– Он меня с вокзальных путей вытащил! – кричала Ренка, упрямо щурясь на отца. – А Шарля надо было прижать, тут он тоже прав. Все удалось, ты меня спас, да и сама я немаленькая.
Хотела как лучше, а получилось совсем странно. До того момента Рони гордо молчал и полагал себя если не правым, то уж точно напрасно и излишне строго обвиненным. Но, вспомнив, во что втянул Беренику, он сник. Защиту ее не принял.
– Хорошо, признаю ошибку, – сухо отметил сын Фредди. – Нельзя вредить Вдове, не думая о последствиях. В том, что Рена едва не погибла, полностью моя вина. Я обязуюсь исключить общение с враждебными Ликре структурами, даже если они могут быть полезны в борьбе с Диваной.
С памятного разговора прошло восемь дней. Все успокоились и занялись своими делами. Береника усердно наверстывает пропущенное из программы пансиона за время вынужденного отсутствия. Отец морщится и вздыхает, но продолжает упрямо заклинать течи в стыках труб новой системы отопления. Сам предложил запустить ее по-современному, с избыточным давлением, и сам теперь вынужден расхлебывать последствия. Правда, течи – дело обычное, они ликвидируются магом единожды за весь срок работы котла, но занятие это нудное и длительное. Мама и Фредди приводят в порядок жилую часть дома. Сам Саня готовит комнату для деда и доучивает программу первого курса колледжа, мечтая сдать экзамен сразу на второй курс: он, оказывается, знает немало, Юнц похвалил и обещал подумать. А вот Юрка…
– Саня, давай я тебя подкуплю, как настоящий шпион – осведомителя, – предложил Рони. – Хочешь пряник?
– Дешево оценил, – презрительно фыркнул Саня. – Пряник, вот еще! А не слабо – пять свистулек в коллекцию, по моему выбору?
Юрка притворно поохал и полез в карман. Достал копию «Зеленой стрелы», чем привел Саню в полный восторг. Подмигнул и похлопал себя по потайному нагрудному карману, тоже сильно оттопыренному:
– Здесь «Черный рыцарь» моего собственного изготовления. Свистит так себе, с хрипотой, зато выкрашен в точности как настоящий, и броня у него толковая.
– Кого требуется предать или там выследить? – охотно сдался Саня.
Он не представлял себе, что может располагать столь ценными сведениями. И что его коллекция способна обрести уникальный образец свистульки, единственный в своем роде. Рони кивнул, заметив, что «осведомитель» у него на крючке и уже не дергается, заглотил наживку глубоко и надежно. Огляделся, толкнул тележку в узкий коридорчик меж двух складов, удобный для движения к нужным торговым рядам.
– Дело важное, ты один и можешь помочь. Видишь, как получается: Береника меня защищала, так?
– Так. Она справедливая и толковая, хоть и девчонка, шпионить не умеет и даже по таланту совсем не маг.
– Здоровается она со мной каждое утро, – скривился Юра. – А разговаривать не желает. Сань, ну чем я провинился? Ума не приложу.
– Как это – чем? – поразился Саня, привставая на цыпочки и щупая карман, содержащий заветную свистульку. – Известное дело.
Рони все понял, достал игрушку, упакованную в ветошь, развернул и передал Сане. Тот восхищенно замер, изучая сокровище. «Черный рыцарь» превзошел его самые смелые ожидания. На котле были выгравированы номер и полный узор – конный воин, летящий галопом. И колеса, оказывается, могут крутиться…
– Ты лучше любого мага, Юрка, – выдохнул Саня. – У тебя руки волшебные. Мировецкий паровоз.
– Я попросил Лешку Бризова, – ласково сообщил двоюродный брат. – Он поколдовал чуток. Если свистнуть, из трубы идет дымок, а отсюда пар бьет, все по-настоящему выглядит. Сложная полноценная иллюзия.
– Ты меня купил с потрохами, – трагическим шепотом признал Саня. – Слушай, все проще простого. Ты Ренку на площади перед вокзалом грязью облил? Облил. Вот она и помнит до сих пор. Сказала, что не злится, но желает понять за что. И еще сказала, что хороший человек лужу на других не выплескивает. Без причины ведь и намеренно, понимаешь?
Рони свел брови и даже почесал в затылке, пряча смущение за показным недоумением.
