Глава XXIII. Обезображенный висельник
На бульваре дю Пале Жером Фандор посмотрел на часы.
«Половина первого. Время репортерского материала. Ладно, будем мужественны и зайдем в „Капиталь“.»
Все сослуживцы редакции были сильно взволнованы.
Как только Фандор вошел в главное помещение, его тут же окликнул редактор:
— Фандор, наконец-то вы здесь! Слава богу! Где вы были со вчерашнего вечера? Я звонил вам дважды, но вас невозможно застать! Дорогой мой, вам не следовало бы пропадать без предупреждения…
Фандор покачал головой и иронично произнес:
— Пожалуй, вы думаете, что я ездил за город отдыхать! Для чего я вам был нужен? Что у вас новенького?
— Один из самых загадочных скандалов…
— Опять…
— Да, Фандор, вы знаете сахарозаводчика Томери?
— Томери! Конечно, знаю!
— Так вот, я сейчас вас удивлю. Этот человек пропал. Никто не знает, где он!
Фандор, казалось, совершенно не взволновался.
— Вы меня не удивили. От таких типов можно всего ожидать!
Теперь редактор удивился флегматичности Фандора.
— Но, старик, я объявляю вам об исчезновении, которое наделало в Париже невероятный шум… А вы, похоже, и не понимаете этого! Известно ли вам, что у Томери одно из самых больших на сегодняшний день состояний?
— Конечно, известно. Он дорого стоит.
— Так вот, его бегство разорит массу народа.
— А кого-то, возможно, обогатит.
— Действительно, возможно. Но это нас не волнует. Что нам нужно, так это детальная информация о его исчезновении. Сегодня у вас свободный день, не так ли? Займитесь этим. Я предпочел бы лучше задержать выпуск газеты на полчаса, чем не дать несколько хороших уточнений по этому чрезвычайному делу.
Фандор утвердительно кивал головой, но не выказывал никакого намерения идти заниматься репортажем. И редактор удивленно спросил:
— Но, черт возьми, Фандор, почему же вы здесь стоите? Честное слово, я вас больше не узнаю. Вы уже не гоняетесь за информацией?
— Информация… А вы считаете, что у меня ее недостаточно? Мой дорогой друг, сохраняйте спокойствие. «Капиталь» будет иметь сегодня вечером все детали об исчезновении Томери, какие вы пожелаете.
И не объясняя ничего больше, молодой человек развернулся и направился к одному из своих товарищей, прозванному «финансистом газеты».
Это был добродушный малый с видом бюрократа, занимавший в редакции целый кабинет, стены которого были тщательно обиты, так как Марвиль — это его имя — часто принимал у себя важных персон.
Жером Фандор принялся расспрашивать его насчет исчезновения Томери.
— Скажи-ка, дорогой мой, что происходит в финансах после того, как пропал Томери?
— Как это, что происходит?
— Ну, к кому сейчас переходят денежки?
— Денежки?
— Ну да. Мне представляется, что при исчезновении такой личности биржа испытывает ужасные последствия. Не будете ли вы любезны объяснить мне эти процессы?
Очень польщенный просьбой молодого репортера, Марвиль разошелся:
— Малыш, ты просишь меня прочесть лекцию по политической экономии, а это невозможно сделать вот так… на ходу. Знаешь, все то, что я хотел бы тебе объяснить, уместилось бы в толстенном томе. В томе толщиной со словарь Ларусс…
Жером Фандор дал возможность вылиться потоку слов и, когда источник иссяк, снова задал вопрос:
— Я вот что хочу знать. Кто теряет деньги при исчезновении Томери?
«Финансист» воздел руки к небу:
— Да все! Все, малыш! Когда пропадает такой человек, падает курс акций! Томери был отважным человеком, и его предприятие имело вес только до тех пор, пока он сам возглавлял его… А сейчас рынок находится в состоянии ужасного краха.
— Да, ну хорошо, а кому это выгодно?
— Как это, кому выгодно?
— Да, я считаю, что исчезновение Томери должно быть кому-то выгодно. Знаете ли вы кого-нибудь, кто мог бы быть заинтересован в том, чтобы этот человек пропал?
«Финансист» размышлял:
— Слушай, малыш, я прекрасно знаю, что творится в моем бумажнике, но, в конце концов, я не могу быть в курсе всех существующих спекуляций! Зарабатывают на исчезновении Томери, конечно же, лишь спекулянты. Например, некто господин Тартанпион покупал акции Томери по 90 франков. Сегодня после исчезновения Томери они стоят лишь 70. Вот он теряет свои деньги… Но, возможно, какой-нибудь финансист, спекулирующий на предполагаемом понижении курса акций, мог продать клиентам, спекулирующим, наоборот, на повышении курса, эти акции по 90 франков. Если бы Томери был жив-здоров, его акции стоили бы 90 франков, может быть, больше. В этом случае его сделка была бы убыточной, поскольку продал бы эти акции он по меньшей стоимости, и разница бы не попала к нему в карман…
— Отлично! А если Томери мертв…
— Мертв! Нет! Он просто сбежал, курс его акций падает, и тот же самый финансист может купить проданные им же акции, например, по 60 франков, а затем недели через две, возможно, снова продать эти же акции по 90 франков… Прекрасная операция…
— Операция, действительно, прекрасная… и скажите мне, дорогой Марвиль, не известно ли вам, была ли проведена подобная операция с большим количеством акций Томери?
— Ну! Ты слишком много просишь! Нет, я еще не знаю… но это будет известно на бирже.
Жером Фандор собирался продолжать свою познавательную беседу, как вдруг услышал, что в соседнем большом редакционном зале поднялась суматоха.
Кто-то кричал:
— Фандор! Фандор!
В кабинет «финансиста» вошел редактор и, увидев журналиста, закричал:
— Черт возьми! Что вы здесь делаете? Я ведь вам уже сказал, что дело Томери очень важное… Немедленно отправляйтесь за информацией… Вот бюллетень агентства Авас. Только что труп Томери был обнаружен в небольшой квартире на улице Лекурб. Фандор постарался показать заинтересованность:
— Уже! Полиция быстро сработала… У меня тоже была мысль, что Томери не просто исчез!
Увидев спокойствие журналиста, редактор не смог сдержать удивления:
— У вас была такая мысль?
— Да, дорогой мой, была. У меня была точно такая мысль… Чего же вы хотите? Либо у вас есть нюх на информацию, либо у вас его нет!
После секундного молчания добавил:
— Во всяком случае, я иду за новостями. Через полчаса я позвоню вам и сообщу детали этой смерти.
— Господин Авар, я просто счастлив, что встретил вас… Вы, конечно же, не откажете мне в интервью?
