— Кто-то идет нам открывать, я слышу шаги…
Дверь приоткрылась.
— Кто там? — спросил мужской голос.
— Я, друг мой…
Дверь широко распахнулась…
— Проходите, месье…
Но как только Томери сделал несколько шагов, следовавшая за ним торговка набросила вокруг шеи шелковый платок и, упираясь коленом ему в спину, попыталась сделать то, что называют «пинком папаши Франсуа», причем с геркулесовской силой. Сильный и энергичный, Томери не потерял присутствия духа. Он знал, что силой противостоять такому приему невозможно и решил схитрить. Он энергично отбросил тело назад, пытаясь сбить с ног душившую его женщину. Из груди его раздались хрипы.
На секунду Томери показалось, что он сможет высвободиться от сжимавших горло тисков… но из темноты вдруг появилась фантастическая фигура человека, тело которого плотно облегало нечто, похожее на черное трико, скрывавшее его с ног до головы. Лица, скрытого под маской, не было видно… Человек с кинжалом в руке бросился на Томери…
Томери не успел сделать какое-либо движение, как человек в маске уже пронзил его грудь.
Отныне сахарозаводчик стал всего лишь трупом, тщетно дергавшимся в последних судорогах.
— Ну вот, — сказал незнакомец торговке, которая встала и оттолкнула тело несчастного Томери ногой, — каждому свое…
— Черт возьми, патрон! Мне уже казалось, что он меня раздавит и я буду вынужден освободить его!.. Хорошо, что вы вмешались…
Человек в маске пожал плечами:
— Я был совершенно незаинтересован, чтобы он высвободился… Скажите-ка, никто не догадывается?..
— Никто, патрон. Он пришел сюда, как агнец на заклание…
— А княгиня Данидофф?
— Дамочка, наверное, сейчас в ожидании своего нежного друга… Я бы вам не советовал навещать ее!..
— Замолчи, болтун, — внезапно приказал бандит в маске. — Переодевайся!.. Сматываемся отсюда!.. У нас еще есть работа.
— Вечером?
— Да, вечером…
И в то время, как посредница в торговле бриллиантами снимала с себя юбки, корсаж и постепенно принимала вид мужчины, бандит в маске добавил:
— Нибе! Ты превосходно сыграл свою роль, однако я еще раз повторяю, что сегодня вечером нам еще предстоит поработать… Так что поторапливайся… Тебе удалось подложить в документы этого идиота квитанции о квартплате, которые позволят полиции найти эту квартиру?..
— Да, патрон…
— Хорошо!.. В таком случае нам остается только уйти…
Вечером этого дня Жером Фандор, выбравшись из чемодана, обнаружил труп сахарозаводчика.
Глава XXI. В полицейском фургоне
В одной из гостиных, предназначенных для посетителей редакции «Капиталь», Жером Фандор принимал госпожу Бурра и с серьезным видом расспрашивал ее о событиях прошедшей ночи, которыми она спешила поделиться, чтобы спросить совета.
— То, что вы мне рассказываете, дорогая мадам, действительно невероятно!.. Как вы определили, что комиссар, конфисковавший чемодан, был ненастоящим?
— Ну, когда пришел господин Ксавье, квартальный комиссар! Его-то я знаю… В его личности я не сомневаюсь, и, когда я сказала ему, что чемодан уже забрали прямо среди ночи, он все понял.
— И что он сказал?
— Он всех нас забрал в комиссариат, и я уверяю вас, что у него был недовольный вид…
— Согласитесь, дорогая мадам, было отчего! В этом деле полиция одурачена в высшей степени. Кстати, а кого он забрал в комиссариат?
— Меня, моего слугу…
— И, когда вы прибыли туда?..
— Когда мы прибыли в комиссариат, представьте себе, господин Фандор, он завел нас к себе в кабинет и стал допрашивать так, как будто в чем-то подозревал.
— Мадам! Кто-то же из вашего дома должен был быть соучастником, кто-то же должен был ввести грабителей. Я надеюсь, что этот лжекомиссар не выломал дверь?
— А вот этого я не могу себе объяснить, господин Фандор, и никто этого не может объяснить!.. Нет, они не прятались. Они позвонили, зашли ко мне, сказали мне о своем задании и в сопровождении моего слуги пошли за чемоданом, а затем погрузили его в фиакр у всех на виду.
— Значит, их сопровождал ваш слуга?
— Да, конечно… И это даже чуть было плохо не обернулось для бедняги Жюля… Представьте себе, что комиссар приказал обыскать дом сверху донизу, и, когда полицейские вернулись, Жюля увели, не говоря нам почему, в другую часть комиссариата.
— Так, так.
— Правда, потом все стало ясно! Как только Жюля увели, комиссар объяснил мне, что в его комнате нашли заготовки ключей, то есть ключи, готовые для подгонки под любой замок. Господин Ксавье убежден, что мой слуга — взломщик!
— А вы уверены в обратном, мадам?
— Конечно! Я очень давно знаю Жюля и могла не раз убедиться на множестве маленьких деталей, что он безусловно честный человек.
— Ну а эти поддельные ключи?
— Эти поддельные ключи, господин Фандор, я сама попросила Жюля купить в надежде найти такой, который подходил бы к моему гаражу.
— Так что?..
— Так что, господин Фандор, комиссар должен был со мной согласиться, что мой слуга честный человек.
Жером Фандор нервно выругался и затем спросил:
— И он его отпустил?
— Нет, это-то меня и беспокоит. Он сказал мне, что хотя бы временно оставит слугу под арестом. Что нужно сделать, чтобы его освободили?
— Но, мадам… Его, несомненно, завтра освободят.
— Скорее всего… Однако все в моем доме перевернуто вверх дном, и сегодня вечером он бы мне очень понадобился. Бедный Жюль! По правде говоря, я не понимаю, почему его подозревают!..
— Правосудие иногда настолько глупо, госпожа Бурра. Кстати, хотите хороший совет? Позвоните господам Барбе — Нантей, я знаю, что они, как и все банкиры, очень влиятельны и известны в Париже. Может быть, они помогут вам освободить вашего слугу сегодня вечером?.. Я же просто журналист и не имею никакого влияния…
Госпоже Бурра понравилась эта идея, и Жером Фандор позвал секретаря…
— Проводите мадам к телефону.
Оставшись один, Жером Фандор не мог сдержаться, чтобы не потереть руки.
— Мне необходимо избавиться от этой замечательной женщины — самого глупого существа, которое я когда-либо видел… Черт возьми! Этот слуга под замком, и дело на верном пути… Но все складывается не совсем хорошо для меня… Если он признается завтра утром на допросе, то полиция получит информацию раньше меня… И потом эти ребята наделают столько глупостей, они ведь могут и выпустить эту личность на свободу… Что же, черт возьми, мне сделать, чтобы помешать его освобождению и допросу?.. Ах! Трудно быть репортером!
