Когда мальчику было уже двенадцать лет, он сделал лошадь,
которая двигалась сама при помощи пружины. Все свое свободное время он работал
в кузнице, что-то ковал, рубил, резал, шлифовал. И вот теперь лошадь танцевала
на полу перед ним и Норой Вейль, девятилетней соседской девочкой. Она захлопала
в ладоши, когда лошадь повернула голову и как бы посмотрела на них.
— Это прекрасно, Марк! — воскликнула она. —
Это прекрасно! Ничего подобного никогда не было, разве что в старину.
— Что ты имеешь в виду? — быстро спросил он.
— Ты сам знаешь. Когда-то очень давно у людей были
разные умные вещи, вроде этой.
— Но ведь это сказки. Разве не так?
Она покачала светловолосой головой.
— Нет. Мой отец был в одной из запрещенных мест к югу
от горы Маунвил. Там все еще валяются всякие сломанные машины, каких люди
теперь делать не могут, — она посмотрела на лошадь, движения которой стали
медленнее. — Может, даже такие, как эта.
— Это интересно. Но я не понимаю… И они все еще лежат
там?
— Так говорил мой отец.
Мальчик смотрел в глаза Норы, и она отвела взгляд.
— Знаешь, эту лошадь, наверное, лучше никому не
показывать.
— Почему?
— Люди могут решить, что ты копался в запрещенных вещах
и изучал их.
— Это глупость, — сказал он, когда завод пружины
кончился, и лошадь упала. — Самая настоящая глупость, — он
помолчал. — Пожалуй, я подожду, пока не сделаю что-нибудь получше, что
обязательно понравится людям.
* * *
Следующей весной он продемонстрировал друзьям и соседям
мельницу, которая работала за счет движения воды в оросительном канале. Две
недели люди спорили об этой мельнице, а затем решили разобрать ее.
— Я придумаю еще что-нибудь. Что-нибудь такое, что им
обязательно понравится, — сказал он Норе.
— Зачем? — спросила Нора.
— Чтобы они, наконец, поняли!
— Что поняли?
— Что прав, конечно, я, а не они.
— Этого люди никогда не поймут.
— Посмотрим, — рассмеялся он.
* * *
Мальчику было уже двенадцать лет. Он, как обычно, взял
гитару и пошел в маленький парк, расположенный в самом центре города,
созданного из пластика, стекла и бетона, в котором жила теперь его семья.
Он потрогал пыльное синтетическое дерево, пересек
искусственную лужайку, на которой была голографическая картина травы и цветов, и
сел на пластиковую скамейку. Из скрытых динамиков доносилось пение птиц. В
воздухе порхали искусственные радиоуправляемые бабочки. Аромат цветов наполнял
воздух из скрытых аэрозольных распылителей. Он вынул из футляра гитару,
настроил ее и начал играть.
Бабочка, пролетавшая слишком близко, выпорхнула из
управляющего луча и упала на землю к его ногам. Он нагнулся, чтобы рассмотреть
ее поближе. Проходившая мимо женщина бросила к его ногам монету. Он выпрямился
и, глядя вслед женщине, пробежал рукой по волосам. Серебряные волосы, которые
рассыпались, когда он нагнулся, легли теперь на место и закрыли широкую черную
прядь, проходившую широкой полосой от лба до затылка.
Юноша опер гитару на колени и стал играть правой рукой очень
сложную композицию. Внезапно рядом с ним села птица — настоящая птица! Ден от
изумления чуть не перестал играть. Он перешел на простую мелодию, чтобы
полюбоваться птицей.
Иногда он играл на гитаре прямо на крыше дома, там, где
гнездились птицы, прямо под звездами, мигающими ему с неба. Он не раз слышал
попискивание птиц недалеко от себя, но ни разу не видел их. Может, их
отпугивала аэрозольная установка? Теперь он с любопытством смотрел на птицу,
которая попрыгала возле него на земле, затем подскочила к лежавшей на земле
бабочке и схватила ее, но тут же поняла, что эта бабочка несъедобна, бросила ее
и попрыгала прочь. Вскоре она поднялась в воздух и улетела.
Ден снова перешел на сложную мелодию, затем начал петь,
стараясь заглушить городской шум. Красный шар солнца пылал над его головой. Время
от времени весь парк начинал вибрировать — это под землей проносились поезда
метро. После того, как он несколько раз сфальшивил, Ден понял, что у него начал
ломаться голос.
Глава 4
Марк Мараксон, ростом уже в шесть футов и все еще
продолжающий расти, с крепкими, как у каждого кузнеца мускулами, вытер руки о
полотенце, откинул со лба непослушные огненно-красные кудри и подошел к машине.
Еще раз он проверил топку, подрегулировал клапан давления, а
затем уселся за руль управления. Машина дернулась, когда он открыл клапан, и
выехала из сарая. Марк поехал по расчищенной вдоль дороги полосе. Он счастливо
улыбался, ощущая своими руками мощность машины. Затем резко повернул руль и
снова обрадовался, что она легко подчиняется ему. Это было уже шестое испытание
его самодвижущейся тележки, и по-прежнему все работало превосходно. Первые пять
поездок он совершил тайно, но на этот раз…
Он громко рассмеялся. Да, пришло время удивить жителей
деревни, показать, что могут умелые руки и умная голова.
Марк еще раз проверил давление пара. Все в норме…
Для поездки утро было превосходным — солнце, легкий ветерок,
весенние цветы по сторонам дороги.
На больших рытвинах Марка немилосердно подбрасывало, и в
голове у него билась мысль о системе мягкой подвески. Это будет великий день.
Он мчался по дороге, изредка подкладывая дрова в топку, и
представлял себе выражение лиц людей, когда они впервые увидят его машину.
Вдалеке на поле фермер бросил свою лопату и выпрямился, завидев это чудо, но он
был слишком далеко, и Марк не мог насладиться его удивлением. Ему сразу
захотелось встроить в машину свисток или колокол.
Приблизившись к деревне, он сбавил ход и поехал по обочине.
Ему хотелось въехать прямо на центральную площадь, остановиться, встать на
сидение и сказать: «Откажитесь теперь от своих лошадей! Для вас настали новые
времена!..»
Он услышал восторженные крики ребятишек. Вскоре их за ним
бежала уже целая толпа. Они что-то спрашивали, и он пытался что-то отвечать, но
из-за шума машины не было слышно ни вопросов, ни ответов.
Свернув на единственную улицу деревни, Марк поехал еще
медленнее. Встречная лошадь шарахнулась от машины и опрокинула телегу. Марк
увидел, как к нему побежали люди, услышал, как захлопали двери.
Завыли собаки, залились лаем и бросились за ним. Дети не
отставали ни на шаг. Доехав до площади, он остановился и осмотрелся.
