Если же, напротив, добродетельного человека оклеветали, то
пусть его это не тревожит, ему нужно лишь полностью раскрыться, и яд клеветы
вскоре поразит самого клеветника. Для нравственного человека клевета является
лишь испытанием его чистоты, после которого его добродетель станет блистать,
как никогда прежде. Кроме того, его личные неприятности послужат
республиканским добродетелям и умножат их, ибо этот достойный и чуткий человек,
уязвлённый несправедливостью по отношению к нему, посвятит себя дальнейшему
развитию добродетели он захочет победить клевету, от которой, как ему казалось,
он был защищён, и его благородные поступки станут ещё более энергичными. Таким
образом, в первом случае клеветник достигает благоприятных результатов при
помощи преувеличения зла в некоем опасном объекте его нападок, а во втором
случае результат оказывается совершенно замечательным, поскольку добродетель
вынуждают проявить себя в полной мере.
А теперь позвольте узнать, с какой стати бояться клеветника,
особенно в государстве, где так важно выводить злодеев на чистую воду и
увеличивать могущество добропорядочных граждан? Посему давайте всячески
воздерживаться от заявлений, порочащих клевету мы будем рассматривать её, с
одной стороны, как фонарь, а с другой стороны, как стимулятор - в обоих случаях
нечто весьма полезное. Законодатель, чьи идеи должны быть столь же значительны,
как и труды, которым он себя посвятил, не должен заботиться результатами этого
преступления, которое совершается только против отдельного человека.
Законодатель должен рассматривать эффект, производимый
клеветой, широко, всеобъемлюще, и тогда я поручусь, что он не найдёт в ней
ничего, достойного наказания. Пусть он попробует найти хотя бы тень
справедливости или намёк на неё в законе, который бы наказывал за клевету. Но
если, наоборот, он будет поощрять и вознаграждать за клевету, законодатель
предстанет человеком необыкновенно цельным и справедливым.
Воровство является вторым нравственным проступком, который
мы хотели рассмотреть.
Если мы взглянем на историю древних времён, то мы увидим,
что воровство поощрялось и, более того, вознаграждалось во всех республиках
Греции.
Спарта и Лакедемон открыто покровительствовали ему другие
народы рассматривали воровство как воинскую доблесть. Несомненно, что оно
питает храбрость, силу, ловкость, такт - словом, все добродетели, необходимые
республике, а значит - и нам самим. Скажите мне без предвзятости: разве
воровство, суть которого - стремление распределить богатство поровну, следует
клеймить позором, особенно в настоящее время, когда наше правительство
стремится к установлению равенства? Совершенно определённо, что нет: воровство
способствует равенству и, что более важно, делает более трудным сохранение
имущества. Когда-то существовал народ, который наказывал не вора, а того, кто
позволял себя обворовать, дабы научить его беречь своё добро. Это приводит нас
к более широким обобщениям.
Упаси бог, чтобы я критиковал клятву уважать собственность,
которую недавно дал Народ. Но позволите ли вы мне сделать несколько замечаний
по поводу несправедливости этой клятвы? Что же лежит в основе клятвы, данной
всем нашим народом? Не желание ли сохранять абсолютное равенство между
гражданами, быть равными перед законом, который охраняет собственность каждого?
А теперь я вас спрашиваю, является ли этот закон поистине справедливым, если он
предписывает тому, кто ничего не имеет, почитать того, кто имеет всё? Каковы
составные части общественного договора? Разве он не заключается в том, чтобы
пожертвовать долей своей свободы и богатства во имя поддержания и сохранения
того и другого?
На этом фундаменте зиждутся все законы они дают основания
для наказания того, кто злоупотребляет своей свободой. Они также дают право
накладывать определённые условия, в силу которых гражданин не может
протестовать, когда от него требуют их выполнения, ибо он понимает, что та
часть, которую он отдаёт, станет гарантией сохранения его остального имущества.
Но опять же, по какому праву тот, кто ничего не имеет, должен быть связан
соглашением, которое защищает того, у кого есть всё? Если вы творите
справедливость, защищая с помощью клятвы собственность богача, разве вы не
допускаете несправедливость, требуя эту же клятву у того, кто ничем не владеет?
Что за польза ему, если он поклянётся? И как вы можете ожидать, что он даст
клятву, которая выгодна лишь тому, кто, благодаря своему богатству, настолько
отличается от него? Уж точно, нет ничего более несправедливого. Клятва должна
возыметь эффект, равный для каждого, кто её даёт, ибо невозможно обязать
выполнять клятву того, кто в ней незаинтересован, потому что это уже не будет
договором между свободными людьми, он превратится в оружие сильного против
слабого, которому ничего не останется, как без конца бунтовать.
Такова ситуация, создавшаяся в результате клятвы уважать
собственность, клятвы, дать которую недавно потребовало государство от каждого
гражданина. Но с её помощью богатый лишь поработит бедного, только богатому
выгодна эта сделка, которую бедняк так опрометчиво заключает, не видя, что с помощью
вытянутой из него клятвы, которую он дал по простоте душевной, он обязывается
делать то, что по отношению к нему никто делать не будет.
Таким образом, убедившись в этом варварском неравенстве, не
усиливайте несправедливость, наказывая человека неимущего за то, что он
осмелился стянуть что-то у человека имущего, ибо ваша несправедливая клятва
дала ему на это больше прав, чем когда бы то ни было. Вынуждая его нарушить
клятву, заставив его дать бессмысленное обещание, вы оправдываете все
злодеяния, к которым его подтолкнёт это клятвопреступление. Не вам наказывать
за то, причиной чего вы сами являетесь. Я не стану более распространяться на
эту тему, поскольку вы уже почувствовали, какой ужасной жестокостью является
наказание воров. Возьмите за образец мудрый закон народа, о котором я недавно
упомянул: наказывайте беззаботного человека, который позволяет себя обокрасть,
но не устанавливайте никаких наказаний за воровство. Имейте в виду, что ваша
клятва понуждает его на этот поступок, и что тот, кто совершает воровство, лишь
гармонично вписывается в один из самых священных законов Природы - заботиться о
самосохранении за чей угодно счёт.
Правонарушения, которые мы исследуем во второй категории
человеческих обязанностей по отношению к ближним, включают в себя действия,
связанные с развратом. Совершенно несовместимыми с нормами поведения являются
проституция, кровосмешение, изнасилование и содомия. Мы, конечно, не должны
сомневаться ни минуты, что все так называемые преступления безнравственности, к
которым относятся и только что упомянутые, являются совершенно невинными при
правительстве, имеющем единственную цель:
сохранить любой ценой основы, обеспечивающие существование
государства - в ней заключена уникальная нравственность республиканского
правительства. Что ж, если на республику постоянно посягают тираны, окружающие
её, то трудно себе представить, чтобы меры по её защите были нравственными, ибо
республика может выжить только с помощью войн, но нет ничего более
безнравственного, чем война. Позвольте же спросить: как в государстве,
безнравственном в своих средствах, можно ожидать, чтобы его граждане были
нравственными? Я скажу больше: очень хорошо, что они такие. Греческие
законодатели прекрасно понимали исключительную необходимость развращения
сограждан для того, чтобы их моральное разложение вступало в конфликт с
правящей элитой и её нравственными ценностями. Это приводило к мятежам, которые
всегда незаменимы для системы правления, обеспечивающей полное счастье,
которая, подобно республиканскому правлению, возбуждала ненависть и зависть у
всех соседних народов. Мятежность, думали эти мудрые законодатели, вовсе не
является состоянием, имеющим отношение к нравственности, однако она должна быть
состоянием, в котором постоянно пребывает республика.
