— Это всё, господин Аннион…
— Но вы не сообщили мне ровным счётом ничего! Как же так? Вы возглавляете отдел политической полиции, а сведения о том, что происходит в «Рояль-Паласе», даю вам я!
Растерявшийся от начальственного окрика, Викар пробормотал:
— А что в «Рояль-Паласе»? Там ничего особенного не происходит…
— Ничего особенного? — продолжал бушевать господин Аннион. — Хорошо же у вас поставлена информация! Мы попали в сложнейший переплёт, министру ежеминутно грозит запрос в парламенте, а вы говорите…
— Я не отрицаю, что положение сложное, я только говорю, что ничего нового…
— Мне ясно, что вы не уделяете этому делу должного внимания! Прошло уже восемь дней с отъезда Жюва в Глоцбург, и до сих пор от него нет никаких вестей! А ведь он испросил у меня неделю… Таким образом, он уже опоздал на 24 часа! Раз он ничего не сообщает, значит, он ничего не обнаружил… И мы должны рассматривать ситуацию так, как рассматривали её раньше!
— Я не совсем вас понимаю…
— Что же тут понимать?.. Неделю назад мы получили информацию, что в «Рояль-Паласе» под видом короля Фридриха-Христиана скрывается самозванец, подозреваемый в убийстве Сюзи д'Орсель. Однако Жюву удалось меня убедить, что Фридрих-Христиан — настоящий король… Арест подозреваемого был отложен на неделю, до возвращения Жюва… А его нет как нет! Вот я и говорю: мы возвращаемся к исходной точке… В Париже живёт король, подозреваемый в убийстве, что грозит острейшим политическим кризисом, а сыскная полиция и её политический отдел не мычат и не телятся! Общественное мнение возбуждено. Почитайте газеты, не только радикальные, но и умеренные! Дня не проходит, чтобы там не появились выпады против правительства и полиции, которые из страха перед дипломатическими осложнениями не решаются арестовать высокопоставленного убийцу! Вместе с префектом полиции, господином Лепином, мне удалось предотвратить массовые манифестации. Но лишь на время… Не сегодня завтра произойдёт взрыв возмущения!
— Всё это весьма досадно, — согласился Викар, — Но так было и вчера, и позавчера… Ничего нового не случилось…
— Случилось!.. Не считая того, что опасен каждый новый день промедления, что Жюв как в воду канул, произошло то, что Фридрих-Христиан написал в министерство иностранных дел, требуя встречи с Президентом Республики! По правилам протокола глава иностранного государства, даже если он находится в Париже неофициально, имеет право нанести Президенту визит вежливости. Вот король и решил такой визит нанести!
— Ну и что?
— Как «что»? На что это будет похоже, если Президент примет короля, которого общественное мнение считает убийцей? Этот Фридрих-Христиан, ободрённый бездействием нашего правительства, ведёт себя чрезвычайно дерзко. За время, прошедшее после убийства Сюзи д'Орсель, он уже мог двадцать раз пересечь границу и вернуться восвояси… Это и нам развязало бы руки… Так нет же! Он продолжает сидеть в Париже, да ещё выставляет себя на всеобщее обозрение! Нашёл подходящий момент для встречи с Президентом!
Господин Аннион прервал свою гневную тираду, чтобы взять с подноса визитную карточку, которую протянул ему служитель.
— Я же сказал, что никого не принимаю! — проворчал он.
Но, взглянув на визитку, резко переменил тон:
— Просите! Просите немедленно! А вы останьтесь! — бросил он Викару. — Речь пойдёт о вещах, имеющих отношение к Фридриху-Христиану…
Служитель, приоткрыв дверь, громко объявил:
— Господин комиссар полиции Жиро! Мадемуазель Мари Паскаль!
Вошедший первым комиссар Жиро низко поклонился сначала господину Анниону, затем господину Викару. Мари Паскаль робко остановилась у порога.
— Я вас слушаю, господин Жиро, — проговорил господин Аннион, сразу переходя к делу. — Прошу садиться, мадемуазель. В чём дело?
— Дело очень важное, — начал комиссар Жиро. Со своими воинственными усами на добродушной физиономии, которой он старался придать суровое выражение, он напоминал типичного полицейского из детских книжек с картинками. — Дело очень важное!
Жиро мялся, поглядывая на Викара, и господин Аннион понял причину его колебаний.
— Мы вас слушаем, — повторил он, — я, директор сыскной полиции, и господин Викар, шеф политического отдела.
Ободрившийся Жиро продолжал:
— Присутствующая здесь мадемуазель Мари Паскаль явилась ко мне и сообщила столь необычайные сведения, что я решил просить её повторить рассказ в вашем присутствии… Из её рассказа вытекают столь серьёзные выводы, что я не решаюсь сделать их самолично…
Господин Аннион, не терпевший длинных предисловий, обратился непосредственно к Мари Паскаль:
— О чём речь, мадемуазель?
В страшном волнении девушка поднялась со своего места, как будто была не в состоянии говорить сидя, и подошла вплотную к письменному столу господина Анниона.
— Месье, — произнесла она дрожащим голосом, — произошло вот что… У меня должна была состояться встреча с Его величеством Фридрихом-Христианом, королём Гессе-Веймара… Но она не состоялась…
Аннион не выразил по этому поводу никакого удивления. Он спросил:
— Вы та самая портниха, которая…
— Кружевница, месье…
— Та самая кружевница, которая была последней, кто видел при жизни Сюзи д'Орсель?.. Это вы нашли рубашку, которая потом исчезла?.. Итак, продолжайте… Король вас не принял. Кто же принял вас вместо него? Секретарь? Камергер?
— Да нет же… Король принял меня… Всё это гораздо сложнее… гораздо трагичнее! Оказалось, что человек, который принимал меня под видом короля, вовсе не король!.. Он — самозванец!..
— Чёрт побери!
Несмотря на присутствие женщины, господин Аннион не смог сдержать ругательства. Только этого не хватало! Опять разговоры про самозванца, король — не король… С ума что ли они все посходили?
— Послушайте, мадемуазель, — обратился он к посетительнице, — вы отдаёте себе отчёт, насколько серьёзно то, что вы говорите? Мне не нужны догадки, мне нужны твёрдые факты! Можете ли вы мне их предоставить?
Почувствовав недоверие в словах господина Анниона, Мари Паскаль, обладавшая недюжинным характером, поборола своё волнение и чётко, подробно описала свою встречу с Фридрихом-Христианом. Она ничего не скрывала — ни прежнее отношение к ней со стороны монарха, ни его нынешнюю холодность. Но главное, она описала его смущение, то, как он прятался за ширмой, и делал это неспроста, ибо, когда Мари увидела наконец его лицо, у неё не осталось ни малейших сомнений, что перед ней другой человек.
Трудно было не поверить в правдивость рассказа Мари Паскаль. Возможно, она ошиблась, но наверняка была искренна. Пока она говорила, господин Аннион бросал на Викара гневные взгляды, словно уличая в нерадивости и предлагая внимательно отнестись к словам посетительницы.
