Валентина уклончиво покачала головой, Юбер продолжал:
– С тех пор, как ваш кулон отыскался, благодаря мсье Жюву, я полагаю, что у вас не будет больше этих неприятных эмоций, этого досадного беспокойства?..
– Этого можно только пожелать, – заметил Жюв, который вмешался в разговор, – если нам удастся точно выяснить ситуацию, при которой кулон был возвращен…
– А! Действительно! – сказал Юбер, который неправильно уловил смысл слов полицейского. – Очевидно, вы, представляющий правосудие, хотите продолжать поиски, возврат вещи для вас недостаточен; вам надо найти виновного, даже если он искупил свою вину, возвратив украденную драгоценность…
Жюв не старался объяснить доктору Юберу, что смысл его высказывания был абсолютно иной, однако, инспектор хотел выяснить у врача нечто другое.
– Мсье, – сказал он, – я хотел бы задать вам вопрос.
– Прошу, мсье, – ответил Юбер, – о чем идет речь?
– О больном, – продолжал Жюв, – об этом человеке, которого я к вам привел несколько дней тому назад и поведение которого было настолько странным… Вы помните, он употреблял бессмысленные слова, беспрестанно жаловался, что от наружного воздуха ему плохо, и свет его будто бы ослеплял… Что с ним стало?
Юбер нахмурил брови:
– То, что вы видели, это еще ничего, – сказал он, – этот несчастный доставил нам уйму хлопот… Он вызвал беспорядок в больнице, хотел сбежать, наполовину умертвил себя во время сумасшедшего бега, предпринятого им по зданиям… Впрочем, убежать ему не удалось… Вы думаете, что подобная гимнастика, учитывая его состояние, могла привести к фатальному исходу?
– Фатальному? – прервал Жюв. – Что вы хотите этим сказать?
Доктор, прежде чем ответить, извинился перед Валентиной:
– Извините за этот мрачный разговор, но я не могу отказать мсье Жюву в сведениях, не так ли?
И затем, обращаясь к полицейскому, он пояснил:
– Просто я хочу сказать, что этот несчастный умер!
– Умер! – завопил Жюв, содрогаясь всем своим существом. – Невозможно! Вы уверены в этом?
– Да, разумеется! – сказал Юбер. – Смерть констатировал один из моих практикантов. О! Никакой надежды не светило, этот несчастный был целиком изношен, организм более не функционировал, ему оставалось только умереть… И он умер.
– Умер… – повторил Жюв. После небольшого колебания он спросил: – Умер и похоронен?
– Похоронен? Может быть! – произнес Юбер. – Вероятно, даже… так как, если я не ошибаюсь, похороны состоялись в среду после полудня…
– Мсье, мсье, – прервал Жюв, не способный более сдерживаться, – то, что вы говорите, это все невозможно… я его видел, этого человека, этого больного, я его видел в четверг… по меньшей мере, в ночь со среды на четверг… в любом случае, я уверен, после того, что вы называете его смертью.
– Ба! – вскричал Юбер, озадаченный, но, впрочем, достаточно сомневающийся. – Где вы его видели?
Едва слышным голосом Жюв прошептал:
– Я его видел в потемках… в доме на улице Жирардон… он был с Адмиралом и Клоуном… и он произносил: «Жап! Жап!..»
С этого момента Жюв казался поглощенным таинственными раздумьями и более не замечал, что доктор его рассматривал с особым вниманием, удивленный его состоянием.
Жюв продолжал:
– Сможете ли вы подтвердить, мсье, что этот человек похоронен?
Доктор пожал плечами.
– Подтвердить вам это… Нет!.. Мы, врачи больницы, не занимаемся трупами!.. Но я полагаю, что события должны были происходить, как обычно: усопший или был похоронен, или его тело поступило в прозекторскую…
Жюв поднялся.
– Мсье, – сказал он дрожащим голосом, – мне надо точно знать, что стало с этим человеком, этим мертвецом… не можете ли вы мне в этом помочь?
Доктор больше не отрывал своего взгляда от лица Жюва. Он, казалось, внимательно изучал нервное состояние Жюва.
Морис Юбер ответил:
– Я помогу вам по мере своих возможностей…
Из своего портфеля он взял карточку, наскоро написал несколько слов.
– Вот, – сказал он, – рекомендательное письмо директору больницы; это очень любезный человек, вы от него узнаете все, что хотите…
– Спасибо, мсье, – поблагодарил Жюв, взял карточку и положил ее в карман…
Затем полицейский поклонился Валентине де Леско и кивнул головой доктору.
– Мадам, мсье, мое почтение!..
После чего он удалился, застывший, как автомат. Доктор смотрел, как он уходит…
Когда Жюв покинул салон, Морис Юбер сделал тревожную мину.
– Все это не очень хорошо, по-моему, этот человек находится в странном состоянии!..
Потом его взгляд остановился на Валентине, которая слегка побледнела…
Жюв находился наедине с директором больницы.
– Спасибо, господин директор, – сказал он, – за вашу любезность, но я хотел бы еще кое-что уточнить… Что происходит обычно, когда у вас умирает неизвестный человек?
– Очень просто, господин инспектор, есть лишь два возможных решения. Мы принимаем одно или другое, судя по необходимости. Когда факультету не хватает материала для секционных работ и анатомических исследований, одним словом, когда нам нужны трупы, мы отсылаем покойников, не востребованных родственниками, в анатомичку или в мертвецкую Кламар, где тела хранятся до использования их студентами. Когда факультет достаточно обеспечен, мы отправляем трупы, покойников, в похоронное бюро, которое их захоранивает…
Жюв уже узнал по документам, в какой палате вначале лечился таинственный персонаж, обнаруженный на берегах Сены, а также в какой умер.
– Что сделали с его трупом? – спросил он у директора.
– О! – безапелляционно ответил директор. – Он, разумеется был похоронен, так как, к удивлению, на факультете материала хватает, и Кламар обеспечен. Таким образом, не вызывает сомнения, что, как и другие усопшие на этой неделе, человек, которым вы интересуетесь, был похоронен…
Но Жюва не удовлетворили эти сведения.
– Не можете ли вы мне сказать, – спросил он, – на каком кладбище?
Директор прервал его с улыбкой:
– Нет, господин инспектор, нет, вы слишком многого хотите от меня, в самом деле!.. Представьте себе, я не могу ничего вам сообщить по этому вопросу… У нас, в среднем, от четырех до пяти смертных случаев в день, и в обязанности директора больницы не входит следить за всеми похоронными процессиями.
Жюв понял маленький урок, который только что был ему деликатно преподан. Он извинился за свою нескромность.
