– …а потом взял нож и разрезал… – расслышал Сэм обрывок маминой фразы, адресованной вполголоса его отцу.
Детей отправили спать позже обычного, дав им возможность посмотреть телевикторину и первый акт какой-то совершенно непонятной пьесы. В конце концов их уложили валетом на кровати Сэма и погасили свет. Приглушенные телеголоса и музыкальные заставки передач просачивались в спальню из гостиной – это был новый, очень уютный и убаюкивающий звук.
Сэм пробудился примерно через час после полуночи. Окно было открыто, в комнате стоял холод. Он поднял голову с подушки, вполне готовый к тому, что сейчас в его спальню, сверкая металлическим телом, войдет робот Далек со своим смертоносным лучевым оружием. Когда из его головы выветрились остатки сна, он вместо робота увидел Зубную Фею. В тот же миг на улице совсем недалеко от них что-то очень громко бабахнуло – два раза подряд. Сэм взглянул прямо в глаза ночному пришельцу.
На сей раз существо имело очень жалкий вид и даже как будто уменьшилось в размерах. Его угольно-черные волосы намокли и висели космами, а лицо приобрело грязновато-серый оттенок. Вдобавок оно тряслось, как в лихорадке, и обхватило себя руками, сунув ладони под мышки. Бабахнуло в третий раз. И в четвертый.
Зубная Фея медленно кивнула Сэму. Казалось, она плачет. Затем она растворилась в воздухе.
– Терри! Терри!
Терри проснулся и растерянно захлопал глазами:
– Здесь холодно.
Сэм закрыл окно.
– Ты его видел?
– Кого?
– Оно было здесь!
До той поры Сэм ни разу не поминал Зубную Фею в разговорах с Терри и Клайвом. Он был очень взволнован тем фактом, что существо появилось в присутствии Терри. То, что Терри не видел его сейчас, еще не означало, что он не мог его видеть вообще.
Они услышали шаги за дверью. Ночные звуки разбудили и отца Сэма. Он заглянул в комнату.
– Вы почему не спите?
– Там что-то гремело.
– Это выхлопы автомобиля. Спите.
Утром, когда мальчики сидели за завтраком, с улицы вошел Нев и громко позвал Конни. Пока та спускалась со второго этажа, Нев бросил взгляд на Терри. Что-то в этом взгляде напугало Сэма. Нев вывел жену в прихожую и затворил дверь.
Когда они возвратились, Нев сказал:
– Одевайся, Терри. Мы сейчас пойдем к твоей тете Дот.
– Почему к ней?
Нев замешкался, с трудом подбирая слова. Выглядел он жутко – как привидение.
– Потому что так будет лучше.
Сэм подошел к окну. Возле коттеджа, в саду, за которым был расположен фургон Моррисов, стояла полицейская машина. Пока он ее рассматривал, по улице проехала «скорая помощь» и свернула на тот же участок. За ней проследовала еще одна полицейская машина.
Конни помогла Терри надеть куртку и сама застегнула пуговицы. Губы ее были плотно сжаты. Сэм заметил, что ее пальцы дрожали, когда она возилась с пуговицами. Она быстро обняла Терри, прежде чем Нев взял его за руку и вывел из дома.
– Боже мой! – простонала Конни, когда они ушли. – Боже мой!
Она разрыдалась. Нынче утром не будет воскресной школы, сказала она Сэму. Потом она обняла его и с совершенно излишней строгостью приказала идти наверх и прибраться у себя в спальне.
Глава 9. Перехватчик кошмаров
Лишь три недели спустя Сэм набрался решимости и приблизился к фургону Моррисов. При этом он сделал крюк и зашел со стороны пустыря, так чтобы его не мог видеть из своих окон хозяин коттеджа. Не то чтобы он боялся этого симпатичного, едва волочащего ноги восьмидесятилетнего старичка, с которым ему не раз случа-
лось беседовать, – просто он не хотел быть причисленным к разряду «вурдалаков».
