Графиня меня очень рассмешила, рассказывая последнюю сцену. Это какое-то чудо. Я очень хочу видеть этого копта. Однако если верить графине, то необходимо быть совсем невинным, чтобы увидеть мистификации этого великого человека. Однако, принимая во внимание обстоятельства, а я думаю, они касаются как тебя, так и графини и этих двух невинных, он вас всех считает за обманутых глупышей. Не сердись за мою откровенность, я сама осуждаю себя за нее.
Министр меня почти не покидает. Пока не знаю почему, однако скоро узнаю. Я не нуждаюсь в египетском жреце вроде твоего Калиостро, знающего прошлое и предсказывающего будущее. Он не обладает талисманом, заставляющим драгоценности говорить; я спокойна и не сомневаюсь в молчании моих.
Прости мои безумства: мне так редко доводится развлечься, что тебе, без сомнения, будет приятно порадовать меня хоть ненадолго.»
Жюдит замолчала. Рука Калиостро легла на ее плечо.
— Очень хорошо. Отдохните немного, и мы продолжим.
Колени девушки подогнулись, она опустилась на пятки и, казалось, задремала. Калиостро повернулся к испуганному Жилю.
— Ну, что скажете?
— Это ужасно!
— Нисколько! Просто гипнотический сон выявляет из глубин человеческого мозга неподозреваемые возможности, но только при условии его совершеннейшей чистоты. Жюдит — ясновидящая в самой высокой ее форме. Я это заметил, когда вырвал ее из лап безумия. Но этот дар, эта божественная искра способна жить лишь в теле ребенка или девственницы. Вот почему я пытаюсь оградить ее от любви, а от вашей в особенности, поскольку она вас любит. Хотите узнать еще кое-что?
Жиль еще не осознал всего произошедшего, но его интерес к этому пробудился. Он почти забыл о своей любви, поскольку слова девушки открыли перед ним странные и ужасающие вещи.
— Да! Это немыслимое письмо. Не может быть, чтобы оно было написано королевой.
— А это мы сейчас увидим. Продолжим, моя голубка. Вы отдохнули.
Девушка грациозно выпрямилась. Лучистый взгляд снова вперился в хрусталь.
— Возвратимся к письму, которое вы только что прочитали. Изучите его, посмотрите почерк.
— Я вижу его.
— Вы можете сказать, кто его написал? Это королева?
— Нет.
— Какая-то женщина?
— Его принесла женщина. Но писала его не она.
— Стало быть, это мужчина?
— Да.
— Вы можете видеть человека, написавшего это письмо?
Жюдит снова наморщила лоб.
— Я не знаю. Я его не вижу.
— А вы видите женщину, которая принесла это письмо?
— Да.
— Поищите вокруг нее.
После некоторого молчания последовал возглас облегчения: , — Ах! Я его вижу. Это очень бледный молодой человек. У него рыжие волосы. Он одет, как англичанин, очень элегантный.
— Рето де Виллетт, — угадал Жиль. — Снова он, но при чем он в этой истории?
Калиостро пожал плечами.
— Он любовник и злой гений графини. Графини, которая вас ненавидит, потому что вы донесли на нее королеве. Она и меня также ненавидит.
Это она наняла бандитов, от которых вы меня защитили.
— А почему? Я полагал, что вы друзья.
— Мы были одно время товарищами в высшем смысле слова. Но она очень скоро стала бояться меня и решила меня устранить. Теперь же мы поддерживаем отличные отношения, но это всего лишь фасад. Мы вместе ужинаем, мы обожаем друг друга. Успех, который я имею в Париже, впечатляет ее, мое состояние тоже, она пытается соблазнить меня. Ее притягивает все блестящее: золото, бриллианты, драгоценности.
Он посмотрел на свои руки с пальцами, унизанными драгоценными камнями, сверкающими под пламенем свечей. Внезапная мысль пронзила Жиля.
— В этом так называемом письме королевы я кое-что не понял. На какие драгоценности там намекается? Ведь не осмелится же кардинал преподнести в дар королеве какие-то драгоценности?
Стон Жюдит заставил его вздрогнуть. По-прежнему устремив взгляд на хрусталь графина, она застонала:
— Я устала! Я так устала!
Калиостро быстро подошел к ней, помог ей подняться:
— Это было слишком долго. Простите меня и примите мою благодарность. Теперь отправляйтесь спать. Отдыхайте! Серафина!
Сразу, как будто она только этого и ожидала, появилась белокурая, очень красивая женщина, одетая в голубое платье, соответствовавшее цвету ее глаз. Она быстро подошла к Жюдит, поддержала ее, при этом с любопытством рассматривая Жиля.
— Это моя жена графиня де Калиостро, — представил ее колдун. — Она очень привязалась к Жюдит и заботится о ней, как о сестре. Вы можете относиться к ней с полным доверием. Жюдит очень устала. Уведите ее спать.
Бессильно положив голову на плечо графини, Жюдит вышла из комнаты, не сказав ни слова, не сделав ни жеста, обращенного к Жилю. Он же смотрел на нее с чувством боли и гнева.
— Вы выиграли, ведь так? — сказал он с горечью Калиостро. — А ведь я был полон решимости уехать отсюда только с ней.
— Я никогда этого не выиграю. Однажды вы воссоединитесь с ней навсегда. В этом я могу вас заверить. Но время для этого еще не пришло. До этого еще далеко. Вам следует запастись большим терпением… и большой любовью.
— Кто заставит меня поверить вам?
— Ничто и никто. В этом вас может убедить лишь судьба. Теперь садитесь, выпейте бокал шампанского, он пойдет вам на пользу, и выслушайте, что я вам скажу относительно драгоценностей королевы. Скорее, тех драгоценностей, которые вы хорошо знаете.
Жиль сел, выпил бокал, теплота которого его взбодрила. Несмотря на теплый весенний вечер, он почувствовал дрожь во всем теле. Теперь он уже опасался задавать вопросы этому волшебнику, но он был не из тех, кто постоянно живет чувством страха.
— Драгоценности, которые мне известны? Уж не идет ли речь о том проклятом колье из бриллиантов?
— Именно о нем. Вы не могли знать, находясь в Эрмитаже, что Бегмер продал наконец этот неудобный для него предмет. Конечно, сделка держалась в большом секрете.
— Стало быть, королева ответила наконец утвердительно? Она не дождалась срока, который истекал в январе?
— Это так, если верить Бегмеру. В действительности же королева ничего не ведает о покупке.
Жиль с недоумением поднял брови.
— Как возможно! Что-то здесь не очень ясно.
Как могла королева купить колье, не зная об этом?
Стоимость колье сто шестьдесят ливров.
— Да очень просто. За нее колье купил кардинал Роган.
