Мы оба стали вспоминать, как зовут того актера, но так и не вспомнили. На «Мертвый сезон» мы с Ленкой ходили вместе, билеты в кассе нам продали сразу, а внутрь контролер ни за что нас впускать не хотел, говорит, детям до шестнадцати лет вход и так запрещен, а тут еще вечерний сеанс, ничего, говорит, сделать для вас не могу. Это шестичасовой сеанс-то вечерний! Курам на смех! У Ленки даже губы надулись, и было видно, что еще минута — и она заплачет. Честно говоря, и мне было ужасно обидно, но плакать из-за кино я не стал бы, я вообще очень редко плачу, забыл даже, когда в последний раз и плакал.
Мы уже совсем было собрались уйти, но в это время я увидел у кассы дядю Толю. Он тоже нас увидел и сразу же пошел к нам навстречу, хоть был не один, а с женой. Дядя Толя — папин шофер, он не простой шофер, а сержант сверхсрочной службы. Вообще у папы два шофера, они работают в две смены, по очереди, один раз днем, один раз ночью.
Когда дядя Толя узнал, что нас с Ленкой не пускают внутрь, он сказал, что это, конечно, правильно, потому что на афише так и написано: «Детям до шестнадцати лет просмотр запрещен», но раз нам продали билеты, то в виде исключения должны пропустить! Не надо было продавать билеты, тогда бы и расстройства никакого не было, дети бы сразу поняли, что не положено, и ушли бы, а так получается очень нехорошо — у людей на руках билеты, они уже приготовились фильм смотреть, а их не пускают. Контролер все это выслушал, и по его виду было заметно, что он с дядей Толей соглашается, но потом все равно сказал, что пропустить не может, потому что из-за этого у него могут быть неприятности. Тогда дядя Толя прошел внутрь, а свою жену оставил с нами, сказал, что сейчас же вернется. Он вернулся с каким-то мужчиной, потом оказалось, что это директор кинотеатра, и тот сказал, чтобы нас в виде исключения пропустили.
Дядя Толя повел нас с Ленкой в буфет и угостил мороженым, и на концерте мы рядом с ним сидели, вот только когда вошли в зал, то сели в разных рядах, потому что места на билетах были пронумерованы.
Они и Ленке очень понравились — дядя Толя и его жена. Она сказала, что сразу видно, что этот дядя Толя ко мне очень хорошо относится, и со стороны такое впечатление, что он мне какой-то очень близкий человек, вроде родного дяди.
Мы дошли до Ленкиного дома, но так и не вспомнили, как зовут этого актера из «Мертвого сезона». Ленка сказала, что она спросит дома, ее папа помнит фамилии всех актеров и точно знает, где кто снимался.
Она стала уговаривать меня, чтобы я зашел к ним и заодно узнал бы, на кого это похож мой отец, но я отказался и пошел к себе. Я шел и думал над нашим разговором, и чувствовал, что Ленка права, хотя с нею и не согласился. И до чего она хитрющая — вceгo-то моего папу видела раза четыре или пять, а сразу почувствовала, какой у него характер по отношению ко мне! Хорошо, что это Ленка догадалась, а не кто-нибудь другой, Вовка, например, — потом ведь житья не будет от него, такой он ехидный. Сразу что-нибудь придумает!
В воскресенье Ленка к нам пришла в десять часов. Представление в двенадцать начиналось, но она пришла к десяти, даже не позвонила, как всегда, заранее, что придет, а взяла и пришла. Ужасно нарядная, в белом платье и с бантом. Говорит, что ее мама устроила генеральную уборку в квартире и ей посоветовала пойти к нам.
Мы с Ленкой стали поджидать папу, он с утра уехал на работу. Для папы никакой разницы нет: воскресенье это или какой-нибудь другой день, он на работу каждый день ходит, и хорошо, если бы только днем!
