— Не приснилось же все это нам! — сказал Фандор.
Широким шагом Жюв пересек комнату и подошел к окну; раздвинув занавески, он показал Фандору следы грязи, оставшиеся на полу: это — было то место, где они, укрывшись, сидели этой ночью!
Мишель, видя, что Жюв сомневается, бурчал: «Удобным делом становится полиция! Когда начальство постоянно боится арестовать невиновного».
И, форсируя ход событий, он еще раз спросил Жюва:
— Ну что, шеф?..
В ответ Жюв лишь пожал плечами.
— Доктор, — наконец вымолвил он, — я прошу вас сегодня утром не выходить из дому. Я отправлюсь в префектуру, откуда пришлю экспертов из службы антропометрии. Необходимо также тщательно сфотографировать всю обстановку вашего кабинета. Затем я вернусь, чтобы провести более подробное расследование, и вы мне понадобитесь… Мишель, оставайтесь здесь, в распоряжении доктора Шалека!
…И, не прощаясь, Жюв увлек за собой Фандора, как в тумане спустился по лестнице и покинул этот странный дом.
— Я поражен, — сказал он, — в этом убийстве полно загадок, достойных самого Фантомаса…
Глава V
Лупар в гневе
Лупар принимал диетический завтрак из фруктов.
Не спеша поднимаясь вдоль тротуара и заглядывая в окна лавчонок, разбросанных по улице, Лупар без стеснения, с уверенностью человека, пользующегося местной славой, брал фрукты из тележек, стянув здесь пригоршню клубники, там — несколько вишен, чуть дальше — немного смородины.
Если торговец вдруг вздумывал выразить недовольство, Лупар быстро затыкал ему рот.
Сорвиголова равнодушно прошел мимо аптекаря, который вышел подышать воздухом на порог своей аптеки. Затем, словно вспомнив о чем-то, обернулся к нему.
— Как ваши дела, месье Веран? — спросил он.
— Спасибо, хорошо, а ваши?
— Тоже неплохо… Скажите, вы случайно не видели у себя мою жену?
— Мадемуазель Жозефину? — уточнил аптекарь.
— Да.
— Я не видел ее, но — аптекарь нюхом учуял, что можно будет получить заказ, — если у нее недомогание, я готов ей помочь…
Лупар резко перебил его:
— Я не об этом веду речь. Я понятия не имею, здорова она или нет, я просто так спросил вас о ней, проходя мимо… Ах, до чего вы странные люди, везде ищете, как бы извлечь прибыль…
И, оставив озадаченного этим внезапным выпадом аптекаря, разбойник пересек улицу, прошел еще немного и остановился возле кабачка «Встреча с другом».
Мамаша Косоглазка, оккупировав переднюю часть здания, раскладывала на лотках корзины со съедобными улитками.
— Не хочешь попробовать? — предложила старуха, заметив любовника Жозефины, и подкрепила свое предложение улыбкой, которую попыталась, правда безуспешно, сделать как можно любезнее.
— Подкинь мне булавку! — ответил грубо Лупар и в несколько мгновений опустошил полдюжины раковин.
— Ну как, вкусные?
Главарь бандитов равнодушно пожал плечами:
— Ничего, есть можно…
Мамаша Косоглазка согласно закивала головой, несколько секунд рассматривала Лупара, — он, вроде, был не в плохом настроении, — и решила, что сейчас благоприятный момент поговорить с ним о том, о чем она намеревалась.
— Квадрат!..
— Что, мамаша Косоглазка?
— Наклонись сюда, мне есть, что тебе сказать, но я не хочу, чтобы нас слышали.
— О чем ты хочешь поговорить?
— Ни о чем, — продолжала она, — и о многом…
— Давай валяй, только быстро!..
Но только она собралась открыть рот, как вдруг тишину разорвал грохот деревянных колесиков, гремящих по тротуару на всю округу.
Лупар повернул голову и улыбнулся.
— Поди-ка, — сказал он, — это же Автобус!
Безногий калека, летевший с большой скоростью на своей тележке, со всего размаху врезался в корзины с устрицами, на которых сверху стояли голубые тарелки, наполненные улитками.
Этот калека, стремительно спускавшийся на своем транспорте по крутым улицам, ведущим с площади Сен-Матье, за что получил среди своих прозвище Автобус, раньше работал, как говорили, машинистом на железной дороге, но потерял обе ноги в железнодорожной катастрофе. Зарегистрированный в «Общественной Благотворительности», он существовал благодаря пожертвованиям, а также чаевым, которыми весь мелкий люд квартала награждал его за самые разные услуги, что бедняга предлагал при любом подходящем случае.
Автобус подал Лупару всю в мозолях руку, которую тот пожал с надменным сочувствием.
— Автобус, — обратилась к калеке мамаша Косоглазка, мне надо бы отлучиться на пару минут, ты присмотришь пока за устрицами?
Лупар вслед за старухой вошел во владения мамаши Косоглазки, где царил настоящий хаос. Войти в квартиру можно было, только приложив определенные усилия, впрочем, как и выйти оттуда.
Как только закрылась дверь, мамаша Косоглазка тотчас же перешла к делу:
— Толстуха Эрнестин бесится, Лупар, она на тебя имеет зуб…
— Если это угрозы, — прервал старуху Лупар, — ну что ж! Я найду, как свести с ней счеты!..
Нет, толстуха Эрнестин совсем не хотела войны; она даже признавала, что Лупар в некоторой степени был прав, поскольку он самый сильный, но она была обижена, просто расстроена незаслуженным публичным оскорблением, которое ей нанес любовник Жозефины.
— Незаслуженным? Чего она в таком случае крутилась с Сапером и Нонэ?
Мамаша Косоглазка молчала.
— Как подумаю, что Эрнестин больше двух часов разглагольствовала с этими шпиками!
— Это невозможно, неужели, Сапер?
— Стукачи. Они оба из префектуры!
Старая скупщица краденого задрожала, она принялась искать в своей памяти, не проболтала ли она чего-нибудь этим типам.
— Боже мой, никому нельзя довериться, — прошептала она, — а ведь они казались порядочными людьми!
Кроме прощения, ей нужно было вымолить разрешение для Эрнестин вернуться с поднятой головой в кабачок папаши Корна.
Она принялась убеждать бандита, что Эрнестин. скорее всего, не была с ними в сговоре и она здесь ни при чем. Молчание Лупара придавало старухе смелость, и она с жаром начала защищать девушку, давно освоившую одну из древнейших профессий.
Главарь воров машинально расхаживал по комнате, рассматривая валяющиеся то там, то тут вещи мамаши Косоглазки. Вдруг он остановился и принялся внимательно разглядывать сверкающий на солнце камень, вставленный в заурядную булавку для галстука.
— Откуда у тебя это, мамаша Косоглазка?
Старуха бросила на гостя недоверчивый взгляд:
