Она не заметила движения пальцев правой руки Поля. Он
растопырил их, слегка согнул и приблизил к лицу Норы. На глаза девушки легла
невидимая плотная повязка…
Поль подхватил ее, отнес под деревья и усадил. Здесь ее не
было видно сверху из-за раскидистой кроны.
— Охраняй ее, пока я буду внутри, — сказал он
дракону. — Если появятся черные птицы, то вам лучше прятаться под
деревьями, пока вас не обнаружат.
— Я могу напасть на них.
— Но Нора тогда останется без защиты. Нет В бой вступай
только в том случае, если тебя заметят.
Лунная птица с негодованием фыркнул. Капля слюны упала на
землю, и камень под ней расплавился.
— Хорошо. Но потом я смогу послушать музыку.
Поль повернулся и направился к широкому входу.
Где-то в глубинах лабиринта рождался глухой звук, но далеко
или близко — он определить не смог. Звук раскатывался по многочисленным
коридорам, отзывался многократным эхом, постепенно затихая.
Коридор, в который он вошел, через несколько шагов
оборвался, но в правой стене оказалось небольшое отверстие, куда и вела белая
нить.
Он остановился и взял в руки гитару. После короткого
размышления он начал наигрывать медленную убаюкивающую мелодию, вкладывая в нее
ритм пульсации своего родимого пятна, чтобы мелодия могла успокоить, зачаровать
любого слушателя.
Он захватил несколько проплывающих мимо нитей и намотал их
на гриф гитары. Нити стали колебаться в такт с мелодией. Он повернулся и
медленно, не прекращая играть, вошел в отверстие.
Поль оказался в узком темном коридоре, освещавшемся через
трещины в потолке в тех местах, где проход разветвлялся. Через трещины
виднелось голубое небо.
Продолжая наигрывать на гитаре, он остановился, чтобы дать
глазам приспособиться к слабому освещению. Рычание и фырканье прекратилось, но
по-прежнему слышалось чье-то тяжелое дыхание.
Он двинулся дальше вперед, следуя за своей нитью. Он шел,
поворачивая направо и налево, пока не оказался в кольцевой комнате. Из комнаты
вело десять проходов, расположенных на равном расстоянии друг от друга, включая
и тот, через который он вошел.
Нить вела в ближайший справа проход. Далее следовала серия
крутых поворотов, от которых у него чуть не закружилась голова. Он остановился,
чтобы успокоиться и не сбиться с мелодии. Звук тяжелого дыхания по-прежнему
слышался где-то неподалеку, заполняя собой все коридоры, удушливо пахнущие
скотным двором. Легкое голубое облачко проплыло над ним. Он перешел в другую
тональность, сохранив ленивую и усыпляющую мелодию, и пошел дальше.
Вскоре он снова оказался в кольцевой комнате с десятью
проходами и понял, что это — та же самая комната, так как узнал рисунок трещин
на стенах. Рассматривая паутину нитей, Поль понял, что отыскать путь к цели
будет легче, чем потом выбраться из этого лабиринта. Он кряхтел и ругался,
протискиваясь в узкие и низкие проходы. Иногда ему приходилось пролезать боком.
Затем он снова попал в серию крутых поворотов.
— Когда же это кончится? — ругался он про
себя. — Так никогда не доберешься до цели.
Но вскоре он заметил, что звук дыхания стал громче.
Оставалось уже совсем немного до длинного узкого холла, в котором расхаживал
минотавр.
* * *
Маусглов присматривался, наклоняясь вперед. Свет в доме
Марка погас уже давно, но вор знал, что глазной протез Марка позволяет ему
видеть в темноте. И, кроме того, он знал, что Марк спит мало; он любил
производить внезапные ночные проверки лабораторий, заводов, бараков.
Но вполне возможно, что сейчас спит, размышлял Маусглов. У
него был тяжелый день. Однако, он переполнен нервной энергией и может
пробудиться в любой момент… Но, однако, что-то все-таки надо делать…
* * *
Нужные ему карты теперь были рассованы по карманам его
плаща. Там же лежал и конверт с фигурками. Гранаты — он чувствовал себя очень
неуютно, так как видел их действие — висели на поясе рядом с кинжалом. В руках
он держал мешочек с пищей и пистолет, украденный совсем недавно.
Он снова спрятался за трубу, глубоко дыша холодным и дымным
воздухом. Чем дольше он будет здесь оставаться, тем больше риск обнаружения
машинами или этими гномами. Он знал расположение всех стационарных следящих
устройств, но ведь были еще и передвижные.
И, кроме того, он не может забраться во флайер, не произведя
шума. Поэтому, если Марк только что уснул, надо дать ему возможность уснуть
покрепче.
Он посмотрел вверх, на звезды. Луны в небе не было — не
очень-то удачно для первого полета. Он потрогал гранаты и проверил все свое
снаряжение. Попадать в плен не хотелось. Особенно после того, что, как он
видел, что они сделали с кентавром, которого доставили на флайере. Маусглов был
уверен, что несчастное животное даже не понимало, чего от него хотят добиться.
Терпение было основным качеством, требовавшимся в работе
Маусглова. Он стал массировать мышцы, замирая время от времени, чтобы
прислушаться и осмотреться.
Прошло больше часа.
Пора, решил он. Ночь уже взяла все свои права.
Осталось двести шагов. Медленных и осторожных. Покровитель
воров… будь со мной… со мной…
А теперь не думать ни о чем, превратиться в глаза и уши,
дышать так, чтобы грудная клетка не шелохнулась. Дверца должна быть со стороны
дома Марка.
Уже осталось двенадцать шагов… десять… Что же они там жгут,
на своих заводах? Даже в носу щиплет…
Он дважды обошел флайер, ожидая, не будет ли тревоги.
Наконец, протянул руку и коснулся гладкого холодного тела машины.
— Ну, малыш, назад пути нет, — сказал он себе.
Он взялся за ручку двери и осторожно потянул ее на себя.
Дверь бесшумно открылась. В одно мгновение он был уже внутри кабины, отыскивая
на ощупь внутреннюю ручку двери. Он нашел ее и потянул вниз и на себя…
Стоп!
Открылась дверь дома Марка, и сам он появился на пороге.
Пальцы Маусглова нащупали пистолет. Бежать теперь было уже невозможно.
Марк никуда не уходил. Он стоял, уперев ладони в бока,
осматривая небо и крыши. Только ли бессонница вытащило его наружу?
Маусглов заметил, что перестал дышать. Он позволил себе
немного расслабиться, слегка вдохнул и положил пистолет себе на колени. Его
левая рука, державшая дверь, преодолевая сопротивление пружины, начала дрожать.
— …и не дай мне попасться, — закончил он молитву.
Он поднял пистолет и нащупал курок. Но тут Марк застегнул
свою куртку и закрыл за собой дверь. Затем пошел вдоль террасы.