Очень медленно время идет, когда ожидаешь что-нибудь приятное! Я предложил Ленке пойти в сад змея запустить или в волейбол сыграть — только для того, чтобы время скоротать. Но Ленка сказала, что ни за что не пойдет, мол, ей совсем не хочется испачкать платье или помять его и появиться в цирке в виде пугала.
Иногда у Ленки появляется удивительно рассудительный тон, совсем как у взрослой, и как у нее это получается, никак не пойму. Ленка стала рассказывать, что, у цирковых касс — она мимо проезжала на трамвае — народу толпится видимо-невидимо, а билетов уже не осталось, все раскуплены. Я спросил, это она тоже из трамвая увидела, что они все раскуплены, и Ленка сказала, что да, из трамвая.
Я понял, что зря спросил и что она может обидеться, и стал рассказывать, какая в цирке будет программа, я в уличной афише все прочитал и сразу запомнил: в первом отделении эквилибристы, акробаты, фокусник Али-Баба и дрессированные собаки, а во втором отделении аттракцион — большая группа дрессированных львов.
Глядя на эту афишу, любой человек сразу ясно понимал, что самое главное в представлении — это львы. А все первое отделение вроде киножурнала перед фильмом: все хоть и смотрят, но только потому, что выхода нет, с удовольствием от него отказались бы, лишь бы фильм поскорее начался, особенно когда заранее известно, что фильм интересный.
Я взял с полки Брема, тот том, в котором все про млекопитающих, нашел страницу, где статья про львов, и прочитал ее Ленке. И про то, что «лев по справедливости называется царем зверей», и про то, что львы охотятся и группами и в одиночку, и еще про многое другое, а папы все не было. Я посмотрел на часы — было уже десять минут двенадцатого. Я знал, что раз папа сказал, что мы пойдем в цирк, то так оно и будет, он никогда зря ничего не обещает, но все равно я начал беспокоиться. В это время зазвонил телефон. Я пошел, взял трубку, это был отец. Не знаю почему, но я знал, что это отец, в это время к нам мог позвонить кто угодно, но я сразу догадался, что это папа.
— Сейчас приедет дядя Толя, — сказал он, — если захотите, он вас отвезет в цирк.
— А ты разве не пойдешь с нами? — спросил я, хотя мне уже было ясно, что он не пойдет. Настроение у меня испортилось сразу.
— Нет.
— Но ты же обещал, — сказал я ему.
— По-моему, ты ошибаешься, я не обещал пойти с вами. Правда, я хотел, но не получилось.
— Как же, — сказал я, — ты пригласил Ленку и меня в цирк, и мы думали, что и ты пойдешь с нами. — Я говорил и чувствовал, что он меня уже не слушает, ему уже было неинтересно то, что я ему скажу.
— Извини, я занят, — сказал отец. — У меня люди. Значит, дядя Толя сейчас подъедет, — и положил трубку.
А мне и в цирк расхотелось идти. Я бы и не пошел, ни за что бы не пошел, если бы не Ленка. Она-то не при чем. Я поэтому не стал ей показывать, что у меня настроение испортилось, а сказал, что папа с нами не поедет, потому что у него дела, а билеты привезет дядя Толя. Еще я сказал, что, если Ленка захочет, мы поедем в цирк на машине. Ленка сразу и думать забыла о том, что папа с нами собирался пойти в цирк, до того ей понравилось, что он за нами машину послал. Она сказала, что со стороны папы это очень мило, что это очень удобно, когда у человека такой отец, который может присылать за ним машину в цирк.
Только дверца захлопнулась за нами — машина как рванет с места! Нас с Ленкой сразу так и прижало к спинке сиденья. Значит, у дяди Толи хорошее настроение, и он таким способом дает мне это понять. Он ездит очень быстро, по-моему, быстрее всех в городе, но правил никогда не нарушает. Дядя Толя говорит, что папину машину в нашем городе знает каждый автоинспектор и ни один из них никогда ее не остановит.
