Чтобы продлить сие чарующее зрелище такого обилия красоты,
не соблаговолите ли, мадам, обнять Эжени, и представить моему взору эти
прелестные жопы, кои я так обожаю!
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Извольте! Вот!.. Вы удовлетворены? (Они
переплетаются телами так, что обе жопы оказываются перед лицом Дольмансе.)
ДОЛЬМАНСЕ. - Лучше не придумаешь: именно то, что я хотел. А
теперь распалите эти роскошные жопы огнём похоти пусть они ритмично поднимаются
и опускаются пусть они повинуются возбуждению, в то время как наслаждение будет
их влечь к движению... О, прекрасно, прекрасно, это восхитительно!...
ЭЖЕНИ. - Ах, душенька, какие удовольствия ты мне
доставляешь!.. А как называется то, что ты сейчас делаешь?
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Дрочить, моя крошка... доставлять себе
наслаждение.
Постой-ка, давай изменим позу. Посмотри внимательно на мою
пизду... так называется храм Венеры. Тщательно исследуй пещерку, которую
закрывает твоя рука: я приоткрою её. Вот это возвышение, что ты видишь над ней,
называется лобок он украшается волосами обычно лет в четырнадцать-пятнадцать,
когда у девушки начинаются менструации. А здесь, чуть выше, штучка в форме
язычка - она называется клитор. В нём сосредоточена вся сила женских чувств.
Это и есть моя сердцевина.. Стоит меня здесь пощекотать, как я впадаю в
беспамятство от наслаждения... Ну-ка, попробуй... Ах, сладкая сучка! Как хорошо
ты это делаешь!
Можно подумать, что всю жизнь ты только этим и занималась!..
Довольно!..
Хватит!.. Нет, говорю тебе: я не хочу терять голову!.. Ах!
Помогите, Дольмансе!
Волшебные пальчики этого прелестного ребёнка сводят меня с
ума!
ДОЛЬМАНСЕ. - Быть может, вам будет под силу охладить ваши
фантазии, варьируя их - подрочите её сами. Сдерживайте себя, пусть она сама
потеряет голову... Да, вот так, в этой позе, тогда её прелестная жопа находится
в моих руках я буду её слегка дрочить пальцем... Расслабьтесь, Эжени, откройте
все ваши чувства наслаждению. Пусть оно будет единственной целью, единственным
божеством вашей жизни именно этому божеству обязана всё принести в жертву
девушка, и ничто в её глазах не должно быть столь свято, как наслаждение.
ЭЖЕНИ. - Ничто в этом мире не может быть восхитительнее, я
действительно это чувствую... Я вне себя... Я больше не знаю, ни что говорю, ни
что я делаю...
Какое опьянение охватывает всё моё существо!
ДОЛЬМАНСЕ. - Как кончает маленькая шельма!.. Её анус
сжимается так, что чуть не отхватил мне палец... Как чудно было бы выжопить её
в этот момент! (Он встаёт и тычет хуем в жопу девушки.)
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Немножко терпения! Нашим единственным
занятием должно быть воспитание этой милой девушки!.. Так сладостно её
просвещать!
ДОЛЬМАНСЕ. - Ну, ладно! Вы видите, Эжени, как после более
или менее длительной дрочки, семенные железы набухают, увеличиваются и,
наконец, выделяют жидкость, что повергает женщину в восторг необычайной силы.
Это называется спустить. Когда ваша подруга пожелает, я покажу вам, но в более
энергичной и властной форме, как эта процедура происходит у мужчины.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Погоди, Эжени, сейчас я научу тебя
новому способу погружения женщины наслаждение. Раздвинь ляжки.... Дольмансе,
видите как я её располагаю - вся её жопа в вашем распоряжении! Обсасывайте её
пока мой язык вылизывает её пизду и давайте посмотрим, сможем ли мы заставить
её кончить три или четыре раза. Твой лобок очарователен, Эжени. Как же мне
нравится целовать эту плоть, покрытую пушком!.. Я теперь рассмотрела твой
клитор он ещё не полностью сформировался, однако исключительно чувствителен...
Как ты дрожишь и извиваешься!.. Дай-ка мне раздвинуть...
Ах!
Ты и впрямь девственница!.. Опиши, что ты чувствуешь, когда
наши языки проникают одновременно в два твоих отверстия. (И они это делают.)
ЭЖЕНИ. - Ах! Моя дорогая, как это меня пронимает, эти
ощущения невозможно описать! Мне было бы трудно сказать, какой из двух языков
глубже погружает меня в исступленье.
ДОЛЬМАНСЕ. - В этой позе, мадам, мой хуй находится рядом с
вами.
Соблаговолите подрочить его, прошу вас, пока я сосу эту
великолепную жопу.
Вонзайте глубже свой язык, мадам, не ограничивайтесь
сосанием клитора.
Постарайтесь проникнуть вашим похотливым языком внутрь матки
- это лучший способ ускорить извержение её соков.
ЭЖЕНИ, напрягаясь. - Я больше не могу это выдержать! О, я
умираю! Не покидайте меня, милые друзья, я сейчас упаду в обморок. (Она кончает
промеж её двух наставников.)
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Ну, моя крошка, как тебе понравилось
наслаждение, которое мы тебе доставили?
ЭЖЕНИ. - Я как мёртвая, совершенно измождена... Но,
пожалуйста, объясните мне значение слов, которые вы произносили, а я не
понимала. Прежде всего, что такое матка?
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Это вроде сосуда, напоминающего бутылку,
которая своим горлышком охватывает мужской член. В неё попадает ебальный сок,
выделяемый женскими железами и сперма - следствие эякуляции у мужчины, которую
мы тебе продемонстрируем. От смеси этих двух жидкостей возникает зародыш, из
которого получается то мальчик, то девочка.
ЭЖЕНИ. - А, я понимаю! Это определение объясняет мне
одновременно, что такое ебальный сок до сих пор мне было это не вполне понятно.
Но разве слияние семян необходимо для образования зародыша?
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Разумеется, хотя доказано, что зародыш
обязан своим существованием только мужской сперме, однако, сама по себе, не
будучи смешана с женским семенем, она была бы ничем. То семя, которое мы,
женщины, выделяем, несёт лишь вспомогательную функцию, оно не создаёт, а лишь
помогает созданию, не являясь его причиной. И действительно, некоторые современные
натуралисты утверждают, что оно бесполезно отсюда моралисты, которые всегда
находятся под влиянием научных открытий, решили, и это заключение весьма
правдоподобно, что в таком случае дитя, рождённое от крови отца, обязано
испытывать нежные чувства только к нему. В этом утверждении есть некоторая
привлекательность, и, даже будучи женщиной, я бы не намеревалась его
оспаривать.
ЭЖЕНИ. - В моём сердце я нахожу подтверждение твоей правоты,
моя дорогая: я безумно люблю отца, но испытываю отвращение к своей матери.
ДОЛЬМАНСЕ. - В этом предпочтении нет ничего удивительного я
всегда думал точно так же. Я до сих пор горюю о смерти отца, а когда умерла
мать, огненная радость охватила меня... Я презирал её. Не пугайтесь этих
чувств, Эжени, и укрепитесь в них, они вполне естественны. В нас течёт кровь
только наших отцов, и мы абсолютно ничем не обязаны нашим матерям. Разве, более
того, они не просто согласились принять участие в акте, которого отец, в
противоположность им, добивался? Он желал нашего рождения, тогда как мать
просто уступила. Какая великая разница в чувствах!
