— Вы торопитесь? — спросил возница, когда его колымага зашкандыбала по разбитой мостовой.
— В общем-то нет… А что?
— То, что моя кобыла растянула бабку… С вашего разрешения, я не буду ее сильно гнать…
Жюв не стал возражать, тем более что рассчитывал за время пути выудить у возницы кое-какие сведения.
— Вы совершенно правы, дружище, — миролюбиво сказал он. — Когда у животного растянута бабка, погонять его не следует.
— Вижу, месье разбирается в животных, — немедленно подхватил кучер. — Может, месье сам собирается прикупить такую скотину? А то я тут знаю одного жеребенка-двухлетку…
— Нет, нет, вы ошибаетесь, я не по лошадиной части…
— Тогда, может, по коровам?
— Нет, и не по коровам.
Возница понимающе улыбнулся:
— Тогда дело ясное: месье покупает свиней!
Жюв снова отрицательно покачал головой.
Это повергло возницу в недоумение. По его мнению, у человека, приехавшего в Лизье, могло быть только три цели: купить либо лошадей, либо коров, либо свиней. Немного подумав, он сделал еще один заход:
— Разве что господин приехал по делам новых школ?
— Нет, и не за этим…
— Тогда, наверное, месье — чиновник? Уж не из налоговой ли инспекции?
— Да, что-то в этом роде…
Услышав этот ответ, возница хлестнул кобылу, а на недоуменный взгляд Жюва пояснил с чисто нормандским цинизмом:
— Раз месье — чиновник, значит, он хорошо заплатит. А раз так, плевать я хотел на мою кобылу: если захромает, я ее: продам — да и дело с концом!
— Все-таки вы не очень усердствуйте… А далеко ли до Тилли?
— Да нет, километра четыре… Последнее время туда что-то зачастили приезжие. Тоже, кажись, чиновники…
— Кажись… — сказал Жюв. — А какие они из себя?
— Да вот последний так даже два раза подряд приезжал… А вот какой из себя, не могу сказать: сидит, воротник поднял, шляпу на лоб нахлобучил, только кончик носа видать… Потеха! Сидит, как сыч, и молчит. Я ему тары-бары, а он мне: «Занимайся своей кобылой и не приставай!» Ну, я и замолчал…
— Ну и правильно, — сказал Жюв.
— Только зря он важничал — я ему еще пригодился! Не доехали мы до Тилли километра два, как он мне говорит: «Останови здесь на перекрестке — я дальше пешком. Где здесь мэр живет?» — «Вон там, — говорю, — возле церкви…» — «А Клеманов знаешь?» — «Как не знать: большая ферма, что на выезде из деревни…» Он сошел и дает мне аж десять франков! «Катись, — говорит, — ты мне больше не нужен!» Побольше бы таких клиентов! — закончил свой рассказ крестьянин.
— Ну а во второй раз? — спросил Жюв, стараясь скрыть свою заинтересованность.
— Ах да… Во второй раз было еще смешнее! Первый-то раз он приезжал в субботу. А в следующий понедельник еду это я с ярмарки из Озу, стало быть в обратном направлении, но все равно мимо Тилли. Слышу, мне кричат: «Эй, подвези до Лизье!» Останавливаюсь, гляжу — тот же тип! Ну разве не потеха?
— Еще какая!
— Садится это он в повозку и говорит: «Гони быстрее, мне надо на поезд успеть». Я его узнал и говорю: «Это опять вы!» А он мне: «Дурень! Если узнал человека, не надо ему об этом говорить!» Кажись, он здорово, разозлился… Аж на ноги вскочил!
— И что же он сделал?
— Да ничего не сделал… За нами как раз ехала другая повозка, я и стал нахлестывать свою клячу, чтобы меня не обогнали. Страсть не люблю, когда меня обгоняют… Я так думаю — это все политика! Н-но, милая! Наш мэр — такая хитрюга, все думает, как бы снова выборы выиграть. Вот к нему и шастают… всякие типы!
Между тем повозка въехала в Тилли-сюр-Лизье.
— Куда вас доставить? — спросил возница.
— К мэру.
— Я так и подумал! — понимающе улыбнулся возница. — Вы уж обо мне ничего плохого не говорите. Наш мэр хоть и хитроват, но мужик стоящий, дело свое знает…
Расплатившись с возницей, Жюв направился к мэрии. Он был очень доволен тем, что ему удалось узнать. Итак, какой-то человек, не желавший быть узнанным, приезжал сюда дважды, в субботу и в понедельник, и заходил к мэру. А мальчик пропал как раз в понедельник!
Войдя в мэрию, Жюв миновал беленный известью вестибюль и обнаружил старуху-привратницу, занятую ощипыванием гусей.
— Могу я видеть господина мэра? — осведомился комиссар, почтительно сняв шляпу.
— Может, и да, — ответствовала старуха.
— Он у себя?
— У кого ж еще?
— А где он живет?
— Тут, недалеко…
Услышав столь неопределенные ответы, Жюв вспомнил, что он находится в Нормандии, где существует один падежный способ развязать людям язык. Достав из кармана монету в сорок су, он протянул ее старухе:
— Отведите-ка меня к мэру, любезнейшая!
Старуха отложила в сторону гуся и заулыбалась во весь рот:
— Конечно, мил человек, это мы мигом… Жозеф! Эй, Жозеф! Иди-ка скорей, сынок, тебя тут спрашивают!
По лестнице со второго этажа затопали деревянные башмаки, и старуха пояснила:
— Так что господин мэр — это мой сын Жозеф. Чего к нему ходить — небось, и сам спустится…
Перед Жювом предстал толстый нормандец с красной физиономией и торчащими дыбом жесткими волосами. Одет он был в широкую крестьянскую блузу, которая спускалась чуть не до самых его деревянных башмаков, обтянутых лакированной кожей и украшенных золочеными гвоздиками, — явный предмет хозяйской гордости. При столь простоватой внешности, взгляд у мэра был проницательный и себе на уме. Жюв понял, что с ним надо держать ухо востро.
— С кем имею честь? — осведомился мэр.
Жюв поклонился:
— Напротив, господин мэр, это честь для меня… Я из муниципальной полиции Парижа, приехал сюда по делу.
Глаза у мэра полезли на лоб.
— У нас тут все спокойно, — забормотал он, — живем тихо-мирно, зачем нам полиция? Ну да все равно, милости прошу! Не хотите ли стаканчик очищенной?
— Нет, нет, благодарю…
— Тогда стаканчик кальвадоса? Уж от него-то вреда не будет!
— Ну, разве что кальвадоса…
Через минуту мэр с посетителем уже сидели в большом золе мэрии, который в этот день как раз использовался для просушки белья, и чокались кальвадосом, как лучшие друзья.
— Так что же вас привело в наши края? — осведомился Жозеф.
Жюв не торопился с ответом. Он пил яблочную водку маленькими глотками, с видом знатока прищелкивая языком. Наконец он сказал:
— Это странная история… Я приехал по поводу визита, который вам нанесли в субботу.
