— Месье! — воскликнул «Фантомас», танцевавший с Соней. — Это дерзость с вашей стороны — надеть мой костюм!
— Это почему же? — парировал второй «Фантомас».
— Потому что он слишком тяжёл для ваших плеч. До сих пор ни один преступник, кроме меня, не рискнул облечься в него!
Второй господин ответил насмешливо:
— Напрасно вы так говорите, месье! У меня гораздо больше оснований жаловаться на вашу дерзость… Вы самозванец, сударь! А настоящий Фантомас — это я!..
— Легко сказать, месье!..
— Ещё легче доказать, месье!..
— Эту ссору мы закончим с оружием в руках!
— Когда вам будет угодно, месье!
— Тогда немедленно!..
— Согласен!
Собравшиеся вокруг гости смеялись, аплодировали и восхищались тем пылом, с которым участники этой сцены отстаивали своё право считаться Фантомасом.
— Пусть тот, кто будет побеждён, — воскликнула Соня Дамидова, — снимет капюшон и весь остаток вечера ходит с открытым лицом!
— Нет, мадам, — ответил один из Фантомасов, — побеждённый больше не будет ходить по той простой причине, что он будет мёртв…
И, увлекая своего противника к выходу в парк, он добавил всё в том же мрачно-шутливом тоне:
— Если уж два Фантомаса сходятся в поединке, то одному из них суждено пасть на месте…
— Мадам, я не буду произносить громких слов, дабы выразить всю мою признательность… Слова здесь бессильны… А между нами они тем более излишни!
Говоря так, человек в костюме Фантомаса склонился в почтительном поклоне перед эрцгерцогиней Александрой. Роскошный зимний сад с пышно разросшейся растительностью скрывал собеседников от нескромных взоров. В соседнем зале звучала музыка и продолжались танцы.
— Между нами лежит слишком мучительное прошлое, чтобы я решился тревожить его, — продолжал собеседник великосветской дамы. — Достаточно того, что вы знаете, кто я, а мне известно, кто вы…
— Говорите, сударь… — ответила леди Белсом слабым от волнения голосом. — Но сначала скажите, зачем вам понадобилось надеть этот костюм?..
— Потому что этот капюшон, — отвечал Фандор, и в его голосе прозвучало страдание, — позволяет мне остаться неузнанным… Не забывайте, леди Белсом, что в настоящее время Жером Фандор слывёт в глазах общества опасным преступником… Я вынужден скрываться… Признаюсь вам, что была и другая причина: я подумал, что, одетый в этот костюм, я получу некоторый дополнительный шанс на вашу благосклонность…
Охваченная противоречивыми чувствами, леди Белсом приказала:
— Скажите же, сударь, чего вы добиваетесь!
— О, совсем немногого… И в то же время — бесконечно большого… Счастья! Я прошу вас, мадам, произнести всего три слова, которые составят счастье моей жизни!
— Говорите! — повторила леди Белсом.
— Мадам, — продолжал Фандор дрожащим голосом, — я люблю всей душой, всем своим исстрадавшимся сердцем девушку, имя которой вам печально известно: Элизабет Доллон… Усилиями вашего любовника — о не возражайте, мадам, вы знаете, что это так, — я слыву в её глазах, как и в глазах всех других, Фантомасом… Она ненавидит меня за это! А могла бы полюбить, если бы знала, что я невиновен!.. Мадам, по отношению к вам и по отношению к тому, кого вы любите, я был всегда честным противником… Я не заслужил удара, который сейчас мне нанесён… Какой будет вред вам, какой будет вред Фантомасу, если на мою долю выпадет немного счастья?.. Если Элизабет Доллон полюбит меня?.. Вот мольба, с которой я к вам обращаюсь… Она проста, она искренна, она идёт из глубины сердца! Я умоляю вас сказать Элизабет, что я не Фантомас!..
Такая страсть звучала в голосе Фандора, что леди Белсом передалось его волнение. Его доводы также показались ей убедительными.
— Месье, — сказала она, — я знаю, что вы Жером Фандор. Вы тут много чего наговорили, но я не желаю вникать в ваши намёки. Если вы обращаетесь к эрцгерцогине Александре и просите её переговорить с Элизабет Доллон, то эрцгерцогиня не останется безучастной к вашей просьбе. Ибо она считает себя вашим другом и верит в глубину и искренность вашего чувства к Элизабет Доллон…
— Ах, мадам!.. — воскликнул Фандор, пытаясь поцеловать ей руку.
Но Александра не позволила ему это сделать. Она явно нервничала, боясь, что кто-нибудь войдёт в оранжерею и застанет её в разговоре наедине с мнимым Фантомасом. Многочисленные зеркала, установленные здесь, увеличивали риск быть застигнутой врасплох…
— Где я увижу Элизабет Доллон? — спросила она.
— Моя бедная подруга, — отвечал Фандор, — несмотря на все происки врагов, продолжает вести достойный, трудовой образ жизни. В настоящее время, насколько мне известно, она работает кассиршей в одном из ресторанов, расположенных на Острове, в Булонском лесу…
Леди Белсом уже направлялась к выходу из зимнего сада. На прощание она сказала:
— Клянусь самым для меня дорогим: не позже чем завтра Элизабет Доллон узнает, что Жером Фандор достоин её любви…
Молодой человек остался стоять посреди экзотических растений, погружённый в сладкую задумчивость. Если леди Белсом выполнит своё обещание, — а Фандор в этом не сомневался, — то перед ним откроется будущее, исполненное надежд и радостных ожиданий! Стоя посреди оранжереи, Фандор мог видеть себя отражённым в нескольких зеркалах. Однако в своей задумчивости он не замечал, что одно из этих отражений… двигалось! Более того, этот отражённый в зеркале Фантомас обратился к нему со словами:
— Костюм, который вы надели, слишком тяжёл для ваших плеч!
Журналист почувствовал, как холодный пот выступил у него на лбу. Кто был этот Фантомас, на его глазах словно вышедший из зеркальной рамы? Ничем не выдавая своего волнения, он ответил в том же саркастическом тоне:
— Если он так тяжёл для моих плеч, то почему он лёгок для ваших?
— Потому что они более привычны к нему! — был ответ.
Но, опережая ответ, сверкнул, подобно молнии, клинок кинжала, и Фандор почувствовал, что ему нанесён удар в самое сердце… Он зашатался, кровавый туман застлал ему глаза, сквозь наполнивший уши гул до него донёсся крик ярости и торжества! Всё закружилось вокруг него, и, наполовину потеряв сознание, Фандор рухнул на колени…
Но уже через несколько секунд он пришёл в себя и встал на подгибающиеся ноги, повторяя:
— Фантомас!.. Фантомас!.. Передо мной был настоящий Фантомас!..
Оглянувшись, он увидел, что зимний сад был пуст.
«Слава богу, что я позаботился надеть под костюм кольчугу! — подумал Фандор. — А то быть бы мне сейчас покойником… Я словно предчувствовал, что одеяние Фантомаса привлечёт чудовище… Но какой силы был удар! Несмотря на кольчугу, я чуть было не отправился на тот свет!..»
Между тем праздник достиг своего апогея. В залах гремела музыка и изысканный котильон плёл свои прихотливые узоры.