В первые две недели после трагедии «вурдалаки» толпами шатались вокруг фургона и по окрестностям. В их числе были долгоносые фоторепортеры из отделов скандальной хроники, назойливые журналисты, то и дело стучавшие в дверь их дома, и заезжие любители посмаковать чужое горе, с садистским удовольствием осматривавшие место преступления. Сэм знал, что все они вурдалаки, потому что так называл их его отец. С виду это были самые обыкновенные люди, в добротных костюмах и начищенных ботинках, но Сэм знал, что их облик обманчив и что внутри они сплошь состоят из серой липкой слизи, которая иногда вытекает, светясь в темноте, из их ноздрей и ушей. Он не хотел превращаться в вурдалака, но фургон притягивал его, как магнит.
Он звал его к себе.
Терри все еще отсутствовал; в первый день Нев отвел его к тете Дот, а та вскоре переправила его к другой тетке, жившей в Кромере, на восточном побережье. В доме Саутхоллов неоднократно возникал спор по поводу того, правильно или нет поступили родственники, не позволив Терри присутствовать на похоронах.
– Мальчику следовало быть здесь, – категорически заявляла Конни.
– Ни к чему это, – возражал Нев. – Зачем лишний раз его травмировать? Парень и без того натерпелся.
– Ему следовало быть здесь и пройти через все это. Она была его матерью, а он был его отцом, что бы там ни случилось. Малыш должен был присутствовать на похоронах и все видеть своими глазами. Это важно для него самого.
– Ну, не знаю, не знаю… – сомневался Нев.
В ответ Конни лишь фыркала, пожимая плечами. Уж она-то знала точно.
Окна фургона были зашторены изнутри. Взобравшись на соединительную тягу, Сэм заглянул в щель между шторами – внутри все было тщательно прибрано, вымыто и вычищено. Он спрыгнул на землю. Во дворе до сих пор валялись вещи Моррисов: велосипед Терри, его крикетная бита под деревом в окружении гнилых яблок, ловушка для ос с засохшими трупиками своих жертв.
На двери мастерской висел замок. Между стенкой гаража и живой изгородью оставалось дюймов двенадцать свободного пространства. Сэм втиснулся в этот проход и добрался до затянутого паутиной окошка. Терри однажды показал ему, как открывается наружу оконная рама. Прижавшись лицом к стеклу, Сэм уверялся, что в мастерской все осталось нетронутым с того самого дня, когда Моррис сделал свое черное дело. Здесь никто не прибирался. Возможно, они просто не знали, как поступить с таким большим количеством вещей не вполне понятного назначения. Сэм открыл окно и проник в мастерскую.
Помещение все еще хранило специфический запах Морриса; помимо табака, виски, пива и масла для волос в этой смеси имелся еще один, не поддающийся точному определению элемент, который всегда ассоциировался у Сэма с работающим на полных оборотах изобретательным умом Морриса. Этот особый запах возникал лишь в минуты, когда Моррис был возбужден или чем-то сильно заинтересован, и служил своего рода предупреждающим сигналом о том, что хозяин «на взводе». И этот запах сейчас присутствовал здесь.
Сэм помедлил, стоя в тени; сердце его билось учащенно. Ему казалось, что воздух в мастерской все еще тихо и тревожно вибрирует. Сэм забрался сюда без какой-либо конкретной цели. Что-то буквально заставило его прийти в это место и прислушаться к эху недавних ужасных событий, пока оно было еще различимо. Поскольку фургон был сейчас недоступен, оставался гараж. Солнечный свет, пробиваясь сквозь остатки листвы за окном, пятнами покрывал пол и верстак. Крошечный красный жучок совершал эпохальное, с его точки зрения, путешествие по рукаву Сэма. Постепенно мальчик успокаивался, сердцебиение приходило в норму, дыхание стало ровнее.
