— Мне очень его жаль, — сказал Себастьян.
— Вас мне тоже жаль, — сказал Доминик с фамильярностью старого служителя. — Потому что вам поручается заменить судью Борниша на сегодняшнем бракоразводном процессе… О чем вас и уведомляет эта бумага.
Себастьян Перрон стукнул кулаком по столу:
— Это уже слишком! Они считают меня ломовой лошадью! Мало того, что я тяну по три заседания в неделю, теперь на меня, председателя суда, взваливают работу рядового судьи!
Но, сообразив, что возмущаться все равно бесполезно, он обратился к Доминику:
— Когда явятся стороны для примирения?
— Да они уже явились, — ответил служитель.
Кряхтя и ворча, Себастьян стал снимать пиджак, в то время как Доминик уже доставал из шкафа его судейскую мантию…
Процедура требовала, чтобы, прежде чем начинать бракоразводный процесс, судья предпринял попытку «примирения» супругов. Желая поскорее покончить с этой церемонией, имевшей чаще всего чисто формальный характер, судья Перрон быстрыми шагами направился в комнату, предназначенную для собеседования. Он был в полном неведении относительно дел, которые ему в пожарном порядке предстояло рассмотреть. Но это его не очень смущало ввиду рутинного характера всей процедуры.
В коридоре он увидел приглашенных на собеседование, которые четко делились на две группы: в одной были жены, в другой мужья. И те, и другие держались на расстоянии и старались не смотреть друг на друга. Войдя в маленькую, обтянутую зеленым сукном комнату, где едва помещались стол для судьи и два кресла для клиентов, Себастьян Перрон пригласил первую пару. Он не очень вслушивался в слова супругов, излагавших друг другу взаимные претензии. Когда они замолчали, он сказал отечески-нравоучительным тоном:
— Но подумали ли вы о ваших детях?
Перрон не очень рассчитывал на силу этого аргумента, но совершенно неожиданно он возымел действие. И через десять минут супруги покинули приемную, согласившись забрать свои заявления о разводе.
«Неплохое начало, — подумал Себастьян. — Хоть бы и дальше все пошло так же быстро…»
Затем в комнату вошел один мужчина. Себастьян предложил ему хорошенько подумать и постараться восстановить отношения с женой.
— Я бы попробовал, — ответил клиент, — но вот уже полгода, как моя жена сбежала с любовником в Америку…
Судья Перрон быстро подписал решение о назначении дела к слушанию и отпустил клиента. Затем он открыл следующее дело, но, едва взглянув на фамилии участников, подскочил на месте.
— Нет, этого не может быть… — забормотал он. — Это просто совпадение…
А между тем служитель уже впускал в приемную следующую пару, объявив при этом:
— Мадам Амели Дроп и профессор Поль Дроп, хирург…
Судья Перрон побледнел, как полотно, в то время как Амели Дроп, едва переступив порог, вскрикнула от удивления… Что касается доктора, то, погруженный в свои мысли, он, кажется, ничего не заметил.
11. СОБЕСЕДОВАНИЕ И СОВПАДЕНИЕ
Разводящиеся супруги заняли свои места, друг против друга. Наступило молчание. Судья, чтобы скрыть волнение, сделал вид, будто разбирает бумаги. Амели Дроп опустила вуалетку.
Наконец Себастьян Перрон поднял голову.
— Господин Поль Дроп, доктор медицины и хирург, не так ли? — спросил он.
— Да.
— Ваш возраст?
— Тридцать два года.
— Домашний адрес?
— Я живу в том же здании, где находится хирургическая клиника, на улице Мадрид, в Пейи.
— Да, мне известно, что эта клиника пользуется высокой репутацией, равно как и хирург, ее возглавляющий…
Произнося эти слова, судья Перрон явно намеревался выразить хирургу свои добрые чувства. Дроп грустно улыбнулся:
— Надеюсь, сударь, что ваши слова справедливы и что мое заведение продолжает пользоваться уважением моих коллег…
Судья обратился теперь к мадам Дроп и задал ей те же вопросы, что и мужу. Но, чтобы не встречаться с ней глазами, он делал вид, будто погружен в чтение бумаги.
— Ваша девичья фамилия, — спросил он, — была?.. Амели… Амели…
— Амели Тавернье, — подсказала мадам Дроп. — Мои родители жили в Либурне.
Казалось, Себастьян Перрон вздрогнул. Но он овладел собой и задал следующий вопрос:
— Ваш возраст?
— Двадцать семь лет.
Закончив опрос, судья начал свою речь. Он говорил о важности брака, о том, что, вступая в него, супруги принимают на себя всю тяжесть взаимных обязательств и взаимной ответственности, что развод, хотя и освященный законом, является крайним средством, к которому следует прибегать только тогда, когда все другие возможности исчерпаны.
— Мадам Дроп, — продолжал он, — поскольку вы выступаете в качестве истца, уверены ли вы, что ваш муж совершил нечто такое, что вы не могли бы ому простить?
— Уже долгое время мой муж не оказывал мне никакого внимания. И вот недавно я узнала, что он мне изменяет… что у него любовница… Он, впрочем, и сам этого не отрицает… Это вполне достаточное основание для развода, что и предусмотрено законом…
Судья обратился к Полю Дропу:
— Признаете ли вы обвинения вашей жены? Действительно ли у вас есть любовница?
Доктор Дроп старался сохранить невозмутимое выражение лица.
— И да, и нет… — сказал он. — Я надеюсь, вы разрешите мне не вдаваться в подробности. Наши супружеские отношения с мадам Дроп прекратились по взаимному желанию. Действительно, за пределами семьи у меня есть привязанность, очень искренняя, серьезная, захватившая меня целиком… Но было бы неверно сказать, что у меня есть любовница…
— Сударь, — сказал судья, — вы выразились о вашей привязанности с большой силой чувства. Но вы не уточнили, кто является предметом вашей привязанности. Быть может, есть факты, которые вы не сочли возможным сообщить вашей жене, но могли бы сообщить мне как официальному лицу, чтобы я мог наиболее успешным образом способствовать вашему примирению?
Поль Дроп встал.
— Это бесполезно, — сухо проговорил он. — Я не могу ответить на ваш вопрос.
Судья не настаивал. Он спросил Дропа, как он себе представляет свою дальнейшую жизнь.
— Это будет зависеть от того, какую позицию займет моя жена, — ответил хирург. — Если она желает публичного развода и полного разрыва, я подчинюсь ее желанию. Если она захочет избежать огласки и согласится продолжать носить мое имя и сохранять видимость семейной жизни, я охотно пойду на такое решение… Я полагаю, что даже тогда, когда между мужем и женой прекращаются супружеские отношения, ничто не должно помешать им сохранять взаимное уважение и оставаться партнерами, в самом широком и благородном смысле этого слова…
