– Молчи, Жерар! – ответил он. – Вчера ты видел не меня… Я с тобой не разговаривал! Но сейчас это не имеет значения для тебя. Ты умрешь, Жерар. Но прежде ты должен мне сказать всю правду… Слышишь?
Услыхав ответ Фантомаса, несчастный, похоже, немного пришел в сознание.
Понимал ли он, что от него требовал Фантомас?
Знал ли он, что так страстно желал узнать Гений зла?
Догадывался ли он, на что намекал злоумышленник?
Несомненно.
Огромным усилием воли Жерар попытался придать твердость своему голосу.
– Фантомас, – произнес он, – никогда я не скажу тебе правды. Ты никогда не узнаешь того, что так тебе хочется узнать.
– Тогда ты умрешь, – прохрипел бандит.
– Пусть!
– Ты умрешь в жутких муках.
– Невозможно страдать больше, чем я уже страдаю, – с бледной улыбкой на лице ответил умирающий. – Впрочем, может, этим я искуплю свою вину…
Наклонившись над тем, кого он убивал, вперя в него безумный взгляд, Фантомас, казалось, хотел проникнуть в мозг Жерара.
Эта жуткая сцена продолжалась несколько секунд.
– Жерар! – воскликнул бандит. – Ты должен говорить! Ты не имеешь права унести с собой тайну… Только ты ее знаешь… Сжалься надо мной… Гляди – я тебя прошу, умоляю! Жерар, вспомни Натал… Ты мне был товарищем… Ты меня узнаешь?
Глаза несчастного постепенно стекленели, губы синели, нос заострялся. Приближалась агония.
– Жерар! Жерар! – хрипел Фантомас. – Говори же…
Едва слышным голосом укротитель пролепетал:
– Фантомас, я знаю, что тебе хочется узнать. Но я также знаю, что не должен тебе этого говорить, потому что ты безжалостен. Вот ты говоришь о степях Натала, моей родины. Если бы ты знал, как ясно я вижу в эту минуту себя в детстве! Фантомас, ты был моим злым гением! Это ты сделал из меня то, что я представляю собой сейчас: бывший каторжник, вынужденный скрываться изгой! Фантомас! Вот моя месть: ты ничего не узнаешь! Я тебе ничего не скажу!
Фантомас так низко наклонился к несчастному, что едва не касался его лица.
– Нет! – зарычал он. – Ты заговоришь! Не сомневайся, Жерар… Я вырву у тебя эту правду… Это еще не все твои мучения… Лучше выкладывай свою тайну… Ну! Говори же!
Но тот потерял сознание снова. Слышал ли он еще Гения зла? Понимал ли его безумные заклинания?
Фантомас в отчаянии заломил руки.
– Я не хочу, чтобы ты умер, не рассказав! – кричал он, тряся умиравшего и хлеща его по лицу. – Э, нет! Ты еще помучаешься! Ты заговоришь!
Жерар захрипел. Хрип то утихал, то становился громче и громче, наполняя собою ночь.
– Говори! Говори же! – приказывал Фантомас тому, кто уже практически был трупом…
Гений зла, ужасный мучитель достал из кармана нож и вонзил его в руку умиравшего.
– Говори! Или я подожгу тебя снова! Ну давай! Говори!
Возвращенный в сознание нестерпимой болью, причиненной ранами от кинжала, Жерар взмолился:
– Хозяин! Пожалей! Прости! Не мучай!
– Говори!
Но губы умиравшего снова сомкнулись. Тогда Фантомас поднялся, взял канистру и еще раз облил его ноги бензином.
– Сейчас ты умрешь, – произнес безжалостно бандит, снова обращаясь к дрессировщику. – Но можешь избавить себя от новых мучений… Ну? Будешь говорить?
– Нет.
– Тогда пеняй на себя.
И он зажег спичку.
В тот самый момент, когда Фантомас сделал вид, что собирается поджечь горючую жидкость, вне себя от боли, Жерар позвал бандита.
От страха голос умиравшего, казалось, стал тверже, и Жерар отчетливо произнес:
– Фантомас! Не надо! Я все скажу…
Гений зла склонился над своей жертвой.
– На! Понюхай! – сказал бандит и поднес к носу умиравшего пузырек с едко пахнувшей солью. Затем он приподнял Жерара, посадил поудобнее и с дрожью в голосе попросил:
– Говори же! Говори!
Жерар спросил, с трудом выговаривая слова:
– Разве не с тобой я разговаривал на крыше вагона? Разве не ты хотел отобрать у меня банкноты?
– Забудь, – прервал его бандит. – Какое это теперь имеет значение! Нет, это был не я… Продолжай! Говори!
И Фантомас умоляюще сложил руки.
– Говори же скорей! Сейчас ты умрешь и тогда все пропало…
В это мгновение глаза Жерара закрылись. Муки его были страшными. Ноги невыносимо жгло. Кровь сочилась из многочисленных ран. Все это истощило его силы. Жерар с трудом собрался с мыслями. Он был между жизнью и смертью.
– Фантомас, – пролепетал он. – Я скажу тебе то, что ты хотел узнать, но поклянись…
На мгновение Жерар замолчал.
Болезненная судорога перекосила его лицо.
Успеет ли он сказать прежде, чем умрет?
Фантомас склонился к его губам.
На лице умиравшего появилось нечто похожее на успокоение.
Вероятно, боль на время утихла. Едва владея языком, дрессировщик произнес несколько фраз.
Его голос был так слаб, что бандиту пришлось сильно напрягаться, чтобы разобрать этот лепет.
Гений зла слушал рассказ бывшего каторжника Жерара, и лицо его все больше и больше бледнело. Фантомаса трясло, как в лихорадке.
Как и укротитель, он страдал… и страдал жутко…
Если Жерар мучился от боли физической, то Фантомаса терзали муки душевные.
На одном дыхании умиравший рассказал бандиту то, что так сильно ему хотелось узнать. Чтобы закончить рассказ, он собрал все оставшиеся силы. Последние слова его были почти неразличимы. Это была просьба:
– Фантомас, я тебе все сказал… Дай мне спокойно умереть.
Гений зла поднялся.
– Нет! – сказал он, дрожа, как от невыносимой боли. – Нет! Тебе еще рано умирать… Мне нужны доказательства того, что ты мне сейчас рассказал.
Бандит извлек из кармана блокнот и, протянув несчастному Жерару листок бумаги, силой вставил ему в руку авторучку.
– Напиши! – приказал он. – Напиши все это.
– Не могу.
– Пиши, или я снова буду тебя мучить.
Фантомас тряхнул свою жертву за плечи, как бы стимулируя его последние силы.
Белой обескровленной рукой укротитель написал всего несколько слов, сделав для этого невероятное усилие воли.
Начались предсмертные конвульсии. Глаза Жерара закатились. Рот перекосило… Кровавая слюна потекла изо рта… Жерар захрипел.
