– Конечно, – пожала плечами Рейчел.
«Стаканчик» плавно перешел в обед. Джеймс был остроумен, щедр, откровенен и опытен. Они выпили много дорогого вина. Когда официант налил вина на пробу, Рейчел рассмеялась, глядя, как Джеймс манерно изобразил ритуал дегустации. Она решила, что он воспроизвел эту театральную и слегка брезгливую манеру крутить бокал для смеха. Этот случай, когда Рейчел ошибочно приняла Джеймса за великого остряка, был первым, но не последним.
Все больше и больше пьянея, Джеймс уведомил Рейчел, что считает ее красивой, волнующей и потрясающей и хочет с ней переспать.
– Ты же вроде женат? Это заметно, хотя ты никогда о жене не упоминал. Даже несмотря на то что жена никогда не звонила тебе на работу. И даже несмотря на то что у тебя в кабинете нет ничего, что указывало бы на наличие жены или детей.
Джеймс покраснел.
– Не волнуйся, – успокоила его Рейчел. – Я все равно решила с тобой переспать.
Но не в эту ночь. И вообще не в Лондоне. Рейчел поставила условием: если Джеймс ее хочет, пусть свозит ее в Рим. Ей надоело, что мужчины ее используют и при этом заставляют страдать, и если уж она соберется – так она про себя решила – еще кому-нибудь уступить, то не бескорыстно. Похоже было, что Джеймс озадачен, испуган и огорчен, но потом он сдался.
– Займись этим, – сказал он. – Ты моя секретарша, ты этим и займись. Изобрети клиента в Риме.
Так что роман начался, о чем Рейчел начала сожалеть уже через пару часов после секса, рассматривая потолок в Сикстинской капелле. От прикосновения кончиков пальцев не рождалось никакой космической вспышки, земля оставалась без изменений, не дымилась и не преображалась, райское блаженство так и не наступило. Но эта прохладная связь продолжалась. Они умудрились скрыть ее от остальных сотрудников агентства.
Однажды Джеймс попросил Рейчел срочно заказать цветы для его жены Сабины. Он объяснил, что у них годовщина свадьбы, а он об этом чуть не забыл. Рейчел была в ярости.
– Я сама пойду за цветами.
– Вовсе это не обязательно, – ответил Джеймс, опять ничего не сообразив, – по телефону закажешь, и ладно.
– Да нет, схожу в обеденный перерыв.
В цветочном магазине Рейчел выбрала маленький, неприглядный фаллосообразный кактус в горшочке. Она попросила завернуть его в желтую бумагу и доставить по адресу Джеймса с запиской «Поздравляю с юбилеем».
На следующий день Джеймс был с ней очень холоден, но ни тогда, ни потом об этом случае не говорил. Рейчел тоже обошла инцидент молчанием. Все шло к тому, что роман закончится по обоюдному согласию, когда у Рейчел произошел в дамской комнате очень странный разговор с другой сотрудницей компании.
Пола Вулф отвечала за финансовый расчет по всем капитальным операциям. Это была эффектная, крутая штучка с неровно накрашенными губами; говорили, что у нее коллекция из ста пятидесяти пар туфель.
– Как тебе работается у Джеймса Клегга?
– Да ничего. – Рейчел причесывалась перед зеркалом.
– Ничего, говоришь? Чертов вонючка, так верней будет.
Сейчас самым главным было не смотреть на отражение этой женщины, когда она задает вопросы о Джеймсе.
– Это почему же?
– Ты Мэтта знаешь?
– Мэтта? Которого недавно уволили? Можно считать, нет.
– Джеймс два года пытался залезть мне под юбку. Потом появился Мэтт. Симпатичный парень, мы с ним постоянно обедали вместе. А кто-то распустил слух, что не только обедали. Джеймс взбеленился, вот и выместил злость на парне. И прощай, Мэтт.
Рейчел ошеломленно уставилась на собеседницу. Та, глядя в зеркало, сложила губы как для поцелуя.
– Все, побежала. Клиенты ждут.
Рейчел была потрясена. Не особенно доверяя Вулф, она поспрашивала о работе Мэтта ребят из его отдела. Потом спросила у Джеймса, почему был уволен Мэтт.
– Честно говоря, он паршиво работал. Попросту не справлялся.
– Знаешь, я тут кое с кем поболтала. Говорят, он работал превосходно. А то и блестяще. Или первоклассно.
Джеймс разозлился.
– Что происходит? С чего это ты суешь нос в мои дела? Решила вместо меня агентством управлять? Иди на свое место. Тебя совершенно не касается, кого мы нанимаем, а кого увольняем.
Постоянная секретарша Джеймса поправилась после болезни и готова была вернуться на работу. Рейчел не хотела никаких разговоров насчет обязательств. Она пообедала с Джеймсом и, когда на десерт принесли кокосовый крем-карамель, положила конец этой любовной истории. Джеймс, по-видимому, воспринял это спокойно.
Тем не менее, когда они возвращались, Джеймс был удручен и подавлен; вдруг он остановился и показал на другую сторону улицы.
– Ты посмотри на нее! Бедняга!
Это была лондонская нищенка в грязном пальто и вязаной шапке. Почему-то поверх пальто она повязала фартук. Она промышляла у светофора на перекрестке, где движение транспорта управляется пешеходами. В руке у нее была тряпка, которой она любовно полировала электронный блок управления светофором с кнопкой, как старомодная домохозяйка, которая до блеска надраивает бронзовую табличку на двери своего дома. Пока они на нее смотрели, нищенка дохнула на свой обрывок тряпки и стала протирать табло «стойте/идите».
Джеймс перешел дорогу, по пути нащупывая бумажник. Рейчел стремглав побежала за ним.
– Хватит этим заниматься, матушка, – сказал Джеймс, сунув старушке в руку пачку денег. – Вот, возьмите. Идите выпейте чашку чаю. – Он зашагал обратно, едва глянув, идет ли за ним Рейчел.
Рейчел подумала, что чашка чаю окажется довольно внушительной. В той пачке было, наверное, фунтов двести. Остаток пути они прошли в мрачном молчании. Начался дождь. На Шарлотт-стрит, перед дверьми «Гамильтона и Пута», Рейчел остановила спутника:
– Джеймс, в тебе прячется очень хороший человек.
Джеймс посмотрел на нее с отвращением.
– А этого мало, милочка. Требуется гораздо больше.
– Я просто хотела сказать…
Джеймс нс дал ей договорить. Отвращение на его лице сменилось отчаянием.
– Пообещай мне кое-что. Когда люди расстаются, они обычно говорят друг другу всякие жалостные слова насчет того, чтобы оставаться друзьями, только не имеют этого в виду. Но дело в том, что мне-то и нужен был именно друг. Мне не нужна любовница. Так что уж обещай, что ты не будешь моим фиговым другом.
Джеймс не стал ждать ответа. Он быстро вошел в агентство, а Рейчел осталась стоять на улице, чувствуя себя побежденной. Дождь пошел сильнее и больно бил ее по щекам.
– Так что же есть, если «Новой эры» нет? – опять спросил Джеймс.
– Повторение, – ответила Рейчел. – Бесконечное повторение одних и тех же достижений и ошибок, у всех и каждого, во все времена.
