– Почему не могут?
– Да потому что это наш пруд! И он всегда был нашим прудом, сколько мы себя помним. Они не могут, не имеют права!
– Они могут, и они это сделают.
– Это не должно сойти им с рук. – Сэм окинул взглядом пространство пруда, расстояние между противоположными берегами которого не превышало восьмидесяти ярдов. – В конце концов они сократят его до банальной лужи.
– До банального плевка, – сказал Терри.
– И банально разотрут его ногой, – добавил Клайв.
С недавних пор это стало одним из любимых развлечений Редстонских Шизиков: когда кому-нибудь из их компании случалось употребить в своей речи слово, явно выпадающее из их повседневного лексикона, остальные начинали повторять это слово на все лады кстати и некстати, только чтобы подразнить «словоблуда».
– Взорвать бы этот футбольный клуб к чертовой матери! – сказал Сэм.
– Нет проблем, – оживился Клайв. – Какой тип бомбы ты предпочитаешь?
– Ты это серьезно?
– Я могу состряпать отличный «коктейль Молотова» за пару минут. На то, чтобы изготовить культурную бомбу со всеми причиндалами, может уйти целый день.
Химическая лаборатория Клайва в Зловонной Конуре была способна на многое.
– Культурную, говоришь? – переспросил Сэм противным писклявым голосом.
– Клайв у нас культурбомбист, – в тон ему подхватил Терри.
– Примитивную бомбу из куска трубы сделаю минут за десять.
Они отошли от объявления на воротах клуба и направились к пруду.
– И такой бомбы хватит, чтобы взорвать клуб? – поинтересовался Сэм.
– На весь клуб не хватит, но высадить дверь она сможет.
Терри по своей привычке скреб затылок. Футбольный чемпионат уже закончился, но в следующем сезоне он рассчитывал на место в основном составе «Редстона».
– По-моему, взрывать клуб – это уже перебор, – сказал он.
– Для такой бомбы нужно совсем немногое, – не слушая его, рассуждал Клайв, – кусок трубы, пару тряпок и хлорноватокислый натрий, то есть обычный гербицид.
– Здорово!
– Лучше уж взорвать конный комплекс, – предложил Терри.
– Руки прочь от комплекса! – свирепо сказала Алиса.
– Ого! Что это значит? – вскричал Сэм, когда они подошли к своему обычному месту в кустах на берегу пруда.
Кожаное автомобильное сиденье было изрезано ножом, старый табурет плавал неподалеку от берега, брезентовый навес был сорван, а земля вокруг засыпана осколками бутылок из-под сидра.
– Малолетки из микрорайона! – с ходу определил Терри.
– Вандалы сопливые! – возмутилась Алиса.
– Попадись они мне! – сказал Клайв, сжимая кулаки. – В котлеты превращу гадов!
– Это гениально! Дьявольски просто и гениально!
Скелтон сидел за своим рабочим столом, упираясь в его край волосатыми ручищами; рукава его рубашки были закатаны до локтей. Сэм расположился в кресле напротив. Теплый июньский воздух свободно вливался в распахнутое окно. Между ними, в центре стола, лежал Перехватчик Кошмаров. Сэм в конце концов уступил просьбам психиатра показать ему прибор – отчасти из желания развеять скептицизм Скелтона, сомневавшегося в том, что Перехватчик вообще существует, отчасти дабы услышать авторитетное мнение специалиста.
Редкие желтые зубы Скелтона походили на старые бельевые прищепки, оставленные висеть на шнуре, и сейчас он обнажал их в широченной улыбке. Он подался вперед, чтобы получше рассмотреть прибор, но не дотрагивался до него пальцами, словно это было нечто исключительно хрупкое и ценное, а не обычный будильник с термовыключателем и зажимом-крокодилом.
– И ты утверждаешь, что он эффективен?
– Для обычных кошмаров – да, но для кошмаров с Зубной Феей – нет.
Взмахом руки Скелтон отмел это различие.
– А знаешь ли ты, сколько людей на нашем острове страдают – в полном смысле этого слова – от регулярных кошмаров? Около восьми миллионов. Я сейчас говорю не о дурных и тяжелых снах, а о самых настоящих, вызывающих дрожь и холодный пот, парализующих волю кошмарах. Каждый вечер эти люди боятся засыпать. И твоя штуковина может им помочь. Конечно, здесь потребуются некоторые доработки, но это уже мелочи. В своей основе прибор потрясающе, феноменально прост!
– Он слишком сильно сдавливает нос.
– Можно? – Скелтон указал пальцем на «крокодила». Сэм пожал плечами. Психиатр осторожно взял зажим и прицепил его себе на нос. – О, черт! Ты прав.
– Надо подкладывать кусочки ваты. Иначе вы не сможете заснуть, чтобы увидеть кошмар.
– Понимаю. Понимаю. Ты говоришь, датчик на зажиме должен среагировать? Давай попробуем.
Скелтон начал интенсивно дышать носом, и через несколько секунд будильник зазвенел. С криком «Аллилуйя!» экспериментатор сорвал зажим с носа, после чего вылез из-за стола и принялся описывать круги по комнате, довольно посмеиваясь.
– Нам нужно найти кого-нибудь, кто довел бы прибор до ума. Довел и усовершенствовал. Я попробую связаться с нужными людьми. Мы его запатентуем.
– Вообще-то он принадлежит мне, - напомнил Сэм.
Скелтон стал на месте, не завершив очередной круг. Он наклонился и приблизил свое лицо к Сэму настолько, что тот смог разглядеть желтые венчики вокруг его зрачков.
– Слушай внимательно, приятель. Меня можно назвать дрянным психиатром. Я даже готов признать, что иногда бываю не совсем трезв. Но если на свете есть вещи, в которых никто не сможет меня обвинить, то первая из таких вещей – это паскудное воровство. Повтори, в чем меня нельзя обвинить?
– В паскудном воровстве.
Скелтон удовлетворенно кивнул, сел в свое кресло и тут же вновь расплылся в улыбке.
– Спору нет, это твоя игрушка. Мы запатентуем ее на твое имя, Сэм. Но сперва я должен найти людей, которые доработают устройство, сделают его более компактным и удобным в применении.
Они еще некоторое время беседовали о Перехватчике Кошмаров. Постепенно Сэм пришел к убеждению, что Скелтон действительно не собирается похищать идею, а энтузиазм психиатра вызван прежде всего возможностью реально помочь кое-кому из его пациентов. Наконец в дверях показалась голова миссис Марш, которая напомнила Скелтону, что время, отведенное для приема, давно истекло.
– Черт возьми! Тебе пора идти, старина. Свою игрушку пока возьми с собой. И уточни дату следующего приема с миссис Марш.
Сэм прошел уже полпути до двери, когда его остановил еще один вопрос Скелтона:
– Да, чуть не забыл, как обстоят твои дела?
– В каком смысле?
– В смысле твоего психического здоровья и самочувствия.
