— Так кьерды… — начал говорить Дан.
— Не оборачивайся, — предупредил Чаргос. — Они следят за нами с того самого момента, как мы спустились в каньон. Пусть думают, что мы их не видим.
Перейти через речушку, бегущую от водопада, не составило труда. Сухого валежника под деррским берегом оказалось предостаточно. Вскоре костер запылал, и каньон без остатка поглотил маленькое облачко аромата душистого ктара. Даже измученные горлинки, получив по порции семян, радостно защебетали в корзинках. Райба сбросила одежду, оставшись в нижней рубашке до колен, и Дану стоило немалых усилий, чтобы не смотреть на нее не отрываясь. Уже в сумерках, когда костер почти прогорел, Чаргос соорудил из тростника три чучела, накрыл их одеялами, а затем вновь бросил на угли добрую порцию дров.
— До утра будет пылать! — уверил он друзей, скрывшихся в тени обрыва. — Трое путников мирно спят. И утром мирно спят. И в полдень все еще мирно спят. Не знаю, когда кьерды распознают хитрость, но мы уже будем далеко.
— Одеяла жалко, — вздохнула Райба.
— Не самая дорогая плата за достижение цели. — Чаргос весело махнул рукой. — Лошадей было жальче.
— И как же мы полезем наверх? — поднял голову Дан. — Иногда задача кажется трудной: так вот эта мне кажется вовсе не разрешимой.
— К счастью, об этом уже давно задумались древние золотоискатели, — улыбнулся в темноте Чаргос. — А помогли им плежские банги, от которых, кроме твоей удивительной кольчуги, Райба, почти ничего не осталось. Но кое-что все-таки есть. Идемте.
Валли поправил на плечах корзинку с горлинками и двинулся к обрыву. Если бы не шум воды, треск кустов под его ногами был бы слышен за многие ли. Затем последовали заросли колючки, каменные осыпи. Дан уже окончательно уверился, что им придется карабкаться по скалам, когда Чаргос остановился, раздвинул последние заросли и буквально растворился.
— Чаргос! — недоуменно позвала Райба.
— Не медлите, — послышался глухой голос. — За речным можжевельником дыра. Лезьте в нее.
Дан подхватил упругие ветви, шагнул вперед, согнулся и нырнул в непроглядную темень. Раздался щелчок огнива, и в руках Чаргоса затеплился огонек.
— Все как всегда, — довольно заявил валли. — Даже лампа на месте и заправлена маслом. Вот такое постоянство мне нравится больше всего. Смотри-ка, плежский кузнец!
Перед путниками стояла объемистая железная корзина. Поблескивающая тонкая цепь свешивалась из темноты и, обхватив петлю, образованную сплетением четырех стоек корзины, вновь исчезала во мраке. Еще несколько цепей болтались рядом, касаясь дна пещеры и сворачиваясь на нем кольцами.
— Заходите, — предложил Чаргос и первым перебрался через металлический борт странного устройства. — Давайте-давайте!
— Мы в колодце! — понял Дан. — Но кто будет нас поднимать? Я не вижу ворота! Или кто-то ждет наверху?
— Помощников здесь вовсе не требуется, — поморщился Чаргос. — Эх, не кузнец я! Ладно, поднимемся, сам увидишь. Тебе это пригодится. А пока смотри. Райба, держи лампу. Сейчас найдем, какой из концов…
Чаргос протянул руку, подергал за свисающие цепи, выбрал одну из них и вдруг с силой потянул вниз. Вверху что-то заскрипело, черные звенья мягко заскользили вниз — и корзина поднялась на локоть! Еще одно такое же движение — и еще один локоть пустоты образовался под ее днищем. Никогда еще Дан не горел таким желанием увидеть, как же устроен этот удивительный механизм! Он оттеснил Чаргоса и принялся сам тянуть и тянуть на себя цепь. К сожалению, чудесное устройство все еще оставалось где-то в сумраке над головой, когда, порядком взмокнув, Дан почувствовал на лице и плечах ветерок деррского леса. Тут же зазвенела мошкара, привлеченная огоньком лампы. Пытаясь рассмотреть секрет древних кузнецов, Дан вылез из корзины, спрыгнул на подстилку из хвои, уставился в звездное небо, на фоне которого причудливая скала соединялась с высоченными эрнами, как вдруг почувствовал укол в спину.
