Удача улыбнулась ему, когда он въехал на маленькую улочку Могильщиков, где у красивого дома с закрытыми ставнями собралось много народу. Видно было, что здесь происходят похороны. Никто не обратил внимания на офицера, который привязал лошадь к кольцу на соседнем доме, смешался с толпой, узнал, что речь идет о покойном скульпторе Франсуа Берне, после чего он поднялся к Малому Люксембургскому дворцу.
У него не было определенного плана. Он хотел лишь видеть вблизи и при свете дня дом, в котором жила Жюдит. Может быть, ему повезет, и он увидит, как она идет в церковь, например. Ведь церковь Сен-Сюльпис и монастырь были совсем неподалеку.
Он прождал добрый час, но девушка не показывалась. Жилище графа Прованского было странно спокойным и молчаливым. Кроме сменяющихся у ворот часовых, не было никакого движения, все окна, выходящие на улицу, были плотно закрыты.
Вдруг Жиль заметил пожилую женщину, одетую, как служанка знатного дома, в черное шелковое платье, на поясе у нее висела связка ключей. На тщательно причесанные седые волосы был надет чепец с черными лентами. В руках она держала молитвенник.
По-видимому, она спешила. Пересекая улицу Вожирар, она вышла прямо на Жиля, и тот не удержался. Сняв шляпу, он вежливо с ней поздоровался.
— Извините меня, что я вас задерживаю, мадам, но я в некотором затруднении, и вы смогли бы мне помочь.
Из-под чепца его так и прострелил инквизиторский взгляд и хитрая улыбка.
— Я никогда не думала, что смогу чем-то помочь армии нашего доброго короля.
— Что до армии, то вряд ли, а вот мне, в этом я уверен. Вы принадлежите дому мадам, я так понимаю?
— Вот уж загадка! Вы же видели, что я оттуда выходила.
— Будьте же так снисходительны, прошу вас, помогите мне в моей трудной задаче. Я бы хотел узнать о некой персоне, которая проживает в этом доме, персоне, которая очень интересует меня.
— По вашему виду, сударь, я понимаю, что эта персона молода и красива. Таких здесь не очень много. Так вы поверяете мне ее имя?
— Мадемуазель де Лятур.
— А!
Это «А» было таким кратким, что это очень обеспокоило Жиля.
— Вы ее знаете?
— Да, знаю. Я хотел бы узнать о ней…
— Она чувствует себя прекрасно.
— Сударыня, вы мучаете меня. Я хотел бы, чтобы она сообщила мне об этом сама. Не могли бы вы проводить меня к ней? Клянусь вам, у меня самые честные и добрые намерения. Меня зовут Жиль де Турнемин, я один из ее кузенов.
На этот раз дама рассмеялась.
— Все влюбленные говорят одно и то же. Я не сомневаюсь, господин лейтенант, что вы кузен мадемуазель Жюли. Но я никак не могу проводить вас к ней.
— Так почему же?
— Потому, что это невозможно.
— Но почему?
— Все очень просто. Мадемуазель де Лятур здесь больше нет. Она уехала из дворца сегодня рано утром со своим родственником. Впрочем, он должен быть и вашим тоже, — добавила она с насмешливой улыбкой. — У вас есть родственники в Италии? Ах нет, это же написано на вашем лице. Я вам могу сказать только то, что узнала сегодня утром сама: за ней приехал какой-то итальянец, якобы тетка Жюли срочно ее требует к себе. Но что с вами? С ней ничего плохого не произошло! — воскликнула матрона, видя лицо Жиля, исказившееся от гнева.
Этот проклятый Калиостро обманул его, как ребенка. Это был, конечно, он. Он был уверен, что Жиль придет за своей любимой, и увез ее на рассвете. Куда же он ее увез? Почти машинально он прошептал:
— Вы знаете, куда она уехала?
— К своей тетке, как я понимаю. Не думайте, что я издеваюсь над вами. Я вижу, что вы огорчены, и я хочу вам помочь. Конечно же, вы ее не знаете.
— Нет, но, может быть, вам известно ее имя?
Дама с черными лентами ничего не ответила.
Она казалась вдруг чем-то озабоченной. Видно было, что она колебалась между симпатией, которую ей внушал молодой человек, и страхом.
Она нервно покусывала губы. Чувство симпатии наконец одолело.
— Это баронесса де Сент-Анж. Жюли называет ее своей тетей, но я-то знаю, что это вовсе не так. Это просто дальняя родственница ее матери.
— А где она живет?
— В Аржантене. Не ездите туда, вы ее там не найдете. Видите ли, молодой человек, вышло так, что я знаю мадам де Сент-Анж уже давно. Я знала ее еще в Турине, где ее покойный супруг служил герцогу Виктору Эммануилу Третьему, отцу графини д'Артуа. И именно благодаря мне ее племянница и была принята в этом доме.
— Но тогда… тогда она уехала в Савойю?
— Может быть. Мне это неизвестно, но не думаю. И не спрашивайте меня почему, — добавила она гневно, — я вам ничего не скажу. Просто я вижу, что вы готовы вскочить на коня и скакать во весь опор куда угодно. Там вы тоже ничего не найдете, как и в Аржантене.
— Понимаю…
Он покачал головой, охваченный горькими мыслями. Тонкая ниточка, которую он с таким трудом отыскал, оборвалась прямо в его руках. Где ее сейчас искать? Куда ехать? В глубь какого укрытия этот проклятый итальянец увез девушку?
Зачем? Может, в Бордо? Значит, надо ехать туда? А кто эти люди, которые покровительствуют ему там? Он же о них говорил этой ночью. Это кардинал? Память стала изменять ему.
Со вздохом он поклонился женщине.
— Прошу вас извинить меня, мадам, что побеспокоил вас. Благодарю вас, что вы ответили мне.
— Вы вовсе меня не побеспокоили, — уже много любезнее ответила она. — Я очень бы хотела вам помочь. Вы сказали, что вас зовут Турнемин?
— Да.
— Хорошо! Когда мадемуазель де Лятур вернется или сообщит о себе, я пошлю вам письмо в кордегардию королевской гвардии. Я — госпожа Патри, старшая горничная мадам. А теперь я должна идти на похороны, а то приду, когда останется лишь дым от свечей.
Легко и грациозно, несмотря на свой возраст, она ушла, шурша юбками. Он увидел, что она смешалась с толпой, медленно шествующей к церкви Сен-Сюльпис, откуда раздавался колокольный звон.
Через некоторое время на улице остался лишь привязанный к кольцу Мерлин.
С тяжелым сердцем Жиль пошел к своей лошади. Несмотря на обещания госпожи Патри, надежды было мало. Что-то говорило ему, что Жюдит не скоро появится в Люксембургском дворце, если вообще появится. Она впуталась в какую-то очень темную историю. И как узнать, какую именно она играет роль в руках этого человека, которого, как он сейчас начинал понимать, он так хотел убить?!
И Жиль де Турнемин, который всегда оказывал помощь себе подобным, в первый раз пожалел, что прошлой ночью он спас Калиостро от нападавших на него.
