт кровь!
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Она украсит наши ягодицы, придавая им
цвет... Смелее, мой ангел, смелее помни, что через боль мы приходим к
наслаждению.
ЭЖЕНИ. - Я больше не могу!
ДОЛЬМАНСЕ, на мгновение останавливается, любуясь своей
работой, и потом хлещет снова. - Ещё пятьдесят, Эжени, пятьдесят по любой
ягодице и всё. О!
Суки! С каким наслаждением вы теперь будете ебаться!
(Композиция распадается.)
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ, (рассматривая ягодицы Эжени.) - Бедняжка,
её зад весь в крови! Бестия, какое наслаждение ты получаешь, целуя следы своей
жестокости!
ДОЛЬМАНСЕ, (дроча себя.) - Да, я этого не скрываю, и моё
наслаждение было бы куда жарче, если бы раны были более глубокими.
ЭЖЕНИ. - Вы настоящее чудовище!
ДОЛЬМАНСЕ. - Да, действительно.
ШЕВАЛЬЕ. - Он хотя бы честно признаётся.
ДОЛЬМАНСЕ. - Ну-ка, поеби её в жопу, шевалье.
ШЕВАЛЬЕ. - Держи её, и я окажусь в ней в три толчка.
ЭЖЕНИ. - О господи! Он у вас толще, чем у Дольмансе...
Шевалье, вы меня разрываете!.. Медленнее, умоляю вас!..
ШЕВАЛЬЕ. - Это невозможно, мой ангел. Я должен достичь
цели... Поймите, на меня смотрит мой наставник, и я должен позаботиться как о
его репутации, так и о своей.
ДОЛЬМАНСЕ. - Весь там... Обожаю созерцать как волосы хуя
трутся о края ануса... Давайте, мадам, выебите своего брата в жопу... А вот хуй
Огюстэна, готовый восхитительно в вас войти, а уж я, клянусь, не пощажу вашего
ёбаря...
