Загадочные посетители вошли в комнату, и один из них включил свет.
Хотя ячейки ивового чемодана и позволяли свободно дышать, но увидеть что-либо через них было невозможно, и Жером Фандор должен был довольствоваться только тем, что мог слышать.
Странных посетителей сопровождала госпожа Бурра.
— Вот здесь, — объяснила она, — он нашел мою жилицу лежащей. Вот в том углу, видите, газовая плита со шлангами, которые с тех пор даже забыли присоединить к ней. Но ничего страшного, кран перекрыт и счетчик тоже…
Человек, который представился комиссаром полиции и голос которого, возможно измененный, был незнаком Жерому Фандору, отвечал односложно.
Третий собеседник был не более разговорчив… но по некоторым интонациям Жерому Фандору показалось, что он узнал голос человека, о котором он уже давно думал:
«Томери! Неужели это Томери?»
Но он не так хорошо знал сахарозаводчика, чтобы по этим деталям уверенно заключить, что перед ним Томери. Однако Фандор не мог избавиться от мысли, что знаменитый сахарозаводчик, почитаемый всем Парижем, и вместе с тем взломщик или даже убийца, находится в двух шагах от него, в этом загадочно странном доме…
Отныне он был убежден в этом. Здесь не было никакого комиссара полиции, здесь были преступники.
Фандор уже аплодировал себе за свою хитрость, готовясь внезапно выбраться из чемодана, возникнуть перед ошарашенными преступниками, как статуя командора, выстрелить несколько раз из револьвера наугад кому-нибудь в грудь, наделать дьявольского шума и, может быть, даже спасти эту несчастную женщину, которая, видимо, не была соучастницей банды, когда он услышал, как назвавшийся комиссаром полиции незнакомец сказал госпоже Бурра:
— Не могли бы вы нам найти что-нибудь, мадам, чем писать? Нам нужно составить протокол.
— Конечно же, месье! — ответила пожилая дама, вышла из комнаты и спустилась на первый этаж.
Загадочные личности, очевидно, хотели удалить на время мешавшего им свидетеля, чтобы поговорить между собой.
Как только госпожа Бурра ушла, они тихими голосами быстро заговорили.
«Во всяком случае, Жюль также замешан в этом деле», — подумал Фандор.
Псевдокомиссар полиции спросил у Жюля отрывистым, властным голосом:
— Никого не было сегодня вечером, никаких происшествий?
— Нет! Приходил журналист, провожавший хозяйку. Но он ушел в девять часов…
— От Альфреда нет новостей?
Наступила очередь третьего персонажа отвечать:
— Нет, ты же знаешь, что он по-прежнему в тюрьме предварительного заключения. Это решенное дело.
— Будем действовать! — сказал главный.
Жером Фандор отдавал себе отчет, что наступил решительный момент — кто-то поднял крышку чемодана и лихорадочно перебирал собранные в первом отделении вещи.
— Ничего не нашел? — спросил тот же человек, обращаясь к Жюлю.
— Нет, нет, месье! Причем, я хорошо искал, но может быть потому, что я бегло не читаю, это сложно для меня…
— Дурак, — произнес первый голос.
«Смотри-ка, — сказал себе Жером Фандор, — вот этот парень мне нравится. Его мнение об этом тупице Жюле совпадает с моим.»
Журналист, сжавшись, с револьвером в руке был готов вскочить сразу же, как только злоумышленники поднимут крышку отделения, которое скрывало Фандора, когда он услышал медленные и спокойные шаги поднимавшейся по лестнице госпожи Бурра.
— Черт возьми! — выругался один из присутствующих. — У нас ни за что не хватит времени все посмотреть!
И со злостью быстро захлопнул крышку чемодана.
В этот момент госпожа Бурра вошла в комнату.
— Вот, господа, чернила и бумага…
То, что последовало дальше, не было специально задумано, чтобы удивить Жерома Фандора. Однако удивление его было неизмеримым, когда он услышал из уст того, кто, конечно же, не был настоящим комиссаром полиции:
— Мадам, у нас мало времени, и мы плохо подготовлены для проведения тщательного обыска. Сама комната не кажется нам подозрительной, но в этом чемодане содержатся документы большой важности. Мы сейчас заберем его в комиссариат.
— Как вам будет угодно, — ответила госпожа Бурра. — Мне нужно лишь одно, чтобы меня оставили в покое…
Ключ, быстро повернувшись в каждом из двух замков чемодана, отныне сделал Жерома Фандора пленником.
Будучи человеком смелым, репортер, однако почувствовал, как кровь прилила к сердцу. На лбу проступил холодный пот.
«Черт побери! — подумал он. — Я в неприятном положении. И двинуться невозможно. Если эти бандиты догадываются о моем присутствии, они, конечно же, бросят меня в воду, и — прощай следствие, прощай „Капиталь“…»
В какое-то мгновение Жером Фандор почувствовал, что его мысли устремляются к более приятному воспоминанию. В его широко раскрытых от ужаса глазах на мгновение промелькнул нежный образ той, ради которой он шел на такую опасность, той, ради любви которой — а он несомненно любил ее, — он и оказался в таком глупом положении. Но невероятный оптимизм репортера взял верх…
Жером Фандор надеялся на лучшее.
Нет, скорее всего, бандиты не догадывались о его присутствии в чемодане. Не могут же они подумать, что Жером Фандор настолько глуп, чтобы самому забраться в ловушку.
«Пожалуй, — заключил он, — я достоин того, чтобы протянуть руку этому балбесу Жюлю. Мы друг друга стоим!»
В этот момент чемодан задвигался, двое мужчин подняли его за ручки, стараясь сохранять устойчивое положение. Жером Фандор не мог не заметить с некоторым удовлетворением:
«Подумать только, они даже не обыскали комод и не взяли разоблачающий кусок мыла. Да, но ведь я говорил о нем только Фюзелье. Но куда, черт возьми, мы направляемся?»
Глава XIX. Преступник или жертва
Сидящего в чемодане Жерома Фандора переполняла злость на самого себя за то, что он так глупо попался. Чем же закончится эта авантюра?
В то время, как незнакомцы с трудом несли тяжелый чемодан на улицу Раффэ, Жером Фандор принял окончательное решение. Не думая о последствиях, он сейчас станет кричать, двигаться, устроит ужасную возню, привлечет внимание прохожих — если, случайно, они будут, но выберется отсюда, чего бы это ему не стоило.
Для молодого человека оставался еще слабый луч надежды. Госпожа Бурра провожала незнакомцев до ворот. Последние в присутствии свидетеля, от которого им впрочем было нетрудно избавиться, но, несмотря ни на что, мешавшего им, будут все-таки сдержанны в поведении, когда Жером Фандор проявит свое присутствие. А уж он-то этим воспользуется…
Журналист собирался действовать; еще секунда — и он бы сделал это. Но Фандор услышал, что незнакомцы заговорили вновь и инстинктивно притих, чтобы послушать.
