Следовательно, было бы столь же бессмысленно, сколь и опасно
требовать нравственного поведения от тех, кто призван обеспечивать постоянное
моральное разложение существующего порядка. Ведь состояние нравственного
человека - это состояние миролюбия и спокойствия, а состояние безнравственного
человека - это состояние постоянного беспокойства, которое толкает его к
неизбежной мятежности и отождествляет его с ней, и республиканец должен
поддерживать мятежность в правительстве, будучи его членом.
Теперь мы можем приступить к детальному рассмотрению и
начать анализировать стыд, малодушный порыв, противоречащий нечистым страстям.
Если бы в намерения Природы входило создать человека
стыдливым, она бы не сделала так, чтобы он рождался голым. Многие народы, менее
нас испорченные цивилизацией, обходятся без одежды, не испытывая ни малейшего
стыда. Нет никакого сомнения, что обычай прикрываться одеждой возник из-за
суровости климата и женского кокетства. Женщины предпочитают провоцировать
желание и пользоваться его плодами, чем потерять власть над желанием, которое
будет удовлетворено без их участия. Кроме того, они сообразили, что раз Природа
создала их не без недостатков, то, скрывая их за украшениями, они смогут
соблазнять с большей отдачей. Таким образом, стыд - вовсе не добродетель, но
лишь один из первых результатов морального разложения и один из основных
приёмов женской хитрости.
Ликург и Солон, убеждённые, что результатом бесстыдства
явится аморальность граждан, столь необходимая для механизма республиканского
правительства, обязали девушек являться в театр голыми.
[17]
Рим подражал
Греции: на праздниках Флоры танцевали обнажёнными так же праздновалось
большинство языческих мистерий у некоторых народов нагота даже считалась
добродетелью.
Так что, в любом случае, сластолюбивые помыслы порождают
бесстыдство, и то, что из них проистекает, образует так называемую
преступность, о которой мы сейчас ведём речь. Одним из разительных следствий
преступности является проституция.
Теперь, когда мы выкарабкались из сонма предрассудков,
державших нас в плену, и приблизились к Природе, уничтожив значительное
количество суеверий, будем же внимать только её голосу. Мы глубоко убеждены,
что преступлением являлось бы лишь сопротивление желаниям, которые нам внушает
Природа, а вовсе не следование им. Мы уверены, что похоть, являясь следствием
этих желаний, не может быть подавлена или запрещена юридически, а наоборот,
должны быть созданы условия для её беспрепятственного удовлетворения. Посему мы
должны навести порядок в этой области и обеспечить необходимую безопасность,
чтобы гражданин, оказавшись вблизи объектов его похоти, мог безмятежно
предаться любой своей страсти, ибо нет иного момента в жизни человека, когда
полная свобода становится для него столь важна. Для этой цели в каждом городе,
в различных местах, будут построены специальные дома, чистые, просторные,
соответственно меблированные и во всех смыслах безопасные. Там представители
обоих полов, всех возрастов, любые существа будут предоставлены в распоряжение
развратников, которые будут приходить туда развлекаться. Строжайшее повиновение
участников будет главным правилом, и за малейший отказ или сопротивление
последует жестокое наказание со стороны пострадавшего. Я должен это объяснить
подробнее и сопоставить с республиканскими нравами. Я обещал, что буду
пользоваться теми же аргументами с начала до конца, и я сдержу своё слово.
Как я только что сказал, ни одна страсть не нуждается в
такой необъятной свободе проявления, как эта. Не вызывает сомнений также, что
ни одна страсть не является столь деспотичной, поскольку человек любит
повелевать, хочет повиновения, стремится окружать себя рабами, обязанными его
удовлетворять.
Всякий раз, когда человека лишают тайных способов проявления
своего глубоко сокрытого природного деспотизма, он начинает искать иные пути и
обрушит его на окружающие предметы, а это будет создавать препоны
государственной власти. Если же вы хотите избежать этой опасности, позвольте
свободно парить тираническим желаниям, без конца терзающим человека помимо его
воли. Тогда, удовлетворённый открывшейся возможностью управлять как своим
небольшим владением посреди султанского гарема, так и его юными обитателями,
чьё повиновение обеспечивается государственными попечителями и личными
деньгами, человек выйдет довольным, испытывая лишь добрые чувства к
правительству, которое любезно предоставило ему все средства для удовлетворения
похоти.
И наоборот, если вы поступите иным образом и между
гражданином и объектами всеобщей похоти воздвигнете смехотворные препятствия,
что в давние времена были изобретены правительственной тиранией и развратным
воображением наших сарданапалов
[18]
- сделайте это, и гражданин вскоре
озлобится на власть и воспылает ревностью к деспотизму, ему недоступному,
сбросит надетое на него ярмо и, измученный вашими методами правления, заменит
их на новые, как это недавно произошло.
Обратите внимание, как греческие законодатели, проникнутые
этими идеями, относились к разврату в Лакедемоне, в Афинах: вместо того, чтобы
запрещать, они окунали гражданина в разврат ни один из видов сладострастия не
был запрещён, и Сократ - по словам оракула самый мудрый из философов земли -
спокойно переходя из объятий Аспазии в объятия Алкивиада, не переставал от
этого считаться славой Греции. Я хочу продвинуться дальше, и как бы мои идеи ни
противоречили современным нравам, моей целью является доказать, что нам следует
поторопиться изменить эти нравы, если мы желаем сохранить установленное
правительство. Я постараюсь убедить вас в том, что проституция женщин,
именуемых благородными, не более опасна, чем проституция мужчин, и что мы
должны не только ассоциировать женщин с развратом, царящим в описанных мною
домах, но что мы должны строить для них специальные дома, где их причуды и желания,
побуждаемые темпераментом, столь же пламенным, как наш, но в своём особом роде,
тоже могли бы удовлетворяться с представителями обоих полов.
Прежде всего, что даёт вам право утверждать, что женщина
должна быть освобождена от слепого повиновения мужским капризам, предписанного
Природой? И затем, по какому праву вы обрекаете её на воздержание, невозможное
вследствие её физического строения и абсолютно бесполезное для её чести?
