– Собирай вещи. Найди Санькин пропуск в столицу, ректором выписанный, мало ли как сложится. Иди.
Лена снова кивнула, обняла за плечи и повела прочь бессмысленно постанывающую экономку Фрола Кузьмича. Люся все время оттягивала с шеи платок и надрывно кашляла. Король звучно вздохнул, сел на ступеньки и задумался. Похлопал по деревяшке, приглашая устроиться рядом Саню:
– Верно я понимаю, что до сумерек сюда должны прибыть некие люди, вызванные Фролом со станции?
– Я так слышал.
– Ясно. Дед не успел отбить телеграмму, события же вышли из-под контроля. Так что виновного им надо найти срочно, пока дело не достигло внимания начальства, а то и до столицы не добралось… и они не уймутся, пока не спихнут вину на этого самого крайнего. Чтобы закрыть вопрос тихо и быстро. – Король снова вздохнул. – Саня, слушай меня внимательно. Мы с тобой ведь должны оберегать маму, так?
– Конечно.
– Вот твоя часть работы. Сейчас Сашка снарядит дрезину. Деда надо срочно везти отсюда прочь, в надежное место. Вы поедете с ним. Станция, ближняя к нам, ненадежная и плохая, оттуда Фрол получал шпалы. И оттуда же к нам едут теперь его… знакомые. Понимаешь?
Саня кивнул. Еще бы не понять! Одни воры прикрывают других. Как прорваться через эдакое кольцо? Вот в чем загвоздка. Отец достал из кармана дедову табакерку и перевернул ее донышком вверх:
– Красивый узор, правда?
– И что?
– Я сам понял недавно, хотя Рена намекала в письме. Мол, не всем подарки одинаковые и достойные… Эту вещь она не по-настоящему выиграла. Скорее получила как особую охранную грамоту. К нашей Беренике весьма тепло относится Платон Потапович. Слышал про такого?
Саня ошарашенно кивнул. Странно было бы прожить на рельсах весь свой недолгий век и не знать о наиболее могущественном человеке в железнодорожном ведомстве. Одни уважительно зовут его Большим Михом, иные робко кланяются и именуют по имени-отчеству, третьи вообще теряют дар речи, едва разговор касается Самого – так его тоже величают. Все знают, что власть Миха огромна и неоспорима. Попытаться ослушаться любого его прямого приказа не просто смерть, но смерть медленная и трудная.
– Ты на станции сразу пойдешь к телеграфисту. Закроешь дверь на запор и стукнешь этим вот узором по столешнице. Понял?
– Магический знак? – охнул Саня, рассматривая табакерку заново, с растущим изумлением.
– Полагаю, что так, хотя полной уверенности нет, – вздохнул Король. – Он незаметен до активации и неустраним после, ты читал в учебнике.
– Это точно знак, – уверенно кивнул Саня, гладя пальцами узор вензеля.
– Слушай дальше. Прикажешь отбить телеграмму Большому Миху, вот текст. После прикажешь телеграфисту сидеть запершись до конца смены. – Король тяжело нахмурился. – Должно сработать. Деда разместите в больнице или ином надежном месте, при нем останутся Олег и Люся. Вы с мамой обязаны исчезнуть со станции прежде, чем там разберутся, что происходит. Понял?
– Не совсем.
– Чего тут не понять… Фрол душил Люсю, а наша мама его урезонила. Крепко урезонила, едва жив остался и выживет ли еще… Так что увози ее отсюда. Ясно?
– Да. А ты…
– Саня, не трать время впустую, – строго велел Король.
По шпалам вдоль вагонов уже бежал Сашка. Он глянул на своего обожаемого бригадира, пусть и смещенного, нахмурился и молча замер рядом.
– Грузи на дрезину деда, Ленку, Саню, Олега и Люську. Довези до тупика у станции по старой ремонтной ветке. Понял? Прямо сейчас. Саня, не стой. Время утекает, и оно против нас.
Пришлось кивать и шагать за Сашкой. Тот обнял мальчика за плечи и уже толкал к родному вагону. Оборачиваться и оглядываться помощник Короля не позволял. Он всегда исполнял поручения в точности, не сомневаясь в том, что они мудры и верны. Подсадил в вагон, дал на сборы две минуты, а сам умчался снаряжать дрезину. Мама выглядела неузнаваемой, серой и усталой. Губы ее сошлись в строгую линию. Руки же уверенно и споро паковали вещи в маленький дедов саквояж. Люська сидела на лавке и тихо выла на одной ноте, порой переходя на хрип и задыхаясь. От ее невменяемости становилось по-настоящему страшно. Саня решительно вытряхнул на пол книги, не думая об их сохранности. Сунул в кофр три ценные – номерную про удачу и еще две личные, из библиотеки Юнца. Добавил смену белья, теплые носки, другие важные вещи, удачно подвернувшиеся под руку. Всхлипывающий стон Люси уже удалялся по коридору, и Саня побежал следом, по сходням из вагона и далее вдоль поезда, краем глаза отмечая испуганные лица людей и их неуверенные движения. Он остановился у дрезины, на задней скамье которой был устроен дед Корней, надежно усаженный вплотную к спинке, наспех наращенной досками.
Загрузились все перечисленные Королем люди тесно и неудобно. Сашка встал к приводу, и хвостовой вагон знакомого поезда – основы всей жизни Сани, единственного его родного дома – стал удаляться. Редкие снежинки сеялись, делали даль нечеткой и блеклой. Дрезина поскрипывала. А вот судьба, вздумавшая так резко, в одночасье, сделать крутой поворот, совершала его в полной тишине большого и трудного непонимания происходящего.
Дед очнулся скоро, завозился, ругаясь и обзывая себя дурнем. Выслушал короткий отчет Саши о там, как его нашли, как Король разметал троих негодных людишек Фрола и сам он, Саша, приложил четвертого.
– Ты телеграмму отбил, Михалыч? – с надеждой уточнил помощник Короля.
– Нет, – подтвердил худшие подозрения дед.
Снова повисла тишина. Лена попыталась поправить кофту, ощупала ватник и сгорбилась. Зато Люся перестала выть: Олег ей что-то нашептал в ухо, дал разведенные водой капли и принялся тереть руки, явно используя знания из странной книги о важных точках, управляющих болью душевной и телесной…
– Мой Колька сильно помял тех, на поляне? – прервала молчание Лена.
– Двоих не особенно, – дернул плечом Саша и отвернулся.
– Ясно, – поникла мама, и Саня запоздало сообразил: он ведь не видел драки и не знает ее последствий. – Саша, тормози. Не поеду я никуда.
– В твоей семье дела решает Король, – уперся Саша. – Он велел везти вас до самого тупика и тащить деда в больницу или в избушку путевого обходчика возле станции. Так и будет.
– Дознаватели приедут. – Теперь на лице Лены отчетливо читалось отчаяние. – Понимаешь? Его во всем обвинят. Он, дурень бисов, на то и нарывается. С его шрамом и разбираться не станут, под арест в лучшем случае. Нельзя нам уезжать. И как я согласилась?
– У тебя дите, – буркнул дед, норовя обернуться и морщась от боли. – И к тому же, дочь, делай, что муж велел. Сама его выбрала, сама поперек моего решения в дом притащила, сама теперь и слушайся. Должна же ты хоть кого-то без оговорок признавать главным.
– Изведут моего Кольку, – вздохнула Лена и сжалась еще сильнее. Фыркнула, поправила волосы, разогнулась и глянула на Саню. – Хотя это мы еще посмотрим. Он прав, в поезде нам правды не найти. В столицу ехать надобно. Срочно!
