— В твоем случае, — ответил он, — я буду
поступать — и хочу, если это понадобится, только по собственной воле и своими
руками. В худшем случае это будет первоклассный пример — попытка предотвращения
огромного зла.
— Ну прямо по законам великой морали — а они еще нужны
кому-нибудь?
— Я думаю о гораздо большем числе людей, чем ты и я. Я
думаю о том, что ты можешь принести целому миру.
— Открыв Ворота?
— Точно.
— Прости мое невежество, а что произойдет, если Ворота
откроются.
— Этот мир заполнят, наводнят силы более далекого
древнего мира — на нашем языке это силы зла. Мы превратимся в продолжение той
земли. Более древняя и могущественная магия той земли сокрушит естественные
законы нашего мира. Это будет настоящее царство черных чар и колдовства.
— Но зло — это понятие относительное. Скажи мне как
конкретно неприязнь колдуна к чему-то может обеспечить главенство магии над
всем остальным.
— Ты используешь тот же аргумент, каким когда-то твоему
отцу удалось убедить меня и склонить на свою сторону. Но затем я узнал, что
освобожденные силы настолько могущественны, что ни один колдун не сможет
обуздать их. Мы окажемся во власти тех, кто находится позади Ворот, и небольшой
группки наших отщепенцев, которым безразлично с кем объединяться с теми или с
другими.
— А кто эти отщепенцы?
— Одним из них был твой отец, Генри Спайер — еще один,
ты сам и другие подобные тебе — все Одержимые Магией.
Поль едва сдержал смех.
— Как я понял, ты — не Одержимый магией?
— Нет, все свои навыки я обрел тяжким трудом, усердием
и тренировкой.
— Кажется я начал понимать суть произошедшей в тебе
перемены, — в его интонации появилось сожаление, когда он увидел, как
изменилось лицо Райла.
— Нет, я не верю в это, — почти выкрикнул Райл,
злобно сверкая глазами, — ведь у тебя нет дочери, несущей вечное проклятие
Генри Спайера.
— Приведение этого замка?.. — спросил Поль.
— Ее тело спрятано в надежном месте, она ни жива, ни
мертва. Спайер сделал это, когда я вышел из их союза. Даже поэтому я горю
желанием отомстить им.
Полю хотелось повернуться, сбросить лишний вес, и налегке
покинуть комнату.
Вместо этого он спросил:
— Что конкретно ты имеешь в виду, когда говоришь
Одержимый Магией?
— Ну подобных тебе, с природными способностями к Великому
Искусству, — ответил Райл, — тех, кто обладает тесным, более
личностным контактом с магическими силами — мастеров, художников своего рода, а
не технарей; я думаю примерно так.
— Ты можешь творить сны, — спросил Поль.
— Конечно, да…
— Сны, — продолжил он, — которые я посылал
тебе; в них твой дух входил в Ворота и становился свидетелем полного разрушения
и заброшенности мира зла, где он встречался с обитающими там тварями,
проводящими все свое время в пирах безнравственности и разврата.
Поль вспомнил свои ранние сны, но он так же припомнил и
более поздние видения, уводящие его в города, расположенные за горами. Их
нельзя было назвать заброшенными и разрушенными, наоборот они хранили и несли
очень сложную, многогранную культуру, во многом превосходившую его уровень
понимания.
— Это все, что ты хотел показать мне? — спросил
Поль, окончательно запутавшись.
— Все? А разве не достаточно? Не достаточно, чтобы
убедить любого сомневающегося, что Ворота не должны быть открыты?
Райл склонил голову набок и задумался. Затем рассмеялся.
— А, это, — воскликнул он, — Кес…
— Кес? Это тот колдун, который напал на меня в
собственной библиотеке?
Райл согласно закивал.
— Он самый. Да, это я подослал его. Хороший человек. Я
думал, что он лучше и талантливее тебя и все решит, как надо.
— Что надо? Ты тут все толкуешь о Воротах и моем отце,
об Одержимых и черной магии, но я до сих не знаю, чего ты добиваешься от меня.
Толстый колдун вздохнул.
— Я думал, что навевая тебе сны, смогу донести до тебя
угрозу, а потом, тщательно обрисовав положение вещей целиком, чего я сейчас и
сделал, попытаться, только попытаться, склонить тебя на свою сторону, убедить в
правоте моих мыслей и уговорить сотрудничать с нами. Это бы облегчило жизнь
всем.
— Вряд ли вы начали переговоры с нужной ноты, затеяв
игры с превращениями в чудовище и уродуя меня.
— Это тоже было необходимо, чтобы показать тебе ту
степень, до которой я дойду, если ты не согласишься помогать мне.
— Я все еще не верю в это. Что может находиться на
обратной стороне — кроме смерти?
Райл довольно потер руки и улыбнулся.
— Твоя голова, конечно, — сказал он, — я
начал с самого легкого. Но если после этого — после подобного эксперимента с
видоизменениями твоего тела — ты откажешься отдать мне то, что я прошу, тогда я
завершу трансформацию до конца. Я отошлю твою голову встречать за Воротами
подобных тебе изгнанников. Ты станешь чем-то подобным тому искалеченному демону
— твой жалкий опыт и закончившееся полным крахом дело до конца дней останутся
назиданием другим.
— Что ж, звучит очень убедительно, — заметил
Поль. — Ну и ради чего весь этот сыр-бор?
— Ты знаешь, где находятся Ключи — Ключи, которые могут
открыть Ворота или захлопнуть их навсегда. Я хочу эти Ключи.
— Вероятно, чтобы сделать последнее.
— Точно.
— Сожалею, но у меня нет подобных Ключей. Я даже не
представляю, как они могут выглядеть.
— Как ты можешь так говорить, если я сотни раз видел,
как ты изучал их на столе. И даже во время схватки с Кесом…
Мысли Поля вернулись к прошлому, одновременно к той сцене и
одному из снов. Он почувствовал как в нем нарастает сопротивление.
— Ты не можешь их иметь, — сказал он.
— Я так и думал, что убедить тебя совсем
нелегко, — заметил Райл, вскакивая на ноги. — Если открытие Ворот так
много для тебя значит, это говорит о том, что ты слишком далеко зашел.
— Это не связано с открытием Ворот, — ответил
Поль. — Это можно сравнить с очень острой болью, как будто ты хочешь
оторвать что-то от моей плоти. Ты собираешься их использовать ради того, что с
кровью вырвано у меня.