— Не шевелитесь, чужеземцы, которым столь много известно о древних секретах дерри, — послышался строгий голос. — Вы под прицелом двух дюжин лучников. Вылезайте из корзины с поднятыми руками. Лампу можете не тушить.
Дан медленно обернулся, вздрогнул, увидев блеснувшее острие огромной секиры и тут же обрадовался. Звездный свет отразился и на кирасе с изображением оленя.
— Олень в лесах дерри! — почти выкрикнул Дан.
— Ага, как же! — раздался из темноты до удивления знакомый голос. — Да этому паролю уже, считай, шестой месяц пошел. Его уже поменяли три дюжины раз!
— Швар? — замирая, спросил Дан.
— Неужели маленький плежский лучник? — раздался удивленный голос, и, оттолкнув рослого латника, из темноты выступил коротышка Швар. — Дан?! Демон тебя задери, это же мой приятель! Как же я рад тебя видеть! Ну дай же… дай же я помну твои юные кости!..
Глава 8
ЛИДД
Нечаянный отдых не позволил наемникам расслабиться и на мгновение. Видно, та битва, которая началась ночью на поле, где уже пылали останки живых, ставших мертвыми, и мертвых, двигающихся как живые, предназначалась не «отребью». Или же «отребье» сберегалось для более грязных дел. В глазах дарджинцев, что оставались на трех ближних рубежах, сквозил ужас, смешанный с ненавистью. Назначенные к смерти уходили невредимыми, оставляя смерть им. Варм или, точнее говоря, четыре дюжины Сабла отступали последними. Баюл устроился на повозке возле закопченного котла, не без сожаления помахав рукой дымящейся каше на вытоптанной траве.
Сабл умчался вперед, оставив старшим Свача. Анг отправил свою дюжину первой, а сам двинулся рядом с Чирки, поминая недобрым словом и войну, и дорогу, и голые холмы, и падальщиков, и стуксов, которых уже, кажется, порубили всех, а с Копийных гор они все лезут и лезут.
— Чего ж тогда воевать нанимался, если все тебе плохо? — не выдержал Саш, который держался последним.
— А что еще делать воину? — хмуро бросил Свач. — Больше ничего не умею. Когда радды на авглов стали наседать, воевал за авглов. Когда дюжину лет назад имперские легионы на раддов ходили, за раддов воевал. Когда васты сдуру полезли на стену Кадиша, и там порубился. За сваров. А вот тут промашку дал.
— Что же? За раддов надо было вставать? — не понял Саш. — Отступать не нравится?
— Чего б ты понимал! — Свач с досадой подбросил секиру на плече. — Уж не знаю, где ты так навострился с мечом кувыркаться, только вижу, что пришел ты сюда, парень, за легкой монетой. Понравилась ли тебе, нет ли пробежка от ворот Маонд до позиций, но сам видишь, о легкой монете речь не идет. Только не в том дело. Ни та сторона, ни эта мне не по нутру. За раддов я зарекся воевать, еще когда с имперцами рубился. Во-первых, король у них словно болен на голову. Я все понять не мог, он удачи военной ищет или как бы кровищи побольше выпустить. Неважно, своей или чужой, а лишь бы побольше! Старый король, я сам видел, любил после боя по трупам походить, руки да щеки в крови вымазать да посмеяться. До колик закатывался! Мороз по коже! Слух идет, что теперь Эрдвизом сын его прозывается, да только привычки у него один в один как у старого короля. Нет, мне не по нутру такой правитель. Во-вторых, сной пить даже раддов заставляют, а наемных так поголовно! Раз выльешь незаметно, второй, а в третий вармик тебя за шиворот возьмет, ты и проглотишь. Потом голова гудит, колотит всего, так и тянет второй раз приложиться! Да еще сиди и вспоминай, кого ты порешил в таком состоянии! С другой стороны, и в «отребье» служить тоже удовольствие невелико. Оно конечно, за те недели, что здесь новичков под мечи мертвяков погоняли, остались самые крепкие. Да вот только зачем та крепость нужна? У Бангорда есть серые воины — я видел, как рубятся. Полварма таких умельцев все наше «отребье» вместе с тобой, шустрый, и Манком как нечего делать повыкосят! Зачем мы им сдались, скажи?