– Вспомнил, – просиял он улыбкой. – Было дело, как же я не сообразил! Надо же, опознала… Саня, я ведь имел серьезную причину, чтобы облить. Сам не хотел, но поступить по-другому было решительно нельзя. Давай все быстренько закупим, прямо бегом, и попробуем найти для Рены подарок, не могу ведь я идти извиняться с пустыми руками.
Саня покосился на братовы руки. Крупные, грубые, неизменно украшенные парой-тройкой свежих и подсохших ссадин, полученных при работе в автомастерской. На правой есть настоящий ожог и изуродованный ноготь большого пальца. Имея такие великолепные руки, кто же согласится их прятать? Правильно Юрка обрезал пальцы на перчатках. Правда, сам он утверждает, что изобрел особые удобные перчатки для шофера: руль в руке лежит, ладонь не потеет и не скользит, опять же для мелкого ремонта то что надо…
– И как у тебя пальцы не мерзнут?
– Не знаю, – задумчиво изучил собственную руку Рони. – Я морозоустойчивый. У меня даже теплой стеганки нет, обычно всю зиму в этой вот куртке бегаю. Саня, дуй в мясной ряд. Я закуплю пряности, сладкое – и к тебе, а ты пока думай, что бы подарить Рене, я ведь получаюсь в ее глазах совсем беспросветным злодеем.
Час спустя одолженная у Фредди для доставки покупок «Тачка Ф» была загружена пакетами и мешками так основательно, что их пришлось увязывать веревками. Рони завел машину и покосился на кузена, кутающегося в старую овчину. С обочины мальчику молча сочувствовали прохожие: в эдакий холод только сумасшедший Юрка может ездить, не подняв мягкий верх кузова, перепутав зиму с летом… Простудит ребенка. Со свету сживет! Саня на горожан не оглядывался. Что он, неженка? Да и глупо каждому объяснять, что крыша у «Тачки Ф» попорчена, а кожа для ремонта хоть и заказана, но еще не доставлена.
– Ближе к стеклу садись, – посоветовал Рони. – Не так задувает. Ну надумал? А то я совсем в растерянности.
– Деньги у тебя имеются?
– Да.
– Много?
– Смотря для чего.
– Поехали к вокзалу, в новое ателье Ушковой. Ренка третьего дня забегала туда про какую-то франконку поговорить. Это она Фредди так сказала, а на самом деле вела себя как обычная девчонка, перемерила все перчатки из новой коллекции. Длинные, с отделкой из стриженого меха и со шнуровкой. Самые дешевые восемь рублей стоят, а про дорогие ты и не спрашивай, не цена – сплошной ужас!
Рони кивнул. «Тачка Ф», жестко прыгая и охая, покатилась к вокзалу. Она клацала по ледяному глянцу мостовой заточенными на конус короткими шляпками шурупов, ввернутых в задубевшие зимние шины из сплошного каучука. Лед с хрустом ломался, вылетал веером брызг из-под колес, стучал по стенам домов. Острые шипы высекали искры из камня. Извозчики ругались, грозили вслед смотанными кнутами, но коней придерживали и, чего уж там, завидовали тайком. Ход у машины быстрый, управляется она куда точнее любых конных санок. Тормоза у «Тачки Ф» на все четыре колеса, а не на задние, как у дешевых машин из Нового Света, партию которых ввезли в Ликру по осени. Пробовали продавать изрядно устаревшую модель небогатым горожанам, но жители Ликры не оценили заморское чудо: слишком уж медлительна, да и ломается подозрительно часто. То ли дело Юркино изобретение! «Тачка Ф» легка, поворотлива и льда не боится. Носится, невзирая на погоду. А могучие и тяжелые «хорьги» уже третью неделю стоят без движения. Устаревшие сплошные шины никто к зиме не догадался запасти, тем более не додумался ввернуть в них сточенные до острых шипов шурупы, да еще и проклеить по резьбе. В прежние годы зима для посольств была временем экипажей и саней, привычка брала свое. Но теперь иначе: у Фредди на складе имеется все необходимое. Но новый управляющий Николай Горлов – человек вредный. Он не изволит делать скидок никому, кроме врачей… А цены теперь сезонные, то есть чудовищно высокие. Вся столица обсуждает «победу в войне с арьянцами»: вчера вечером Макар отвез им в посольство двенадцать колес. По мнению города, сделка окупила ремонт отопления в особняке фон Гессов. На самом деле пользы было гораздо больше: вернулись на книжные полки, на свои исконные места, два десятка ценных старых изданий, распроданных Фредди за копейки одиннадцать лет назад, когда деньги совсем кончились.
