– Второе пожелание, – оборвал размышления Лораны директор.
Его лицо чуть дрогнуло, и Лорри показалось, что она все же не зря затеяла встречу. Директора было от всей души жаль. Сейчас, когда угасло его обаяние и утратило силу предложение стать женой, не трогать вещи в кабинете и учить нелепое длиннющее имя… Сейчас он казался другим. Усталым, несчастным и каким-то серым. До боли никому не нужным и ни в ком, так ему казалось, не нуждающимся. Замкнутым в своем одиночестве, в нелепых предрассудках. И оттого чудовищно и, может статься, непоправимо несчастным. Готовым загнать в холодный подвал своей нелепой памяти и этот день со всем хорошим и живым, что есть в нем. И опустить крышку…
– Второе пожелание, – согласилась Лорри. – Я читала у тебя в дневнике… ты хотел поговорить с львицей, но не стал этого делать. Потому что у нее другая жизнь и другая семья, так ты написал. А на самом деле, как мне кажется, ты боялся потерять самоконтроль. Ты всегда такой корректный… тебе слушать меня тяжело, вот и устраиваешь этот, как же его, ё-о-о… – Лорри решительно почесала макушку. – Регламент! Хотя времени у тебя сегодня полно. Ладно, не кривись, щас отвалю… Вот моя просьба, директор. Если захочешь поговорить, ты уж говори. Я же не стена, старые слои краски на которой накрепко замазаны и потому исчезли. Я все помню. И как читала твои дневники, и как ты мне цветы дарил, и как мы на Хьёртт смотрели. Видишь ли, я так устроена: хорошее помню, плохое забываю… Иначе не выжила бы. Или бы стала звериком похлеще любого гролла. Так что не пропадай, директор, а если пропадешь, мы с Риком тебя сами найдем и допросим. Вот… Больше у меня условий нет. Давай провожу до шлюза. Игра начинается.
Ялитэ блеснул темными глазами. Решительно качнул головой и отвернулся от пустыни:
– Я не стану играть.
– Ё-о-о, не дури! – Лорри поймала его руку. – Идем. Ну порвешь пару мячей, обещаю – не выгонят. Это всего лишь игра, но без тебя рыжему не победить. Пошли. Может, он вырастет и станет твоим любимым учеником. У него глаза умные.
– Чушь! Дикая глупость! Прекрати это, мой статус, в конце концов…
Лорана, само собой, не слушала. Упрямо тащила за руку к шлюзу. Потом помогала надеть маску. Осторожно прикрыла дверь и помахала рукой. Усмехнулась. Директор пошел-таки в сторону детей, пожимая плечами и подчеркивая вынужденность своих действий. Хотя ему было интересно, в этом Лорри не сомневалась. Несколько минут она наблюдала, как два вожака – волвек и человек – дружно объясняют правила, указывая на свои команды. Как рыжий волвек упрямо обнимает за плечи нового члена стаи и смотрит ему в глаза, пытаясь настроиться на общность. Морщится, моргает – но постепенно добивается своего.
Наконец директор неуверенно кивнул и занял место в начальной расстановке игроков. Вожаки подали сигнал – и волна пыли накрыла мешанину бегущих, прыгающих, падающих. Лорри улыбнулась, старательно формируя доброе пожелание, и неторопливо пошла прочь, через парк, к мобилю. После встречи с Ялитэ стало легче на душе, но тяжесть полностью не прошла. Как будто теперь она, Лорана, странным образом отвечает за директора, оказавшегося совсем не «круто упакованным мужиком», как она примитивно твердила себе, всхлипывая над дневником. На фоне стаи, полагала с недавних пор Лорри, любая упаковка вкупе с крутостью мало чего стоят и бледно выглядят. А кто этого не способен оценить – тому на Хьёртте и делать нечего.
Йялл дремал в кресле пилота: просто ждал, как и обещал. Улыбнулся, приветствуя. Запросил разрешение на взлет, герметизировал люк. Задумчиво почесал за ухом, по своей старой, так и не изжитой привычке:
– Лорри, у тебя на душе как, нормально?
– Вроде, – неуверенно отозвалась Лорана. – Ты о чем?
