Книга Правда жизни, страница 71. Автор книги Грэм Джойс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Правда жизни»

Cтраница 71

Теперь Том увязал воедино все, что слышал, но соседу ничего не сказал. Отцепив каток и проводив своего знакомого, Том вернулся в дом.

– Нет. Не может быть! – сказала Юна.

– Она все еще спит?

– Да. Но правда, Том, не может этого быть. В котором часу, они говорят, это было?

– Надо позвать ее.

– Нет, Том, ради бога. Она бы на такое не пошла. Не стала бы она. Где, ты говоришь? В городе? В самом центре?

– Юна, сходи за ней! Спит не спит – мне все равно. Иди и, черт возьми, приведи ее сюда!

34

На следующий день после полудня Юна нанесла два визита: первый – Аиде, второй – Олив. Аида и ее домочадцы еще не успели отойти от потрясения, вызванного тем, что один из подопечных Гордона ожил на столе в мертвецкой. Многое нужно было сделать. Необходимо было сообщить следователю, что местный врач общей практики с пьяных глаз ошибочно установил смерть у пациента, перенесшего апоплексический удар. Гордон был ни в чем не виноват: в конце концов, он не отвечал за констатацию факта смерти, а просто готовил умершего к погребению. Правда, несчастный горожанин не слишком был доволен разрезом, сделанным на его губе, когда он без сознания лежал на столе для бальзамирования. С того дня, как это произошло, Гордона привлекли к следствию, которое уже началось.

На Фрэнка этот случай не слишком подействовал. В школе ему было что рассказать одноклассникам. Правда, по отпущенным им в самом начале замечаниям было ясно, что желания наблюдать за тем, как Гордон занимается своим погребальным ремеслом, у него поубавилось.

Аида до сих пор время от времени вздрагивала, от падения в обморок у нее оставались синяки. Юне она сказала, что у нее начисто пропал аппетит. Она надеялась на сочувствие сестры и удивилась, не найдя его. У Юны была другая тема – Кэсси и ее выезд верхом на сивом коне.

– Кэсси говорит, она сделала это из-за того, что вы с Олив не разговариваете друг с другом.

– Ерунда!

– А вот и не ерунда, Аида. Кэсси из-за вас это сотворила. И говорит, будет повторять это каждую неделю, покуда вы с Олив не замиритесь. И я верю – она слово сдержит. Приходи сегодня вечером к маме, Олив тоже придет. Пора с этой дуростью кончать.

– Мне не о чем говорить с Олив. Я даже под одной крышей с ней быть не хочу. И мне все равно, что там Кэсси будет повторять, я не собираюсь…

– Ах, тебе все равно? – Юна встала, чтобы уйти. – Не надо, Аида, сиди. Я сама возьму пальто. Сегодня вечером, в семь часов. Как знаешь. Не буду с тобой спорить. Аида, надеюсь, мы не в последний раз видимся. Но если вечером не придешь ровно в семь, пеняй на себя. Так что лучше и Фрэнка с собой возьми.

У Олив Юна встретила такое же ожесточенное сопротивление. Олив делала сэндвичи и без умолку рассказывала о болезнях детей, о лавке Уильяма и о сотне разных мелких невзгод, с которыми ей удалось справиться. Кроме того, она приготовила и заботливо сложила для Юны кое-что из старой одежды, которую еще можно было носить. Но когда наконец Юна сказала ей о цели своего прихода, та замерла.

– Послушай, вы делаете больно Кэсси. Это из-за вас двоих она убивается. Она так вам об этом говорит.

– Юна, мне жаль, я люблю Кэсси не меньше вас всех, но с Аидой я не хочу иметь дела. Она не сестра мне больше и… ты куда?

Юна снова встала:

– Я только что от Аиды – ей то же самое сказала. Не собираюсь выслушивать всякую дурость. Не явитесь в семь обе, тогда – пеняйте на себя.

И Юна ушла.

С ее стороны мудро было пригрозить чем-то расплывчатым, сказать лишь «пеняйте на себя». Ей было хорошо известно, что, назови она какое-нибудь конкретное наказание, ожидающее Олив и Аиду, это привело бы к противоположному результату – сестры заняли бы глухую оборону. Прямые угрозы вызвали бы лишь непробиваемое упрямство, которым славились все Вайны. Лучше не уточнять, пусть Олив и Аида пораскинут мозгами, какие неприятности их могут ожидать. Юна знала, что обе сразу начнут думать о самом страшном – о том, что с ними поступят так же, как они сейчас поступают друг с другом. Больше всего они боялись, что с ними перестанут разговаривать. Старое проклятие Ковентри – отлучение, хуже этого ничего нет. Изгнание в страну замерзающих душ. Если их отрежут от семейных корней, они усохнут, увянут, зачахнут.

И обе знали, что остальные Вайны вполне способны выполнить ужасное обещание.


Том, Юна и растрепанная, подавленная Кэсси ужинали у Марты. В половине седьмого пришли Бити и Бернард. Бити все еще сияла после своего дебюта в Городском совете. Казалось, она подросла дюймов на шесть, и если кто-то и вышел из той потасовки помятым – то уж точно не она. Но теперь ей уже было известно то, что она не могла знать, когда ссылалась на призрак Годивы в своей первой речи.

Она кивнула Тому и Юне.

– Здравствуй, Кэсси, – сказала она.

– Здравствуй, Кэсси, – повторил Бернард.

Вскоре появились сестры-близнецы. Едва улыбнувшись всем остальным, с сестрой-сумасбродкой они поздоровались отдельно.

– Здравствуй, Кэсси, – сказала Эвелин.

– Здравствуй, Кэсси, – негромким эхом отозвалась Ина.

До семи часов больше никто не пришел. Марта взяла кочергу и с силой опустила ее на большой дымящий кусок угля в камине. И снова села. Часы тикали над ее головой. В четверть восьмого все замолчали. В двадцать минут восьмого послышался шум подъезжающего автомобиля. Бити вышла посмотреть, не Гордон ли это. Но это был не он.

Маятник над головой Марты раскачивался из стороны в сторону, и с каждым его взмахом она, казалось, все больше съеживалась. Юна упала духом. Бити и сестры-близнецы погрузились в раздумья.

И вдруг в половине восьмого дверь черного хода с грохотом распахнулась, и вошел Фрэнк. Все, кроме Марты и Кэсси, встали, как перед наследным принцем.

– Мам! – Он рванулся к Кэсси, и та, очнувшись, обняла его.

– А где тетя Аида? – спросила Марта.

– В машине сидит. Сказала, сейчас подойдет. Наверное, пропускает вперед сестру, подумала

Марта. Вскоре появилась Олив, за которой шли Уильям и три ее луноликие дочери. Олив сразу подошла к Марте, поцеловала ее, немного посуетилась рядом с ней, потом повернулась к Кэсси.

– Здравствуй, Кэсси, – мрачно сказала она.

– Здравствуй, Кэсси, – поздоровался Уильям. Аида с Гордоном вошли, выждав некоторое

время. В доме снова воцарилась тишина. Кто-то подставил Олив стул с жесткой спинкой, другой стул принесли из противоположного конца комнаты Аиде. Первой заговорила Аида.

– Здравствуй, Кэсси, – сказала она.

Гордон, с безумным взором и зловещей улыбкой давно остывшего покойника, подошел к Кэсси и взял ее голову большими белыми костлявыми руками:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация