Карл ощущал, что в спокойном голосе вопреки его воле проскакивают нотки холодного бешенства. Менее всего он ожидал застать дома такое! Рони – родной, надежный человек, знакомый с детства, – так заигрался в шпионов и месть, что готов платить за выигрыш жизнью и судьбой Береники…
– Я не верю в историю Мишель. – Рони выдернул руку. – Во Франконии запрещена магия, это одна из причин, по которой я отвез птицу именно в их посольство. Сегодня на ужине будет Евсей Оттович, я уверен. Если я злодей, поговори с ним. Пусть все отменит, и вы вызволите ее уже завтра-послезавтра. И знаешь… Я ожидал большего от твоего возвращения.
Рони отвернулся и решительно захромал к двери, ведущей в мастерскую. От гордого голодания в одиночестве его избавила Лена. Заглянула в комнату, поманила пальцем:
– Эй, самый тощий фон Гесс! Иди, я тебе двойную порцию навалила, с верхом и самого густого. Ешь скорее и садись чистить картошку. Ты же мне проспорил три ведра очистков – помнишь?
Аргументы были подобраны безупречно. Рони задумчиво кивнул, его взгляд заметно потеплел. И мститель, забыв обиды, пошел на вкусный запах, к общему столу. Вот только разок оглянулся на дядю с сожалением и без прежнего обожания. Человек пережил слишком много и ссутулился душой… Бывает. Это ведь нелепая и бессмысленная перестраховка: срывать операцию тайной полиции ради сказки о Мишель, сломавшей крылья. Завтра Евсей Оттович отдаст приказ, послезавтра его люди заявятся с проверкой в посольство и вызволят сударыню Беренику Соломникову, подданную Ликры, незаконно удерживаемую на территории Франконии. Просто, быстро и без затей.
Разговор с Карлом его племянник припомнил десять дней спустя. И задумался о своей самонадеянной выходке, а заодно о серости, плесени и неведомом Фроле Кузьмиче. Потому что быстрее устроить инспекцию не получилось: Евсей Оттович наотрез отказался отменять операцию. О ней доложено на самый верх, план утвержден и уже приносит пользу: выявлены аж четыре соглядатая, выяснявшие подробности о воспитанницах пансиона «Белая роза». Маги из колледжа Юнца опознали присутствие стихии воды в стенах посольства Арьи. Девочки же, безусловно, здоровы и находятся в безопасности…
Семь дней спустя после инцидента вызволили с чужой территории Тамару: дело закончилось полным успехом, то есть незаметным для столицы и весьма значительным для Вдовы и Ликры в целом актом, согласно которому из страны были высланы пять посольских чинов. Еще два дня спустя Мария шумно покинула стены консульства Ганзейского протектората. Ей в «плену» понравилось. Милые люди, веселое приключение.
На следующий день инспекция проверила все дома и строения посольства Франконии от подвалов до крыши, но Беренику не обнаружила. Евсей Оттович забеспокоился, Рони утратил сон и начал перебирать в уме доводы дяди. Даже извинился перед ним. На следующий день ему стало по-настоящему страшно от мысли, что он обрек Рену на нечто чудовищное, потому как осмотр загородного дворца, копии замка Ле-Буш, тоже не принес ни малейшего результата.
Карл такому итогу инспекции не удивился. Он задумчиво кивнул и позвал упрямо расхаживающего по мастерской Евсея Оттовича в свой кабинет, самое тихое место в особняке. В остальной части дома присланные Потапычем путейцы уже неделю споро и шумно налаживали отопление. Усадив начальника тайной полиции в кресло перед камином, Карл налил ему знаменитой «Крови земли», успокаивающей лучше любых заклинаний, и стал рассказывать историю Мишель. Эта девушка родилась во Франконии. После отъезда с родины она десять лет спокойно и счастливо прожила в Ликре, ведь ее дар птицы удачи был неярким, даже Вдова восприняла его без особого опасения и сказала, по слухам: «Пусть хоть этой повезет не быть обманутой». Не повезло.
– И что же нам делать? – тяжело вздохнул Евсей Оттович.
– Для начала попробуем самое простое, – задумчиво предложил Карл. – Рена человек рассудительный, ее непросто обольстить или обмануть. Еще разок навестите замок Ле-Буш, я уверен в их выборе: Рена там, вдали от города, значит, вдали от возможности сбежать. Навестите без инспекции, просто отошлите туда… скажем, предложение предоставить черенки роз для озеленения больницы, расположенной поблизости. Или выберите иной невинный повод проникнуть на территорию. В конце концов, требуется лишь попасть на порог дома.
– Зачем?
– Чтобы с одежды вашего человека невзначай упала и осталась там, в холле особняка, эта крошечная пушинка. – Карл заботливо упаковал пушинку в коробочку. – Можете указать в своих записях: изготовлена ректором Юнцем. Помогает замечать скрытое.
– Нам?
– Беренике.
– Ее там нет!
– Увы, мы имеем дело с весьма сложным явлением, – нахмурился Карл. – Поверьте моему чутью: она именно там. И эта пушинка – лучшее, что я и вообще любой из ныне живущих магов, даже самый наилучший, способен дать ей сейчас.
Глава 8
Красота и ее жертвы
Удача неуловима, как пушинка. Единицы догадываются не ловить ее, упрямо загоняя себя до полусмерти, а просто подставить ладонь и пригласить сесть…
Карл фон Гесс, маг удачи
Крем-суп из шампиньонов. Я поблагодарила и даже улыбнулась, чувствуя, что получается не ахти как. Мари профессионально засияла в ответ. Полагаю, если сказать ей, что суп отвратительный, она и тогда изобразит на лице точно такую же искреннюю и неподдельную радость. Сегодня двенадцатый день моего пребывания в замке. За мной ухаживают как за настоящей королевной. И что в итоге?
Я устала от обилия золота и помпезности украшения комнат. Меня начинают бесить их дурацкие франконские парковые дорожки, на которых даже неровности продуманы и спланированы. А предупредительность Мари похожа на этот суп: она безупречна и от нее тошнит. Я заставила себя съесть несколько ложек. Приятный вкус, равномерный и просчитанный, как и консистенция… Ох, зачем я думаю о супе? Ну не по душе мне их кухня.
– Спасибо, все очень вкусно, – дежурно скривилась я, глотая подступившую тошноту. – А где Шарль?
– Он работает в башне. – Мари расцвела очередной улыбкой.
Интересно, зубы у нее настоящие? Ровные, мелкие, белые. Иногда мне кажется, что у нее даже кожа не своя. И вообще она нелюдь, эдакое привидение замка. Старается мне угодить. Искренне старается, но выходит так казенно, в полном соответствии с их «протоколом»…
Одно радует: хоть Шарль настоящий. Зря я так настороженно относилась к нему в первые дни, не виноват ведь человек в том, что уродился до неправдоподобия красивым. И что на него все глупо пялятся, даже я. Он еще молодец, держится. Не задирает нос и не носит себя как величайшее достояние республики. А еще он, кажется, очень хорошо ко мне относится. Не знаю, чем заслужила, но это радует. Из-за Шарля я и терплю их франконскую жизнь, мерзкую и равномерную, как крем-суп.
Коридор, лестница, еще коридор. Снова лестница, узкая витая. И вот выход на улицу, во внутренний дворик. Башня стоит обособленно. Белокаменная, высокая, тонкая. Скорее даже шпиль. Шарль объяснил мне, что ее построили отдельно, для наблюдения за звездами, и такой нет во франконском замке Ле-Буш.