– Меня грызет пустое предчувствие, эхо прошлого, так с нами порой случается, – грустно признал Йялл. – Надо у Горров попросить настройку, общую. Все нормально, а память донимает… Отец опять на Релате, Тайя там, а при любом упоминании Академии я вздрагиваю, наша семья на редкость несчастлива в этом спокойном для всех месте.
– Как же вы, такие чуткие, не уловили угрозы вожаку? – нахмурилась Лорри.
– Уловили – общий непорядок. Мы же не читаем мысли и не умеем строго предвидеть чужие планы. Логика предполагала покушение на айри Витто, мы построили общее сознание и получили подтверждение… Не ошиблись. Но покушений-то планировалось два.
– Может, в нашем городке нелады? – задумалась Лорри. – Хотя там-то тебе что…
– У вас должно быть нормально, – поморщился в сомнениях Йялл. – Генеральный инспектор развернулся вовсю, я Среду просматривал. Уже неделю он гордится прибытием новых курсантов, вытребовал у отца четыре десятка стайных для своих нужд. Накрыли несколько нелегальных производств, контролируемых людьми и айри, склады уничтожают. По сути, то, что тихо готовилось много лет, сейчас наконец обнародовано и реализовано. Фьен Бо по полной использовал удобный повод – фактическую гибель моего отца и прочие проблемы… одним словом, не до вашего городка теперь тем, кто втемную зарабатывал. Спасают шкуры, выбеливают репутацию, наспех отходят от дел и маскируются. Да и Крона опасаются. У него теперь сложная репутация. – Йялл подмигнул Лоране и хищно оскалился: – Зверская… вроде моей.
– С тобой конкурировать трудно, – обнадежила Лорри.
Йялл увеличил скорость и надолго замолчал, глядя на равнину, сменившуюся цепью холмов, а затем острыми скалами: мобиль чуть отклонился от курса, огибая горный массив. Волвеки не сомневались: в древности вода имелась на их планете, текли реки, наполняя моря… Здесь, совсем рядом, был берег. Стая постепенно строила точную модель мира, планируя его по возможности полное возрождение. Уже теперь почва – не просто пыль с небольшой долей влаги, она живая, плодородная, как и на Релате, хотя бактериальный состав иной, микроорганизмы иные, в значительной мере унаследованные от древнего погибшего мира Хьёртта.
Волвеки строят купола на «суше», упрямо полагая, что однажды море снова заполнит темные тени провалов рельефа. Йялл – верил. Смотрел вниз и представлял себе такой же день, неторопливо склоняющийся к закату, но в иное время. Века через два-три. Не сын, так внук увидит въяве: в горном ущелье заструится поток, блеклая плоть дна скроется под радужной шкурой моря. Его поверхность отразит свет солнца и всех четырех лун… Даже сейчас, в сухой пустыне, вид красив. Свет, падающий косо, ложится на скалы приятно-бархатистым предвечерним оттенком охры, одна из лун, выглянув из-за горизонта, обозначает кромки трещин штрихами багрянца.
Йялл мечтал, вглядывался и делился с Лорри, для глаз которой недоступна и половина привычных ему оттенков. Обоим нравилось смотреть. Молчать – тоже. Волвек успокоился, опознав окончательно и бесповоротно: директора навещали, прощаясь с прошлым, а будущее – это Рик Горр…
– Не представляю, как жить в куполах, – вздохнула Лорана. – Я не умею ничего, полезного стае. Храбрюсь, но на самом деле очень даже сильно поджала хвост. Йялл, тебе-то я могу сказать. Жутко боюсь оказаться лишней.
– Стая не измеряет пользу навыками, молодостью или здоровьем, – обнадежил Йялл. – Только внутренней связью с этим миром и с нами, его жителями. Вернувшись после трех десятков лет отсутствия, я вижу: люди быстро осознают двойственность открытости стаи. Одни находят приязнь и вливаются, иные замечают отторжение, вскорости достигающее обоюдности… Ты приживешься. Если останешься на Хьёртте, само собой: пока что тебя никто не увольнял с поста архивариуса Академии. Рик вроде бы не против поучиться там, да и Сати летит на Релат, это уже решено. Пока ждал тебя, получил сообщение: предварительно обнародована информация по контакту, поскольку скрыть все и полностью не удалось. Люди азартно готовятся лететь к братьям по разуму. Как сказал Риан, это новая мода. И пройдет она не скоро.
